Сияние Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 31

Ответа приходится ждать несколько минут. Льется вода, я копаюсь в баре. Нахожу бутылку с какой-то прозрачной жидкостью и иероглифами. Нюхаю. Пахнет подозрительно. Какая-то сивуха.

— Не придет — я и не замечаю, что Альдона уже вышла из ванной. Девушка обмотана коротким белым полотенцем, глаза сияют. Из-под полотенца видны длинные, стройные ноги. Меня бросает в жар. Я оставляю бутылку, впиваюсь поцелуем в губы. Альдона стонет от страсти, но все-таки отталкивает меня.

— Не так быстро! Свалился как снег на голову… — «Снежная королева» закусила губу и строго на меня смотрит.

— Ладно, давай чаю — я сожалением ставлю бутылку обратно в выдвижной бар. Альдона скрывается в своей комнате, выходит оттуда в легком шелковом халате, расписанным голубыми журавлями. Прическа заколота наверх, на губах красная помада. Когда только успела?

— В Корее тоже есть чайная церемония — девушка ставит чайник на плиту, достает посуду — Называется дэйре. Во-первых, нужен Нок-Ча…

На столе появляется глиняная емкость с листьями зеленого корейского чая. Рядом ложится длинная бамбуковая ложка.

— Во-вторых, специальные фарфоровые пиалы. И чайник.

Посуда также отправляется на стол.

— Наконец, нужен…

— Да черт с ним, с чаем — я сгребаю девушку, целую в лебединую шею. Этого она не выдерживает. Рвет с меня куртку, рубашку. Я успеваю отодвинуть дорогие фарфоровые пиалы со стола, усаживаю Альднону на стол, раздвигаю ноги. Под халатом — ничего нет. А мне ничего и не нужно. Мы соединяемся с такой страстью, что мебель ходит ходуном, а я даже зажимаю девушке рот. От ее крика может проснуться весь дом.

После кухни, перебираемся в комнату Альдоны. Лежим в ее кровати, переводим дух. Я ласкаю изумительную грудь «Снежной королевы» и думаю о том, что если отец все-таки вернется и застанет нас — ему придется как-то реагировать. Одно дело знать в теории, другое — на практике столкнуться нос к носу. Как он себя поведет?

— А ты хорошо выступил на телемосте — Альдона целует меня в ухо — Только что там за заминка в конце была?

— Заметила?

— Бовин слишком суетился, да и ты частил.

— В американской студии фанатки разделись. У Лапина чуть инфаркт не случился.

— Да?? — Альдона привстала, уперлась мне руками в грудь — Везет тебе Селезнев на женские прелести!

Я ненатурально засмеялся.

— Твои прелести лучше всех — ловлю губами напрягшийся сосок девушки. Мы тут же возбуждаемся и заходим на второй круг. На сей раз все длится долго и в разных позах.

— Это было нечто! — я вытираю пот со лба, закрываю глаза. Сейчас бы поспать часиков восемь. Ага, размечтался. Когда это женщины дают мужикам поспать после любви? Дамам хочется поговорить. Не стала исключением и Альдона.

— Селезнев! — меня активно тормошат. Приходится открыть глаза и сделать внимательное лицо.

— Нам надо серьезно поговорить!

Началось.

— О чем, любовь моя?

— Мне почти 23.

— И?

— И я хочу ребенка.

Приехали…

Я сел на кровати, замотался одеялом. Альдона обняла меня сзади за плечи.

— Ты, Витя, совершенно не семейный человек. Так и будешь бе-егать за каждой юбкой.

В голосе девушки послышался прибалтийский акцент. Волнуется.

— Ложь и инсинуации — на автомате ответил я.

— Сейчас мне самое время родить. Пока ты опять не сбе-ежал с какой-нибудь очередной итальянкой.

— Там все сложнее было, чем в газетах писали — я скинул руки девушки с плеч, встал и начал одеваться — Можешь у отца узнать.

— Подожди! — Альдона схватила за одну из штанин джинсов — Ну прости, я не хотела. Останься!

Я в раздражении отбрасываю джинсы прочь. Сажусь на кровать.

— Ну как ты себе это представляешь? Раз и появился ребенок?

«Милый сделай мне монтаж». Хотел было пошутить фразой из фильма «Человек с бульвара капуцинов», но понял, что он еще не снят.

— Не раз, не два, но да, хочу побыстрее. А пока буду в декрете — меня заменит Саша Валк. Я уже договорилась.

— ЧТО?!?

Опять вскакиваю, сжимаю кулаки. Врезать бы этой чертовке, да ведь она мне так ответит — мама не горюй.

— Кто тебе разрешил вести такие разговоры с сотрудниками студии?!?

— Ну я не так, чтобы впрямую… — зачастила Альдона — Ты же уже прослушивал ее, она подходит, разве нет? Потом Сашин отец — старый друг моего папы. Он не просто так предложил ее тебе.

Ага, не предложил, а подложил…

— Алечка — я спрятал гнев и решил сменить стратегию — Ну, подумай сама. Какой ребенок? У нас весь год расписан гастролями. После Японии — США, Италия, куча заявок из Латинской Америки. Валк тебя не заменит. Она не знает репертуар, ее не знают в мире. Гор будет против, Щелоков тоже. А об Александре ты подумала? Родишь, вернешься из декрета и что? Ее обратно на улицу?

В таких разговорах главное не сдавать позиции и пускать в ход любые аргументы. Однажды дав слабину — уже не объяснишь женщине, что передумал. Не поймет.

Альдона задумалась. Тяжело вздохнула.

— Я обещаю тебе! Все будет. Просто дай мне время. Даже не мне. Дай нам всем время. Я стану совершеннолетним, мы раскрутимся по всему миру, застолбим позиции. И пожалуйста, рожай хоть трех.

— Трех не хочу — засмеялась девушка — Двух будет достаточно. Мальчик и девочка.

Я мысленно перевел дух. Похоже, молния ударила рядом. Какая же все-таки Альдона… необычная. Никакая она не «Снежная королева». Это лишь маска для других. Я же ее вижу настоящей — живой, полной сил, цельной. Ставит цель и идет к ней.

Суббота начинается с утренней пробежки. Мы с Альдоной мчимся по набережной канала реки Химка так быстро, что охрана еле успевает за нами. Только после грозного окрика Вячеслава мы сбавляем темп. Вокруг пустынно, солнце только-только показало свой край над деревьями. После пробежки следует растяжка на спортивной площадке и имитация спарринга. Телохранители с интересом смотрят на пируэты Альдоны — ее удары ногами, конечно, выглядят очень эффектно.

После душа и завтрака, я звоню домой. Леха уже вернулся. Вчера вечером я его отпустил в свободное плавание и «корабль» уплыл к… Свете!

— Тебе же Львова нравится?! — удивляюсь я «мамонту», когда тот заезжает за мной к Веверсам. Леха задумчиво крутит руль и внимательно держит дистанцию перед впереди идущим автомобилем.

— Светка тоже классная. У Львовой — пацаны. Ну, какой из меня отец? Позавчера был у Тани в гостях. Она забрала парней с дачи, занималась с ними, потом пошла готовить. Попросила меня уроки у них проверить.

— Какие уроки? — удивился я — Каникулы же.

— Им на каникулы задали внеклассное чтение. Марка Твена «Приключения Тома Сойера» они еще осилили, а вот Васильева…

— «А зори здесь тихие?»

— Точно. Сидел с ними, читал…

Понятно. Лехе движухи хочется, а не с чужими детьми нянчиться. Со Светкой они бы в ресторан сходили или на танцы. Даже просто погулять по парку Горького.

Так за разговорами мы приезжаем в Кунцево. После небольшой проверки документов, нас пускают на территорию ЦКБ и мы подруливаем к 3-му, элитному корпусу. Поднимаемся на 4-й этаж. Психоневрологическое отделение. Абсолютно пустое. Приходится подождать дежурного врача, который не горит желанием нас пускать к Брежневой. Но после моего звонка Чурбанову все быстро разрешается.

Галина Леонидовна похудела, постройнела, выглядит живой и активной. Обнимает меня. Разворачивает подарки — женскую сумочку из Австрии и французские духи.

— Спасибо, Витюш — меня целуют в щеку — Но право дело не стоило.

Я замечаю на тумбочке Библию. Брежнева ловит мой взгляд, вздыхает:

— Все это суета сует — сумочка летит на кровать, Галина Леонидовна берет книгу — Ты читал Евангелие?

— Э… читал — я даже не знаю как реагировать. Библию я, конечно, изучал. Но в своей «прошлой» жизни.

— Какой ты молодец! — Брежнева открывает книгу, зачитывает мне из Екклесиаста — Суета сует — всё суета! Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем.