Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 147

— А ваша аксиома не трещит по швам каждый раз, когда какого-нибудь черноглазого бедолагу волокут на допрос в Эгре Вейд? — вполне невинно полюбопытствовал Ингмар. Кассиан таким же тоном любил спрашивать про рэдских девочек, которых жандармерия раз в месяц заимствует на ночь в уплату за право заниматься их ремеслом.

Дэмонре периодически бывало очень стыдно за свою страну и свой народ. Но всяческим философствующим умникам знать про это не следовало.

— Лично моя? Да, трещит по всем швам и требует доказательств. Но это ничего не меняет.

Ингмар проницательно взглянул на нее и невесело усмехнулся:

— Вы — нордэны — все очень разные и очень одинаковые. Я имею в виду, лучшие из вас. Вашу позицию я понял. Из уважения к вам я сделаю вам один подарок, хотя это и противоречит моему профессиональному кодексу.

— Какой? — насторожилась Дэмонра. Ингмар ей не то чтобы не нравился — во всяком случае, не нравился куда меньше, чем должен бы, если брать в расчет его информированность. Как ни странно, он напоминал ей Наклза, хотя она и не могла понять, чем именно. Впрочем, это определенно была не худшая рекомендация в ее глазах.

— Следите за мужем внимательно. Мне кажется, он очень болен.

— Что? Это невозможно.

— Насколько я понимаю, нордэны лучше, чем любой другой народ представляют, что возможно абсолютно все. Наука сделала вас богами раньше, чем вы стали людьми, и в этом половина трагедии Архипелага. Вторая половина — его жители.

— Наука сделала нас богами, и мы проскочили стадию «человек» в континентальном понимании как эволюционное излишество, — буркнула Дэмонра. — Никакой трагедии здесь нет. Это повод для необыкновенной гордости.

— Вы сами в это верите?

— Я верю, что это ничего не меняет, — честно ответила Дэмонра.

— Вы профессиональный вероятностник или просто фаталистка? — поинтересовался Ингмар после короткой паузы.

— Я просто реалистка.

— Тогда сводите мужа к врачу.

— Это ваш совет как фаталиста?

— Как профессионального пессимиста.

«Маг», — наконец, сообразила Дэмонра. И вот здесь ей сделалось несколько не по себе.

Только деревенские олухи верили в способность магов походя предсказывать смерти и на глаз ставить безошибочные диагнозы. Такое умели разве что профессионалы, предлагающие свои услуги на последних страницах второсортных газет, наряду с приворотами и снятием венца безбрачия. Маги не видели в реальном мире ничего такого, что не видели бы и все прочие люди. Но долгий контакт с Мглой делал их феноменально внимательными и восприимчивыми к малейшим изменениям реальности. Во всяком случае, из домов, которые должны были обрушиться, маги удирали раньше кошек. Кто-то считал это шестым чувством. Дэмонра, почти полжизни знавшая Наклза, полагала это единственным относительно положительным побочным эффектом в профессии.

— Если подтвердится, что Рейнгольд болен, вы получите метрику и билет.

Утро встретило Магрит ярким солнцем и осознанием того, что при ее нервах страшные истории на ночь лучше не слушать. А рассказы Наклза о его детстве и отрочестве, определенно, стоило классифицировать как страшные истории. Рэдка уныло обвела комнату взглядом. Ее взору предстало дивное диво: маг сдержал свое слово и никуда не сбежал. Он спал на стуле, сидя боком и положив голову на скрещенные руки. Подлокотники мешали ему свалиться на пол окончательно, но он явно приближался к такому финалу.

«При всем своем отвратительном характере, это очень хороший человек», — оценила порядочность Наклза Магрит и попыталась тихонько встать с постели.

При первом же шорохе маг дернулся, будто его ударили, открыл глаза и резко вскинул голову. Потом, видимо, провел оценку окружающей действительности и пришел к каким-то выводам. Раздраженно потер шею, поморщился и без единого слова ретировался за двери. Довольно быстро для человека, который несколько секунд назад мирно спал.

Магрит тихонько прыснула. Иногда всесильный специалист по вероятностным манипуляциям казался ей очень забавным и плохо приспособленным к жизни созданием. Чем-то вроде Гниды. Такую можно любить и поливать, несмотря на все ее шипение, но в дикой природе мухоловка бы не выжила. Опять-таки, несмотря на все свое грозное шипение.

Взять и уехать по отношению к Наклзу являлось бы самой настоящей жестокостью.

Когда Магрит добралась до кухни, маг как раз и занимался мухоловкой.

— Доброе утро, — заулыбалась Магрит. Ей было бесконечно приятно, что кто-то караулил ее сон. Такого с ней с глубокого детства не приключалась. Мать работала горничной в богатом доме, и у нее хватало других дел.

Наклз воззрился на Магрит, видимо, силясь понять, издевается она или нет.

— Доброе, — все-таки кивнул он.

— Спасибо.

Маг отмахнулся от благодарностей и ловко отдернул руку от Адели, клацнувшей совсем рядом с его пальцами. Мухоловка не терпела конкуренции и злилась, когда кто-то отвлекался от ее полива на посторонние предметы.

Магрит, улыбаясь, занялась бутербродами.

— Ты ведь не бывала в Торлье? — после завтрака Наклз начал атаку в своих лучших традициях. То есть красиво, внезапно и в высшей мере вероломно. Какой бы ответ ни дала Магрит, ничего бы не изменилось. — Это курортный район неподалеку от Миадэ, — маг очень старался изображать благодушие. Если бы Магрит верила только глазам, у него бы все получилось, но рэдка с детских лет больше полагалась на интуицию. А интуиция говорила ей, что Наклзу нисколько не весело. — Там с середины весны и до середины осени замечательный климат и есть ботанический сад.

— А ты не поедешь?

— Меня ждут полторы сотни неучей. Кто-то должен отправить их на костер.

— А потом? После экзаменов — приедешь?

— Может быть, после.

«Сплавить меня хочет. И чего это он сплавить меня захотел, когда Дэмонра строго-настрого требовала за ним следить? Неужели из-за той дамы, к которой вечерами ходит? Да очень мне она сдалась, хоть и любопытно, конечно, до жути».

Магрит быстро взглянула на Наклза. Маг с самым невинным видом созерцал пейзаж за окном. Рэдка только подивилась, как она могла так долго не догадываться об их с Кассианом родственных связях. В некоторых вещах непохожие братья были похожи как две капли воды.

«Ах, вот ты как. Хитрый. А я хитрее».

— На-аклз, ну я ж тебя долго не увижу. Ну ты хоть сфотографируйся со мной на память, а? У меня вообще фотографий нет, — Магрит намеренно давила на жалость, стараясь не переигрывать. Как бы Наклз ни морщился и ни сыпал колкостями при упоминании благородной борьбы рэдских инсургентов, он довольно нервно воспринимал новости о том, что кто-то из них никогда не пробовал конфет, не видел парчовых платьев и не имел своих фотографий. — А я буду по тебе скучать, ты мне как родной, — добила Магрит контрольным выстрелом.

Ей стало почти стыдно за свою военную хитрость, но честными приемами справиться с Наклзовым упрямством возможным не представлялось.

— Хорошо, мы, конечно, тебя сфотографируем, при банте и цветах, — попытался увильнуть маг.

— Нас обоих сфотографируем, — не попалась Магрит. — Я буду хвастаться перед тамошними светскими особами таким умным дядюшкой.

— Даже не вздумай. У них там превратно понимают слова «племянница» и «дядюшка», — страдальчески скривился Наклз. — Хорошо. Сфотографируемся. А потом ты на три недели поедешь в Виарэ, договорились?

«Договорились», — уверила Магрит. Вот уж чему, а врать не краснея она у Наклза научилась.

Драгоценные три дня, нужные на то, чтобы дойти до фотоателье, сфотографироваться и получить проявленные фотографии, она выиграла. А дальше можно было спросить совета у Кейси Ингегерд. Магрит нюхом чуяла, что у золотоволосой калладки выдумки на десятерых хватит. И она тоже сделает все возможное, чтобы Наклза не выпускали из виду.

Маг слово сдержал и на следующий же день повел Магрит фотографироваться в заведение братьев Эстер — респектабельную студию, располагавшуюся в десяти минутах ходьбы от моста святой Дагмары. Рэдка, которой не так много доводилось гулять по улицам калладской столицы, с удовольствием любовалась огромными витринами, отражающими яркое солнце, вертела головой по сторонам, заглядываясь на наряды проходящих дам, и вообще наслаждалась жизнью. Наклз молча шел рядом и делал вид, что наконец добравшаяся до города весна его нисколько не касается. Выступившие на его щеках бледные веснушки, определенно, имели другое мнение по этому вопросу.