Камень (СИ) - Минин Станислав - Страница 46

- А это у нас, судя по всему, госпожа Вяземская… - пробормотал Хозяин кабинета.

Госпожа Вяземская, тем временем, начала использовать коллегу в виде макивары, отрабатывая на нём удары руками и ногами. Внезапно, неуловимым движением, «волкодав» схватил девушку за шею, притянул к себе практически вплотную, и отпустил, а Вяземская упала на бетонный пол.

- Фи, как бескультурно! Даму за шею! – усмехнулся чиновник.

Кадр сменился перекошенным лицом Орлова, который начал двигаться внутрь комнаты.

- А вот у нас и защитник девичьей чести!

Следующий кадр показал полковника, попытавшего нанести удар ногой стоящему к нему боком «волкодаву», который был с трудом, но заблокирован последним. Удар рукой у полковника тоже не прошёл, зато это получилось у его подчинённого. Впрочем, Орлов не обратил на это особого внимания, он извернулся и ударил коленом в живот «волкодаву», который ответил полковнику локтём в грудь. Полёт графа до стены был показан в замедленном темпе.

- Красиво! – деланно восхитился чиновник.

А «кино», тем временем, продолжалось. Полковник поднялся и вновь кинулся на «волкодава», причём, было видно, что свою атаку он строит таким образом, чтобы оттеснить противника к оконному проёму. Ни один удар Орлова не прошёл, «волкодав» был явно быстрее, но к окну всё же отступил. Подловив полковника на очередном ударе, он ответил сам – правой рукой в челюсть, и левой в солнечное сплетение.

- Опять? – удивился Хозяин кабинета, наблюдая уже не такой красивый полёт Орлова. – Это же, наверное, очень больно?..

Орлов поднялся, и было заметно, что с трудом. Но скорость, с которой он опять кинулся на «волкодава», говорила о том, что силы остались. И опять монтажёр решил добавить «фильме» драматизма – в кадре появились лежащие на бетонном полу и пытающиеся встать три «волкодава», даже при наличии у них на лицах масок и шлемов, становилось понятно, что они наблюдают за схваткой.

- Какое напряжение! В жизни такое редко встретишь… - продолжал глумиться чиновник.

А на видеозаписи у полковника открылось второе дыхание, он вновь начал теснить «волкодава» к окну, даже умудрился попасть тому в район печени, но сам получил удар в голову, от которого опять улетел к стене.

- Смотрите, мой самый любимый момент начинается! – заявил хозяин кабинета.

А на плазменной панели «волкодав» подходит к «телу» Орлова, хватает его за берцу и тащит к окну. Кадр меняется – один из лежащих «волкодавов» тянет руку в немом крике. Опять в кадре появляется «злой волкодав», который замирает и отпускает ногу полковника, после чего обессилено опускается рядом на бетонный пол. Следующий кадр – одинокая фигура в камуфляже и шлеме, уходящая по лесной тропинке вдаль.

- А на этом моменте у меня каждый раз скупая мужская слеза выступает… Ничего с собой поделать не могу… - патетически поделился сокровенным чиновник. И добавил уже совершенно другим тоном. – Кино из «Русской избы» смотреть не будем. Содержание знаете. Свободны.

В приёмной господ офицеров проводил насмешливый взгляд помощника, который знал, какую «фильму» патрон должен был им показать.

Уже на улице чуть отошедший Смолов поинтересовался у Орлова:

- Иван Васильевич, что это было? Нам ведь ни слова не сказали, а только видеозапись продемонстрировали, которая, итак, у нас есть.

- Это нас, Витя, так красиво в дерьмо по самую макушку опустили, показали своё неудовольствие и, одновременно, дали понять, что всё про нас знают! – спокойно ответил граф, привыкший за годы службы ещё и не к таким закидонам начальства.

- Камень стуканул? – влез Пасек.

- Да причём тут Камень? Сказал же, что про нас всё знают! – начал заводится полковник. – Сами мы виноваты в произошедшем! Прикиньте, что нам лишний раз показали этой «фильмой»? Был у нас сотрудник, который всех нас вместе взятых стоит, а мы его прое...ли! И ушел он, бл..дь, в закат! Что тут непонятного? И теперь последуют оргвыводы с выдачей нам всем орденов Сутулова с закруткой на спине. Готовьтесь, господа офицеры, всю вину возьму на себя, но, боюсь, это не поможет!

В четверг, в Университете, к моей большой радости, Юсупова и Долгорукая не обращали на меня особого внимания, обсуждая наряды, в которых пойдут на какой-то день рождения.

- Андрей, куда это они собрались? – поинтересовался я у Долгорукого.

Он как-то сразу замялся, но ответил:

- Нас пригласили в пятницу в Кремль, на шестнадцатилетие старшей дочери наследника престола, Марии. Мы просто ещё с Лицея дружим, она на год младше нас училась.

- Понятно… - протянул я.

- Но в субботу у нас с тобой тренировка по бильярду, ты не забыл?

Ответить я не успел – в наш разговор влезла Юсупова:

- А потом пойдём на танцульки!

- Я всё помню! – усмехнулся я, отвечая одновременно им обоим.

После занятий, в кафе, обсуждение нарядов и подарка имениннице продолжилось уже с участием Шереметьевой, которая, хитро улыбаясь, как бы невзначай, спросила у Долгорукого:

- Андрюша, а ты Маше что подаришь?

Тот опять, как и в случае со мной, слегка замялся, но ответил:

- Увидите!

Шереметьева хмыкнула и вернулась к разговору с подружками, а я не стал уточнять, что за этим за всем скрывается – если Андрей захочет, то расскажет всё сам. Это же самое обсуждение продолжилось и на крыльце университета, и прервалось только тогда, когда мы начали прощаться.

Когда я пришёл домой, Прохор сказал мне:

- Переодевайся, пойдём тренироваться.

- Пойдём? – переспросил я.

- Да, пойдём. Я сегодня днём на территории Университета нашёл тихое местечко, там и позанимаемся. А то я боюсь что-то дома, ещё соседей зацепишь.

- Хорошо. – кивнул я. – Сейчас переоденусь, дай мне пять минут.

Местечко действительно было тихим – небольшая полянка посреди густого кустарника, скрытая от посторонних глаз, и расположенная вдали от оживлённых студенческих маршрутов.

- Так, Алексей, послушай меня внимательно. – начал занятие Прохор. – Со стихиями тренировки мы пока проводить не будем, а займёмся этой твоей жутью. Объяснять причины надо?

- Нет. Мне сначала её необходимо научиться контролировать, а потом уже за остальное браться. – ответил я.

- Ты всё правильно понимаешь. – кивнул Прохор. – Помнишь наш разговор на полигоне про то, что ты пытаешься проломить ментальный доспех?

- Да.

- А сегодня попытайся сделать это мягко, нежно, аккуратно. Не знаю, какие ещё определения подобрать… Ты меня понял? – он смотрел на меня вопросительно.

- Кажется, да. – кивнул я. – Мне надо быть с тобой нежным. – и ухмыльнулся.

- Пусть будет так. – Прохор остался серьёзным. – Главное – результат. Начинаем. – он отошёл от меня метров на пять и повернулся лицом.

Я же стёр с лица улыбку, настроился, перешёл на темп и потянулся к Прохору. На этот раз я действительно не пытался проломить защиту своего воспитателя, а начал её ощупывать со всех сторон. Поначалу преобладали старые ощущения холодной монолитной бетонной стены, но чем больше я настраивался на ментальный доспех Прохора, тем теплее он становился. Внезапно, слегка закружилась голова, начало подташнивать, внутри росла моральная усталость и острое желание прекратить тренировку. Через несколько секунд перед глазами потемнело…

- Лёшка, Лёшка, очнись! – вернул меня к реальности голос моего воспитателя.

- Прохор, что случилось? – я понял, что лежу на земле, а мой воспитатель пытается трясти меня за плечо.

– Ты даже не бледный, ты белый весь стал, а потом на землю завалился… – Прохор помог мне подняться, поддерживая под руку. – Как себя чувствуешь?

- Хреново. Дай мне пару минут окончательно придти в себя.

- Хорошо. – кивнул Прохор, продолжая меня поддерживать.

Эта пара минут у меня ушла только на то, чтобы прислушаться к себе. Всё было более или менее нормально, за исключением легкого головокружения, подташнивания, и моральной усталости. Не хотелось вообще ничего – не стоять, не лежать, не двигаться, не разговаривать, и, особенно, не думать. Именно выход из этого состояния занял у меня больше всего по времени.