Дикарь - Суржевская Марина - Страница 65

И вот сегодня этот день расплаты наступил. Я сломал Гордону нос и хорошенько помял ребра. Я искупал его в навозе и заставил бояться. И что же я чувствую?

Задумчиво тронул шершавый ствол дерева. Перевел дух. Мне тоже досталось, у брата тяжелая рука.

А чувства… Я выпрямился. И внезапно понял, что плевать мне на семью, что меня оставила. Обида лопнула мыльным пузырем, и стало совершенно все равно, почему они так поступили. Когда я бил Гордона, то думал лишь о том, что он прикасался к моей рыжей. Что обижал ее. Что хочет обидеть снова. Как-то незаметно забота о Софии и Линк стала самым главным в моей жизни, и в ней уже не осталось места для мыслей о семействе Лангранж. Теперь у меня другая семья, в которой есть одна взбалмошная рыжая, одна мелкая и крылатая, куча животных и дом. И меня это полностью устраивает. Да что там!

Я вдруг рассмеялся, вспугнув стайку мелких пичуг.

Я набью морду кому угодно, лишь бы сделать счастливыми тех, кого люблю.

А Гордон пусть катится в столицу, пусть кичится тем, чего не совершал, и заседает в совете магов. Мне на это наплевать.

И стоило осознать это, как внутри стало совершенно легко и спокойно. Все встало на свои места, все сделалось правильным.

Развернувшись, я отправился к Оливковой роще и даже начал насвистывать какой-то веселенький мотивчик.

— Нет! Не трогай ее! Не трогай!

Крик Софии заставил меня подпрыгнуть и завертеть головой, определяя направление. Рыжая снова закричала, и я понесся мимо кедров и кустов, глотая подступающий ужас. Вылетел на полянку возле Оливковой рощи и застыл. У ворот скалился Гордон, сжимающий Линк, что билась в магических силках. Рядом топала ногами и швырялась комьями земли София, но вот добраться до своего бывшего муженька не могла.

— Отпусти Линк, мерзавец!

— Духи, кто бы мог подумать! — Братец в изумлении смотрел на девочку и ее крылья. — Да она же… Вот почему ты не отпускала ее, Софи? Да живые крылья эйлина стоят целое состояние! Это же чистая магия!

— Что? — опешила от изумления София. — Ты о чем? При чем тут… — И, осознав, взвилась яростно: — Ах ты гад! Да как ты смеешь! Отпусти ребенка!

— Отпусти ее.

Я вышел из-за кустов, обнаруживая свое появление, и брат усмехнулся.

— Ну, теперь все в сборе. Кажется, условия нашего соглашения изменились, Сандэр. Или ты хочешь, чтобы стражи узнали о девчонке? Она эйлин.

Я сжал зубы, видя, как побледнела рыжая. Проклятый Гордон. Надо было пристрелить его и закопать в лесу. Потому что он знал, о чем говорил. Линк — эйлин, но если об этом хоть кто-нибудь узнает… Мне даже думать об этом не хотелось.

— Ты не посмеешь! — закричала София.

— Я забуду об этом, если ты поедешь со мной, — процедил Гордон. — Девочка останется здесь. Эйлин в Кронвельгарде — это немыслимо, и я не хочу иметь с ней ничего общего! Но ты, дорогая супруга, отправишься со мной. И будешь верной и любящей женой, София. Поняла меня?!

— Я тебя ненавижу, — с тихой яростью произнесла рыжая, отчаянно сжимая кулаки. Я же осматривался, быстро прикидывая количество своих осколков и шансы на благополучный исход. Расклад получался неутешительным…

— Ничего, придется забыть о своей ненависти, — оскалился Гордон.

— Я никогда о ней не забуду, — Софи выпрямилась, вздернув подбородок. — Ты подлец и трус, Гордон. Думаешь, я не поняла? Не ты остановил эйлинов у Багровой Скалы. Это был твой брат, и именно он герой. А ты просто присвоил себе его заслуги!

— София, это сейчас неважно, — начал я, но она дернула плечом.

— Это важно! Теперь я точно знаю, кто есть кто. И ты, Гордон Лангранж, всего лишь мелкий, слабый, напыщенный маменькин сынок! Мне стыдно, что когда-то я поверила в иное. Ты не стоишь моей любви. Ты вообще не стоишь любви. А теперь… отпусти Линк! Немедленно!

Она так рявкнула, что даже мне стало не по себе. А брат разжал руку, и девочка свалилась на траву.

— Нет!

Гордон удивленно посмотрел на свои ладони, словно не веря, что отпустил. И мы все кинулись к Линк. Одновременно. И так же застыли, когда пятна света ожили…

Я никогда не видела подобного. Световые пятна, мирно лежащие на траве, вдруг уплотнились, выросли в проемы, из которых вышли люди. Нет… не люди.

Шерх точно описал их, и я с первого взгляда поняла, кого вижу перед собой. Их было около десятка, мужчины. Высокие, одетые в зеленые одежды с серебристой вышивкой. Темноволосые, с совершенными лицами и мощными телами. Десять потрясающе красивых мужчин, что смотрели на нас.

Эйлины.

Шерх издал шипение и одним движением задвинул нас за спину. Гордон растерянно сжимал кулаки, расширившимися глазами глядя на тех, кого так боятся в нашем королевстве.

— Не приближайтесь, — приказал Хенсли, не сводя взгляда с предводителя эйлинов.

Тот сверкнул зелеными глазами. У наших незваных гостей были глаза всех оттенков зелени. Мятный, лимон, цвет травы или крыжовника — целая палитра! У предводителя зелень радужек оказалась темной, почти грозовой.

— Меня зовут Этельмар Арнит. Я пришел за девочкой.

— Что?

Теперь и я задвинула Линк за спину.

— Мы потеряли Линьеру во время пути силы, семь лет назад, — невозмутимо сказал Этельмар, словно и не слышал моего возмущения. — Она родилась в дороге, этого никто не ожидал… Мы искали ребенка, но ее крылья спали и не отзывались нам. Теперь время пришло. Мы забираем ее.

— С чего вы взяли, что мы ее отдадим? — процедил Шерх.

— Линьера принадлежит народу светоносных. — Эйлин повернул голову. — Нашему народу. Мы не оставляем своих детей людям.

— Нет! — Я прижала к себе испуганную девочку. — Я ее не отдам. Слышите?

— Убирайтесь, — приказал Хенсли.

Гордон молчал и тихо пятился назад, бездумно крутя головой. Но меня уже не интересовал бывший и трусливый муж.

— Мы заберем Линьеру, — склонил голову предводитель эйлинов.

— Попробуй, — оскалился Шерх. И я вздрогнула, увидев льдинку в его руках. Она сверкнула на солнце, а потом начала расти, образуя перед нами колючую преграду из ледяных игл. В руках Шерха билась вечная стужа, губительная мерзлота. Она лизала его загорелые пальцы, обнимала застывшее тело и отражалась в бесконечно темных глазах. Спустит — и стужа накроет ледяным пологом всех эйлинов, несмотря на их силу и крылья. Открыв рот, я смотрела на мужчину, с которым делила кров. Он сорвал печати. Он все-таки сорвал их и выпустил свой холод.

Эйлины. Я почуял их чуть раньше, чем увидел. Почуял морозом внутри, ненавистью, что сжигала меня. Почуял и толкнул за спину Линк и Софию. Где-то в душе я знал, что однажды эйлины придут за девочкой. Надеялся, что позже. Их было с десяток, руки пусты, но я не обманывался на этот счет. Оружие крылатых появляется из воздуха, сплавляется из солнечного света и тени. И разит насмерть.

— Мы заберем Линьеру, — сказал гад в зеленом, и ненависть внутри меня выморозила благоразумие.

Я ощутил боль там, где были печати на руках. Словно ожог, словно рана. И сила хлынула в ладони, сплетаясь в лед. Я хотел швырнуть в этих крылатых стужу, размозжить их черепа глыбами льда и искрошить гранями. Но держался, понимая, что за спиной стоят София и девочка.

Десяток эйлинов рывком закрыли своего предводителя, сквозь зеленые мундиры прорезались крылья. Но это были не тонкие радужные крылышки, как у Линк, а острые, граненые, хрустальные клинья, способные выдержать даже удар стужей.

Раскрывшись, крылья закрыли Этельмара сплошной стеной.

Однако он покачал головой и шагнул вперед.

— Я знаю, кто ты, — сказал он, глядя мне в глаза. — Вечный Лед. Я помню тебя. Ты сильный маг и достоин уважения. Но за что ты сражаешься сейчас?

— Девочка останется здесь, — прохрипел я, удерживая стужу на поводке. Она огрызалась, цапала меня за пальцы, но пока слушалась.

— Ты не понимаешь, — со скорбной миной покачал головой эйлин. — Этот ребенок не принадлежит миру людей. Она — иная. И должна жить среди своего народа. Познавать тайны света и тьмы, ходить сквозь грани, летать в облаках с другими детьми. У нас она будет любима и обласкана соплеменниками, а у вас станет изгоем. Разве не так, Вечный Лед? Что смогут дать этому ребенку люди? Вы ничего не понимаете в мире, в природе, в гармонии. Она будет несчастна здесь. Путь нашего народа — путь любви и добра, а у людей все иначе. Девочка должна уйти с нами.