Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 25

— Зато я похожа на рыцарствующую дуру.

— Это ты сказала, не я. Я всего лишь выразил сожаление, что дельные советы Наклза прошли мимо тебя. Тот факт, что мое мнение всегда постигает та же участь, меня уже давно не огорчает.

Дэмонра, к большому удивлению Рейнгольда, не стала фыркать в ответ. Вместо этого она покачала головой:

— С тобой тяжело спорить, Рэй. Это у тебя врожденное или благоприобретенное?

— Профессиональное.

— Тогда твои профессиональные знания должны помочь тебе понять, что меня загнали в угол. Я могу оттуда шипеть и огрызаться, но кардинально ничего уже не могу изменить. Давай на этом закончим. Хочешь, я прямо сейчас уберусь из твоей спальни и твоей жизни? Я это хорошо умею.

Рейнгольд смотрел в темное окно. Рассвет почему-то медлил.

— А я ведь тебя люблю. Глупость какая.

— Действительно, глупость какая. Ничего это не меняет. — Дэмонра пошарила по полу в поисках чулок. — Можно я задам тебе еще один глупый вопрос в довесок?

— Задавай, конечно.

— Если выйдет так… что я повторю мамины подвиги. Что делать станешь?

Рейнгольд мог бы отшутиться, сказав, будто Дэмонра никогда бы не сумела повторить подвиги генерала Рагнгерд просто потому, что больше в Рэде столько фонарей не было. Местное население, увидев их альтернативную функцию, быстро означенные фонари ликвидировало. Так что вешать инсургентов Дэмонре предстояло на каких-то менее прогрессивных устройствах, вроде старых добрых виселиц, шибениц и обыкновенных березок.

— Затаскаю по судам первую либеральную газету, которая назовет тебя дурным словом, разумеется, — сухо сообщил он.

— А думать что при этом будешь?

— Это уже второй глупый вопрос. Я сделал тебе предложение, которое, будем честны, стоит мне возможности видеть большую часть моего семейства. А ты можешь сделать из этого какие-то выводы. Я имею право на встречный вопрос?

Дэмонра подозрительно прищурилась и кивнула:

— Задавай.

— Чем же я ухитрился произвести на тебя неизгладимое впечатление при первой встрече? Только не говори, что у тебя склонность к людям, скверно читающим карты. Не поверю.

Лицо нордэны просветлело. Дэмонра благодарно улыбнулась:

— Гм, видимо сегодня у нас утро тяжелых откровений. Ладно, Рэй, все значительно проще, чем ты думаешь. Я просто в тот день впервые в жизни увидела человека, догадавшегося притащиться на учения в лесу с театральным биноклем.

Рейнгольд не первый раз подумал, что некоторые вещи, перестав быть тайной, теряют половину своего очарования.

— Так вот, я сразу решила, что у тебя интересный взгляд на мир и не ошиблась. Не злись на меня, пожалуйста. Мы поженимся в июне. А потом махнем на историческую родину Магды, под крыло к ее дедушке. Обаятельнейший старик, гонит распрекрасный самогон из самых неожиданных ингредиентов и играет на чудном музыкальном инструменте со струнами. Добрые Заступники и зеленые бесы нас там не достанут, ты уж мне поверь. Он сбивает их на подлете винтовкой, видевшей еще виарскую кампанию.

— К вам какая-то барышня приходила, — сторож говорил на морхэнн преувеличенно правильно и убийственно серьезно, с выражением лица, которое больше пристало бы министру накануне получения грандиозного разноса от кесаря. Так что это вполне невинное сообщение Наклзу с ходу не понравилось.

— Барышня? — удивился он. До начала сессии было еще слишком далеко, чтобы особенно бестолковые студентки приступали к правильной осаде. Во всяком случае, количество откровенно глупых вопросов и томных взглядов еще не превышало обычного уровня.

— Ну, то есть не совсем барышня…

У Наклза имелись совершенно четкие и определенные представления о том, как должна выглядеть классическая калладская «барышня». Как правило, это было миловидное, восторженное и совершенно не приспособленное для жизни существо, заботливо взращенное на сентиментальных романах из маменькиного шкафа и гуманистических идеалах полувековой давности. При хорошем раскладе родители все же догадывались отдать упомянутое существо не в пансион, а в реальную гимназию, где, помимо мертвых языков, изящных искусств и танцев, преподавались азы математики и медицины. Тогда был шанс получить на выходе кого-то похожего на Кейси Ингегерд. «Не барышня», обыкновенно, имела гражданство второго класса, ходила в платье со шлейфом даже днем и при случае весьма мило стреляла папироски у прохожих молодых людей. И уж дворники со сторожами умели различать эти два непересекающихся множества лучше других.

— Не совсем барышня — это барышня в перьях? Или в штанах? — окончательно запутался в определениях Наклз.

Сторож кивнул:

— Именно так, мессир. Страшно сказать, в штанах.

— Барышня в штанах — это очень современно, — сдерживая улыбку, заверил собеседника Наклз. Долгое общение с нордэнами приучило его стоически воспринимать и гораздо более пикантные зрелища. Одна Магда, лет восемь назад подошедшая к нему с вопросом «А как эти бесовы хреновины цепляются на эту бесову дрянь?» дорогого стоила. Особенно учитывая тот факт, что помимо чулок и пояса для этих самых чулок надето на ней было не особенно много. Пожалуй, это было последнее нравственное потрясение в жизни Наклза.

— Так и до конца света дожить недолго, — буркнул сторож. — Но, в штанах она или не в штанах, а все-таки девица. Замерзла бы, бедная, на таком морозе ждать. Я ее в сторожку свою отвел.

— Благодарю. Пусть приходит, раз уж у нее какое-то дело. Это вам на чай. Вы меня очень обяжете, если не станете отказываться.

Сторож спрятал монету и улыбнулся в бороду:

— Благодарствую. Куда ж мне отказываться? Пятеро малых, а цена на сахар все растет.

«Бесы с ним, с сахаром, — подумал Наклз, поворачивая ключ в замке. — Удивительно, что не растет цена на хлеб».

Лет двадцать назад в Рэде его делали из отрубей уже на второй год войны. Да и суп из крапивы ему хорошо запомнился. Как и прочие кулинарные изыски из предметов, самой природой для кулинарии не приспособленных. А Каллад все держался.

«Поразительная удача и страшная страна».

«Не совсем барышня» явилась через четверть часа. Медная пластинка и молоточек ее совершенно не заинтересовали, так что в дверь она колотила по-простому, да еще, судя по громкости звука, ногой.

«Очень современно», — оценил ее старания Наклз и резко распахнул дверь. Бедняжка едва не потеряла равновесие, но все же ухитрилась устоять на ногах. Наклз с интересом оглядел гостью. Нет, ничего подобного у него точно не училось. Такое чудо к престижному учебному заведению на выстрел не подпустили бы.

— Ежели вы собираетесь меня держать на пороге, как нищего, то так и скажите! — с вызовом заявила гостья нарочито низким голосом.

— Прошу вас, — Наклз вежливо посторонился, пропуская удивительное создание в прихожую. Сразу после разговора со сторожем он представил себе эдакое «эмансипе» с подчерненными ресницами, кокетства ради нацепившее брюки, но тут случай был явно серьезнее. На девице, помимо непонятного покроя штанов, болталось мужское пальто, которому лет было никак не меньше, чем самой гостье, а довершали образ короткий парик чернильного цвета и криво наклеенные усики.

Магда в таких случаях вздыхала: «Конспирация…!» — и тянулась за шашкой. Нет, бомбу такому чуду бы не доверили. Впуская барышню в дом, Наклз не рисковал ничем, кроме нервов.

Едва он успел закрыть дверь и поинтересоваться, чем он может служить, как удивительное создание возопило на чистейшем рэдди:

— Я пришел по поручению Боевых Ястребов Революции, — название организации не сказало Наклзу ничего, сверх того, что у ее создателей не было ни мозгов, ни даже вкуса, — и буду вас судить! — и извлекло револьвер.

Такого выкидыша оружейной промышленности Наклз не видел давно. Он оторопел. В револьверах и оружии вообще маг понимал мало, но по его представлениям чем-то подобным калладцы гоняли горцев еще в виарской войне. То есть лет эдак тридцать назад.