Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 186

Она промучилась со своими сомнениями не меньше полусуток, прежде чем сдалась и буркнула магу, с момента их прошлой беседы хранившему упорное молчание:

— Вы можете что угодно думать обо мне, но не смейте плохо думать о моей стране.

Тот покосился на нее и как обычно без малейшего вызова сообщил:

— Да я вообще могу думать что угодно и о чем угодно. Вот это совсем не в вашей компетенции, юная госпожа.

— Твою мать, — почти жалобно произнесла Дэмонра. Обычно за такую демонстрацию интеллектуального превосходства можно было получить в зубы, ну не бить же человека, который только и думал, как бы ему застрелиться.

— Да успокойтесь вы. О вашей стране я вообще не думаю.

— Это хорошо. Потому что Каллад не заслужива…

— Пока вы не открываете рот и не начинаете проповедовать. В эти моменты я начинаю думать очень плохо. Не о вас, о стране. У вас так сильна пропаганда?

— Про-па…. Что у нас сильно?

— Неважно. В любом случае, вас извиняет возраст.

— Оставьте в покое мой возраст! Он вас не касается.

— Оставьте в покое мои мысли. По той же самой причине, — ровно попросил маг.

Дэмонра уже хотела огрызнуться, но вдруг сообразила, что тот не ставит своей целью ее оскорбить. По большому счету, он с ней, наверное, даже не пикировался. Отсутствие всякого вызова в словах собеседника подействовало на нордэну успокаивающе.

— Мне кажется очень жестоким посадить в сумасшедший дом нормального человека, — после паузы произнесла она, скорее размышляя вслух, чем с какой-то еще целью.

— С вашей стороны очень любезно считать меня нормальным человеком.

— Не придирайтесь к словам. Вы уже целый день не пытаетесь укусить собственную тень и говорите вполне разумные, хотя мне лично и неприятные, вещи. В Каллад вас бы считали нормальным.

Маг тяжело вздохнул. Видимо, ему смертельно надоела лезущая с вопросами попутчица.

— Почему вас беспокоит моя судьба? Вы же знали, кого и куда будете везти.

— Я не думала, что мне передадут человека с мешком на голове, обколотого успокоительным и еле передвигающего ноги, — честно сказала Дэмонра.

— И без жирной надписи «враг» на лбу. Создатель, барышня, да какой бес вас в армию-то понес? — неожиданно зло спросил маг. Вряд ли он злился именно на Дэмонру, но вопрос задал очень резким тоном. — Не огрызайтесь, что надо защищать родину, сам понимаю. Но почему именно вам? Мальчишки в Каллад резко закончились? Или все они дружно у плиты стоят? Нет? Тогда вам что, в детстве вместо кукол солдатиков покупали?! Вы привыкли играть в войну?

Маг даже представить себе не мог, как четко он попал в цель. Не то чтобы ей не покупали кукол, но мамины пистолеты Дэмонре всегда нравились больше. И разочарованный взгляд отца, однажды это заметившего, ей тоже хорошо помнился. Наверное, не погибни ее родители, они сейчас были бы в отвратительных отношениях. Мертвыми их любить оказалось куда проще чем живыми.

— Мне покупали куклы, — тихо ответила Дэмонра. — Но я их вечно ломала.

Маг неловко потер виски и переносицу связанными руками. Наверное, у него болела голова.

— Ну так играйте в свою войну. Вы на войне, вы просто везете груз. Я даже не человек по вашим меркам. Если хотите устроить допрос, как на войне — устраивайте допрос, а не задушевную беседу. Не надо со мной разговаривать, не надо меня вербовать. Просто не надо, и все.

— Жить совсем не хотите?

— Не особенно.

— Я вот тоже.

Дэмонра откинулась на сиденье, закрыла глаза, чтобы не расплакаться, и зачем-то рассказала магу самую простую и незамысловатую правду. Про маму и папу, которых взорвали в Рэде, про брата и дуэль, про то, что ее тоже неудачно пытались убить, и тогда погиб хороший человек, и еще про то, что она перестала представлять свое место в жизни. А погоны на плечах давали ей совершенно определенное место в этом сумасшедшем, вставшем с ног на голову мире. Может, не самое лучшее, но все-таки определенное. За него можно было удержаться.

Она говорила долго, наверное, не меньше четверти часа, пока горло не начало саднить. Голос, в начале тирады подозрительно звеневший, к концу дрожал уже совершенно явно. Дэмонра сама не поняла, как она смогла рассказать незнакомому и неприятному человеку вещи, которые даже Зондэр не рассказывала, а тем более сознаться в своем паническом страхе перед туманным будущим и одиночеством.

— Вот только в отличие от вас, мне еще и умирать страшно, — закончила она и все-таки отвернулась к окну, чтобы не показывать магу заплаканного лица. Впрочем, вряд ли он разглядел бы слезы в царящем полумраке.

— Умирать вообще страшно. Мне тоже, — ответил он после долгой паузы. — Вы, значит, сирота?

— Да. То есть тетушек с дядюшками у меня навалом, но они как раз вполне определенно ждут от меня скорейшей героической смерти…

— Вам стоит сделать все возможное, чтобы их разочаровать, прожить сто счастливых лет и мирно умереть в своей постели.

Идея звучала хорошо. Дэмонре она до этого дня в голову почему-то не приходила.

— А у вас кто-нибудь есть? — спросила она и тут же испугалась, что сделала глупость, и только начавший говорить по-человечески маг снова замкнется. Но ей повезло. Тот тихо фыркнул:

— Моя героическая смерть их вполне устроила, так что можно сказать, я тоже один. Сиротой в моем возрасте уже как-то не назовешься.

«Я везу этого человека в сумасшедший дом. Да с тем же успехом туда можно посадить меня, моих тетушек и даже канцлера…» Дэмонре стало почти страшно при этой мысли. Она перевела взгляд в окно. Крупные снежинки по-прежнему пытались забиться в седую траву, как будто хотели спрятаться там от низких, таких же седых небес. В Рэде осень еще как-то отбивалась, а вот в Каллад, к гадалке не ходи, уже мели метели. Там мели метели, горели фонари и пахло миндальным печеньем.

«Каллад — огромная страна. Необъятная. От вечных льдов северных морей и Белой Мглы она тянется до мест, где летом можно купаться и где вызревает даже вишня. Спрятать в такой стране одного-единственного человека — это даже не как иголку в стоге сена. Его не найдут. Никогда…»

— Поедем в Каллад. Нет, я вас не вербую. Просто я не повезу вас во Враньи Кости — это преступление. Я придумаю, как спрятать вас в кесарии.

— А я за это буду на вас работать?

— Нет! Мне вообще ничего не нужно от вас. Просто я…

— Просто вы юная барышня и жизни не знаете. Да найдут меня в вашем любезном Каллад, если захотят.

— Ну а что мне сделать?! Дать вам сейчас пистолет, приказать Греберу остановиться и позволить вам застрелиться в чистом поле? Мне это надо сделать? Вы сами-то этого хотите?!

Дэмонра сообразила, что маг колеблется. Она видела, как тот сжал губы, сцепил руки на коленях и нахмурился. Конечно, он не хотел умирать. Никто бы не хотел умирать в рэдских полях за три дня до исхода осени.

Нордэна истово взмолилась своим богам, чтобы у нее получилось, и немедленно прочитала еще одну познавательную лекцию о Каллад. На этот раз там не фигурировала ни справедливость, ни военная мощь, ни защита интересов народа, ни вообще ничего столь же высокого и непреложного. Если маг считал, что таким истинам присягают только смертью, следовало рассказать о каких-нибудь других истинах. И Дэмонра рассказывала, как у них встречают зиму, и почему двадцать седьмого ноября по всему бескрайнему Каллад на окна выставляют свечки и лучины, и как определить, что надвигается вьюга, и как веселится детвора, слетая на санках с высоченных ледяных горок, и как пахнет миндальное печенье в канун Красной ночки.

Она с облегчением заметила, что к концу ее рассказа на губах мага появилась тихая усталая улыбка.

— Такой Каллад вам больше нравится? — спросила Дэмонра.

— Такой Каллад вам больше нравится, — мягко возразил он. — Никогда бы не подумал, что вся ваша страна зажигает свечи по безродному мойщику паровозов рэдско-виарского происхождения…

— Он же наш бог! — довольно сказала Дэмонра. — В его честь отлили шестнадцатый колокол и повесили над морем, между прочим. Я была тогда очень маленькая, но какие-то отрывки помню… Стоял очень ветреный день, все жутко замерзли, я пряталась у папы в шубе и смотрела, как в солнечных лучах блестел этот колокол. Он меньше других, такой бронзовый, но очень гулкий…