Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 155

— Наклз, все в порядке? — Зондэр решила в порядке исключения обойтись без «мессира». Уж очень плохо это обращение подходило к настороженно осматривающемуся магу. Она Наклза знала давно. Маг не казался ей особенно смелым — слово «смелость» к нему если и относилось, то это была какая-то очень некалладская смелость. Наклз никоим образом не принадлежал к той категории людей, которые первыми выскочили бы под вражеские пули. Но он, определенно, относился к тем, кто может пройтись вдоль штабелей трупов, не испытав при этом особенного прилива эмоций. Это его нечеловеческое и имевшее мало отношения к храбрости бесстрашие Зондэр никогда не считала хорошим качеством. — Наклз? Все хорошо?

— Нет, — впервые на ее памяти честным и очень грустным — человеческим — голосом ответил маг.

Зондэр поежилась. Она бы тоже не чувствовала себя в безопасности, если бы за ней следом ходило что-то невидимое, оставлявшее следы только на фотографиях. Это было очень глупо, но после вечера у Кейси Мондум перерыла все свои фотоальбомы и спалила три фотокарточки, на которых, как ей показалось, имелось подозрительное размытие. Всю бессмысленность этого поступка Зондэр понимала и все равно их жгла.

Наклз понизил голос:

— Похоже, у девочки острый галлюцинаторный психоз. Я в этом понимаю мало, но ей чудятся всякие… всякие неприятные вещи. Думаю, ей не следует жить со мной под одной крышей. Все-таки теория «поля нестабильности» не совсем пустой звук. Я прошу вас приютить Магрит на недельку, пока она не поправится. Потом отправлю ее на курорт в Виарэ, если очень повезет, к Дэмонре. Понимаю, что моя просьба доставит вам определенные неудобства. Я готов компенсировать их любым удобным для вас способом, — твердо и ровно закончил он.

Зондэр в упор посмотрела на Наклза. Маг взгляда не отвел. Стоял и спокойно ждал решения, вероятно, прекрасно понимая, каким именно способом ему будет предложено погасить долг.

— Перестаньте говорить чепуху, — отрезала Зондэр, борясь с желанием в эту же секунду попросить голову Ингихильд на блюде, в лучших традициях нордэнских сказок. — Никаких неудобств девочка мне не доставит.

— Простите, что? — опешил маг. Зондэр с большим удовольствием пронаблюдала, как брови обычно непробиваемо холодного Наклза поползли вверх. Он, конечно, ждал, что прозвучит имя Ингихильд. Бедняге, видимо, никто и никогда не делал одолжений просто так. Кроме Дэмонры, вестимо. Скорее всего, именно этим она и купила его с потрохами, потому что больше такую лояльность такого человека ей, пожалуй, оплатить ничем и не могла. Наклз ей был предан даже не как человек, а как собака.

— Никаких неудобств, — твердо повторила Мондум, пока маг не надумал, что в ее словах имеется какое-то второе дно. — Я смогу приютить девочку на неделю. Только соберите ее вещи.

Наклз молчал секунд пять, то ли подвох искал, то ли просто думал о чем-то своем, а потом проговорил:

— Хорошо. И спасибо. Я… я это запомню.

Зондэр хотела сказать про фотографии. Потом решила, что маг и так знает. А теперь, глядя на него, укрепилась в мысли, что если он не знает, то ему лучше и дальше не знать. Она обещала Дэмонре позаботиться о ее лучшем друге, но совершенно не представляла, что теперь можно сделать. Таких как Наклз спасти было нельзя, хоть следом за ними ходи, хоть молись, хоть плачь. Аэрдисовская вера, в которую Зондэр перешла еще десять лет назад, однозначно говорила, что Мгла — это тот же ад, но для тех, кто не верил, без бесов, сковородок с кипящим маслом и перспектив когда-либо оттуда выбраться. Людям, носящим такое внутри, помочь невозможно.

Мондум тяжело вздохнула и морально приготовилась к тому, что сейчас маг очень вежливо предложит ей отправиться в такое далекое и полное приключений путешествие, в каком и Маэрлинг не бывал.

— Наклз. Понимаю, это не мое дело, и вы очень далеки от религии…

Маг глаза не закатил, но, вероятно, подумал что-то не очень хорошее.

— Несколько ближе, чем вы полагаете. Я не верю в бесов, что, к сожалению, не мешает мне с ними периодически пересекаться, — ровно сообщил он.

Зондэр не стала спрашивать, имеет ли маг в виду свои приключения во Мгле или знакомство с какими-нибудь реальными политическими деятелями. Она просто поверила ему на слово.

— Сходите в церковь, Наклз.

— Не люблю ладан.

— Это может помочь. Не обязательно поможет именно вам, но некоторым людям помогает. В худшем случае вы потеряете время и перестираете одежду. И все.

Наклз дернул щекой.

— Это не совсем так. Я, как вероятностник, вижу здесь два возможных пути развития событий, из которых проистекает три варианта решения задачи. И ни один из них мне не нравится.

— Поделитесь?

— Как угодно. Вариант первый: я дохожу до дверей, и меня убивает молнией с ясного неба. Это если бог есть, и он хоть сколько-нибудь интересуется нашим погрязшим в пороках миром. Вариант второй: я дохожу до дверей, но молнией меня не убивает, я почему-то не падаю со ступенек, не ломаю шею и вообще беспрепятственно попадаю в дом Создателя. Это если бога нет. У варианта есть модификация: бог все-таки есть, но его мало беспокоит все, что здесь происходит. Как вы видите, в первом случае о чем-то его просить мне невыгодно, а во втором и третьем — бессмысленно.

— Есть еще четвертый вариант.

— Если вы говорите о прощении, то давайте не будем.

— Для вас оно — модификация третьего случая. Я поняла. Вы боитесь, что вас ударит молнией с ясного неба, Наклз?

В глазах мага мелькнуло что-то непонятное, от чего Зондэр стало холодно и неуютно.

— Да нет. Я боюсь, что не ударит.

Ингмар проработал на Архипелаге почти половину своей жизни. За это время он успел насмотреться многого, и хорошего, и плохого, и такого, что с точки зрения «южанина» вовсе не лезло ни в какие ворота. На Дэм-Вельде водился самый широкий спектр экзотической фауны, от ясноглазых идеалистов всех мастей до существ настолько беспринципных, что даже Зильберг, при всех его демократичных взглядах на вещи, затруднялся причислить их к роду людскому. Налгать с три короба могли и первые, и вторые, только одни — ради «блага земли» и всеобщего счастья, а другие — поскольку вообще не считали Ингмара за человека. Поэтому Зильберг до сих пор испытывал помесь изумления и восторга, когда представители «богоравной» расы держали слово, данное представителю какой-нибудь другой расы. Дэмонра Ингрейна, возможно, была не самой лучшей нордэной, но вот калладкой она оказалась неплохой. Мрачная как туча бывшая полковник разыскала его уже на следующий день после первой встречи, молча выложила полторы сотни кесарских марок, объяснила, когда прибудет пустая метрика и к кому сходить, чтобы ее заполнить. Напоследок, правда, спросила, существуют ли в мире проклятия. Ингмар мог бы многое порассказать по этой в высшей мере дискуссионной теме, но нордэну вряд ли беспокоили информационные отягощения, коэффициент влияния чужой воли на жизнь постороннего человека, поправки к ним и прочие глубоко теоретические вещи, которые одни профессора признавали реальностью, а другие — бабушкиными сказками. Зильберг подумал, и сказал, что да, бывают, но встречаются крайне редко и не имеют никакого отношения к тому, что пишут в пособиях по «черной магии» для гимназисток. А вот второй вопрос она задала чисто нордэнский: со смертью проклявшего проклятие рассеивается? Ингмар от всей души посочувствовал человеку, пообещавшему Дэмонру проклясть, и открыто признал, что да, в таком случае влияние чужой воли исчезает. Да, даже если проклинал очень талантливый подлец. Да, даже если про его родственников триста лет рассказывают страшные сказки. Нет, с того света на события в этом никто еще не влиял. Да, аксиома Тильвара это утверждает прямо. Что, если Аксиома ошибается? Зильберг честно ответил, что тогда десяти тысячам профессиональных неудачников в одном только Каллад стоит немедленно застрелиться. Последнее полковника, видимо, убедило. Нордэна ушла несколько повеселевшей. В ее глазах поблескивала нехорошая, злая радость.