Колдовство - не грех, а средство выживания (СИ) - "ved' - Страница 40

Со мной точно не все в порядке. Разобраться бы еще, как с этим справиться. Кажется, оставшаяся пара дней будет гораздо тяжелее, чем я думала сначала.

Погрузившись в себя, я провела почти всю ночь, только на рассвете выскользнула в нормальное состояние, так как Арт проснулся и соскользнул с кровати. Если медитировать слишком долго, можно слишком глубоко забраться в собственный мир и не захотеть возвращаться обратно. А мне это не нужно. Дождавшись, пока напарник скроется за дверью, поднялась и сделала несколько упражнений, разминая затекшие мышцы.

В зеркале ванной отражалось… в общем, это было жалкое зрелище. Зря я развеяла иллюзию. Я поспешно умылась, стараясь не смотреть на свое отражение, и снова скрыла свое лицо под частичным мороком. Ледяная вода придала мне бодрости, и завтракать я садилась в довольно позитивном расположении духа. По крайней мере, оно оставалось позитивным, пока Арт этот самый завтрак не принес.

— Ты опять ничего не ешь, — обвиняющий перст завис напротив моего носа, — все продукты свежие, а готовят здесь лучше, чем во многих трактирах, которые мы посещали до этого.

Я вяло кивнула, разжевывая кусок хлеба. Кажется, я нашла свой рацион на ближайшее время (не будет же меня всю оставшуюся жизнь воротить от еды?): хлеб и вода. Или вода и хлеб. Богатый выбор, неправда ли?

День прошел вполне плодотворно: мы облетели имеющиеся на карте монастыри, никаких магов там не обнаружили, но я не унывала. Отсутствие результата — тоже результат. К тому же, модно было сделать вывод о том, что магов с запечатанным даром держат только монастырях, находящихся в отдалении от населенных пунктов, и о них мало кто знает.

— Элис, что происходит? — спросил Арт за ужином.

— Ничего, я просто не хочу есть, — безразлично пожала плечами я, отодвигая поднос, количество пищи на котором уменьшилось на два кусочка хлеба.

— А почему ты не хочешь есть? — продолжал допытываться парень.

— Не знаю, — я устало потерла виски. Спать хотелось со страшной силой. Уж сегодня-то я точно должна выспаться.

— Посмотри, это же твой любимый пирог с птицей и овощами. И картофель со специями. И шоколадное пирожное. И ежевичный морс. Ну? Давай, один кусочек, — Арт едва ли не запихал этот злосчастный пирог мне рот.

Я же, скривившись, отстранилась. Кажется, я ошиблась в выводах насчет своего рациона, и хлеб сейчас тоже попросится наружу. Справившись с рвотными позывами, я бросила виноватый взгляд на своего напарника. А он запомнил мои вкусовые пристрастия. И попытался накормить любимыми блюдами. Банальная забота, не более, а как приятно.

Больше попыток заставить меня поесть Арт не предпринимал, только с беспокойством поглядывал то на меня, то на мою порцию, временами отрываясь от своего ужина. Наверное, действительно вкусно. Вон, как ест. Аж за ушами трещит.

Спать ложились в молчании. Я заснула довольно быстро и также быстро проснулась, едва сдержав крик. Как и вчера отползла подальше и принялась медитировать.

Пока облетали окрестности, я отчаянно клевала носом, и метла то и дело сбивалась с нужной траектории. Стоически протерпев полдня, Арт предложил вернуться и доспать. Я согласилась, хотя и не была уверена в том, что мне это удастся. На удивление, я умудрилась уснуть и продрыхнуть почти весь день. Напарник растолкал меня на закате, объявив, что ужин подан.

На этот раз на моей тарелке красовалась крохотная порция с чем-то, напоминающим жаркое, и несколько кусков хлеба разных сортов. Я съела все, кроме того, в который был добавлен изюм и орехи. Да это мучение какое-то! Вот так сидишь, смотришь на всю эту вкуснятину, слюной обливаешься, а только ко рту поднесешь — желудок сразу сводит спазмом. Я обреченно вздохнула, в после третьей попытки все-таки вернув лакомый кусочек на тарелку.

— Ты как? В состоянии продолжать поиски?

Я кивнула. Все равно спать не смогу.

Ночь выдалась лунной и свежей. Я наслаждалась полетом и свежим воздухом, ветром, свистящем в ушах и холодящем кожу. Щит не ставила, чтобы не лететь в удручающей тишине. Раньше во время полетов мы с Артом перебрасывались шуточками или ничего не значащими репликами, что добавляло в атмосферу некую идиллию, сейчас же наше общение свелось к минимуму. Все коротко и по делу.

Ну да, и сильными руками, которые обнимали меня за талию, я тоже наслаждалась. Хотя слово «обнимали» здесь не совсем уместно. Они просто держали. Я не знаю, как объяснить разницу, но она была. Арт вообще старался без лишней необходимости ко мне не прикасаться, даже сейчас держался как-то отчужденно. Можно было подумать, что это я его чем-то обидела, а не он меня.

Мы прочесали весь лес и облетели открытые участки, но так ничего и не нашли. Можно было отправляться назад.

— Может, дождемся утра? — предложил парень, когда мы вернулись в комнату.

— Как скажешь, — бесцветным голосом ответила я.

До рассвета оставалось не так уж много времени. Мне бы, конечно, к целителю чем быстрее, тем лучше, но вытаскивать Латриэля из постели с воплями «Помоги мне, я хочу съесть огромный кусок мяса, но не могу!» будет как минимум неэтично. А посему я забралась с ногами в кресло, собираясь немного помедитировать. Кровать здесь узкая, вдвоем тесновато. Пусть хоть один из нас нормально выспится.

— Ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался напарник, заметив, что я не собираюсь ложиться спать.

— Нет. По-моему, это ты хочешь, чтобы я что-то тебе сказала.

— Да, хочу. Объясни мне, что происходит, Элис?

— А что происходит? — желчно спросила я, начиная закипать, — по-моему, все замечательно.

Нагрубил, не извинился, так теперь еще и чего-то требует. Обида на него так и не прошла, к ней примешалась злость и раздражение. И влюбленность никуда не делась, что обидно.

— Ты практически ничего не ешь, пьешь только воду, дергаешься во сне, — принялся перечислять парень, постепенно повышая голос.

— А, ты об этом, — «поняла» я, — а я не могу есть, глядя на твою наглую физиономию! И спать рядом с тобой не могу, ты меня раздражаешь!

Я понимала, что надо остановиться и поговорить спокойно, но меня уже понесло. Я выплескивала на него свою обиду, страх, накопившееся напряжение, словно какая-то истеричка. А ведь раньше так себя никогда не вела. Словно сглазил кто. Или проклял. Точно! Валиссия во время поединка швырнула в меня чем-то, прежде чем ее настигло мое заклинание. Ни я, ни кто другой этого не увидел, но физически-то я ощутила воздействие. Я замерла в кресле как громом пораженная, только сейчас осознавая, что ту дуэль я проиграла. Да, для всех вышла победительницей, но Валиссия уже тогда знала, кому досталась настоящая победа. И хватило же совести на такое! Хотя о чем это я? Где Валиссия и где совесть. Я расхохоталась.

— И что все это значит? — прошипел Арт, приближаясь ко мне, — вернемся, я лично попрошу Латриэля проверить твое психическое состояние.

Ой, кажется, кто-то обиделся. А мне было плевать. Он не испытывал и сотой доли того, что ощущала я после нашего «памятного» разговора.

— А не пошел бы ты… — прорычала я, — себя проверь! Кошак блудливый! Какая-то фея темная об него ноги вытирает, на мозги своими слезами воздействует, а он и рад! Придурок! — и я запустила в него подушкой, так как ничего более увесистого под рукой не оказалось.

— Истеричка! — парень с легкостью увернулся от моего метательного снаряда и оказался совсем близко.

— Что, правда глаза колет? Тебе мозги пудрят, манипулируют как марионеткой, а виновата во всем я! Это я истеричка, я «способна на такое», а она нет, она у нас образец честности и… — договорить я не успела.

Арт внезапно подался вперед и заткнул мне рот поцелуем. Я от удивления застыла, словно памятник самой себе. Потом до моего сознания дошло, что именно сейчас происходит, сердце пропустило удар, а потом забилось с утроенной быстротой, по телу пробежали мурашки, в груди волной поднялась радость, перемешанная с волнением, а в животе словно отчаянно замахало крыльями множество мотыльков. Я неумело ответила на поцелуй и прижалась к Арту всем телом, а потом и вовсе вцепилась в парня так, словно боялась, что он исчезнет. Отстранился Арт так же внезапно.