На новом месте приснись жених невесте или игры подсознания (СИ) - Александрова Татьяна - Страница 49

— Спасибо, — поблагодарила я за все и сразу, стаскивая с себя его пиджак.

— Да не за что, — грустно улыбнулся мужчина, закрывая балконную дверь. — Значит, все-таки выбрала? — Поинтересовался он, подтверждая мои недавние подозрения на их с Сергеем счет. Но начинать выяснять как когда и о чем они договаривались, у меня сейчас совершенно не было желания.

— Выбрала.

— И не меня.

Я в ответ только головой покачала. Ну а что тут будешь говорить? Банальное сердцу не прикажешь? Так он это и сам не хуже меня знает. Начинать объяснять почему Сергей, а не он? Если б я еще сама могла это внятно сформулировать. Да и какая по большому счету разница, если выбор уже все равно сделан, а самое главное я не думаю что Роману это действительно нужно.

— В общем как обычно, стоит встретить красивую девушку, как тут же выясняется, что она уже занята. — И глаза такие несчастные-несчастные, куда там бедному Шрековскому котенку.

А у меня от этого заявления просто челюсть на пол упала, хорошо, что ноги не отдавила. Нет, я конечно, ему безмерно благодарна за то, что он так оперативно перевел все в шутку, но заявлять такое…

— Ром, ты о чем? У тебя же там, — махнула рукой туда, где по моим представлениям все еще катилась своим ходом праздничная вечеринка, — полный зал красавиц. И я больше чем уверена, что стоит тебе только захотеть…

— Тонь, не путай грешное с праведным, — прервал меня мужчина став неожиданно серьезным. — Если ты имеешь виду тех красоток, которые регулярно появляются в моем клубе, так это не девушки — это по большей части акулы, охотницы за богатыми женихами, ну или на худой конец за спонсорами. А оставшиеся, просто, прожигательницы жизни и папочкиных денег. Они действительно прибегут, стоит только пальчиком поманить, только это ведь совсем не то.

— И что, ни одной нормальной девушки рядом? — Ответом мне послужила насмешливо изогнутая бровь. — А Дашка? — все не унималась я. Ну а что, нужно же мне было прояснить, что происходит между этими двумя, а тут такой случай подвернулся.

— А что Дашка? — Искренне удивился мужчина. — Дашка Серегина сестра. — Угу-угу, и это все объясняет. Железная логика. Мужская! Кажется, все еще хуже, чем я могла предположить.

— Ром, Даша, прежде всего, умная и красивая девушка, и только потом чья-то там дочь, сестра или племянница. — Спасибо остаткам текилы, все еще бродившим в моей крови, потому что без них я бы в жизни не осмелилась выдать Сурикову хоть что-то подобное. — И я почему-то абсолютно уверена, что ни твои деньги, ни чьи-либо еще ее совсем не интересуют.

— О Господи, Тоня, да что ж ты меня почти в педофилы записала. — В сердцах воскликнул мужчина. — Ну при чем тут деньги? Она же почти ребенок, да еще и по сравнению со мной.

А мне только и оставалось, что ловить упавшую в очередной раз челюсть. Вот уж действительно, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Суриков и комплекс неполноценности! А я-то наивная была уверена, что это вещи несовместимые.

— Ребенок? — Моему возмущению не было предела. — Рома, ей двадцать два, слышишь, двадцать два года! Она всего на год меня моложе. И не говори мне, что в твоей постели ни разу никто из ее сверстниц не отметился, не поверю. — О как меня занесло, впору начинать себя бояться. — Знаешь, если ты в ближайшее время не одумаешься, то все что тебе достанется — это роль шафера на ее свадьбе. И это в лучшем случае. — А потом до меня дошло, кому и что говорю и я как-то резко сдулась. — Ладно, извини, — промямлила, глядя в недоверчиво распахнутые глаза Сурикова. — Что-то меня, кажется, занесло. Пошли лучше к нашим.

Мужчина не говоря ни слова, распахнул передо мной дверь, а потом все так же молча проводил в зал. Добравшись до столика, я довольно вздохнув, тут же устроилась под боком у Сергея. Все, свой лимит глупостей я на сегодня исчерпала. Очень надеюсь что действие текилы на мой организм на сей раз закончилось уже окончательно, и все что мне теперь остается — дождаться окончания этого сумасшедшего вечера, а потом… А вот о том что будет потом я предпочитала пока не задумываться.

***

Сергей молча сидел за столиком, сосредоточено покачивая в бокале так и не допитый коньяк, слушал веселую Дашкину болтовню, улыбался ехидным комментариям Лизы, этот голубоглазый ангелочек оказался изрядной язвой, и раздумывал о том, правильно ли он поступил, отказавшись поучаствовать в этой импровизированной экскурсии. Логика твердила, что зря. Ревность напоминала о том, что вообще-то еще ничего не решено и если он продолжит в том же духе, то Тоня вполне может и другого выбрать. Разыгравшаяся же паранойя вообще требовала все бросить и немедленно найти девушку. А в противовес всей этой какофонии, где-то глубоко в душе поселилась странная, почти иррациональная уверенность в том, что все будет хорошо, не зря же его во сне Принцесса сама поцеловала. Неужели интуиция проснулась? И не то чтобы Кравченко никогда не доверял этой ветреной особе, доверял и еще как, причем вполне обосновано. Но он был человеком действия, и просто сидеть и ждать, пустив все на самотек, для него было смерти подобно. Безумно хотелось сделать хоть что-нибудь только бы взять наконец-то ситуацию под контроль. Но мужчина упрямо оставался на своем месте, не торопясь куда-то бежать и что-то предпринимать. Да, Тоня свой выбор еще не сделала, ну или, как минимум, не озвучила, но ведь он-то вроде бы четко обозначил свое к ней отношение. Или нет? Или вчера нужно было меньше действовать и больше говорить? Но где взять силы разговоры разговаривать, если кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться, если едва заметный аромат духов пьянит похлеще вина, а само ее присутствие рядом делает из него клинического идиота и заставляет совершать глупости? С головой нырнув в свои невеселые размышления, Сергей даже не сразу заметил, что Тонина экскурсия наконец-то закончилась.

К столику Суриков с девушкой возвращались все так же под ручку, вот только хорошо знающий друга Кравченко сразу же понял, что между этими двумя что-то произошло. Ромка явно был чем-то сильно озадачен, причем настолько, что вместо того чтобы изображать радушного хозяина, а в своем клубе он носил исключительно эту маску, мужчина упорно держал poker face. Интересно, что же ему такое могла выдать Тоня, чтобы так выбить из колеи? Сероглазка же вообще выглядела какой-то усталой, как будто из нее весь пар выпустили. Кравченко даже забеспокоился, не случилось ли чего. Но добравшись до столика Тоня, абсолютно естественным образом умостилась ему под бочок, всем своим видом демонстрируя, что выбор сделан. И Сергей еле удержался от того чтобы с удовлетворенным урчанием не подгрести ее еще ближе, так чтобы она почти впечаталась в него каждой клеточкой своего тела. А еще лучше было бы вообще усадить к себе на руки, и плевать что взрослый мужик, ведущий себя подобным образом, будет выглядеть довольно глупо. Рядом с этой девушкой он частенько чувствовал себя мальчишкой, причем мальчишкой по уши влюбленным, но почему-то совершенно этого не стеснялся. Поэтому от подобной выходки его удержала не боязнь показаться смешным, а четкое осознание того, что Тоне вряд ли понравится, если он начнет метить территорию подобным образом. Поэтому вместо самой девушки он загреб в свое единоличное владение ее ладошку и, умостив у себя на колене, принялся ласково поглаживать хотя бы ее, если уж до чего-то большего пока не добраться. А сероглазка взяла и положила голову ему на плечо как будто это вовсе и не она в начале вечера изображала из себя недотрогу.

Лиза видимо тоже что-то почуяла, поэтому, не смотря на то, что до этого живо обсуждала с Дашей все, что Суриков может показать ее подруге, к самой Тоне с расспросами приставать не спешила.

— Ну и как тебе Ромкин кабинет, — первой не выдержала Даша. — Впечатляет, правда?

— О да, — немного оживилась Тоня, — особенно вид из окна. Как ты вообще это место сумел найти, — обратилась она уже к Сурикову.

— Не поверишь, но мы здесь в детстве играли. Тут раньше стояло здание какой-то конторы, со временем оно обветшало и пришло в аварийное состояние вот их и выселили, ну а мы с ребятами воспользовались случаем и устроили на чердаке свое логово. Оттуда еще в то время вид открывался потрясающий.