Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен - Страница 31

— Порезался? И жиппон порван. Попал в передрягу?

Ян рухнул на стул и отставил вино.

— Пустяки, — жёстко ответил он. — Опять флорентийцы. Неприятности из-за Мэтью Йохана с братьями, как всегда.

Роберт прищурился.

— Что случилось?

Ян пристально рассматривал гобелен на стене, словно видел впервые. Огромный кабан положил голову на колени саксонской принцессы, золотые нити в ошейнике поблёскивали в пламени очага. Сын явно собирался с духом, чтобы выложить неприятные новости, и его нерешительность встревожила Роберта.

— Давай, же, выкладывай, парень!

— Флорентийские купцы сбежали из Линкольна с нашими товарами, не заплатив. Шерсть и ткани на сумму почти пятьдесят фунтов, и кроме того, ещё больше они взяли у других торговцев Линкольна.

— Что? — Нож со стуком выпал из руки Роберта. — Ты позволил им сбежать с нашими товарами? Почему не остановил?

Ян залился краской.

— Я не знал, что они задумали сбежать. Мы и раньше имели с ними дело, и у них было гарантийное обязательство… Кроме того, с ними торговались другие купцы. Не заключив сделку, мы ничего бы не выиграли.

— Зато заключив её, проиграли сполна, — огрызнулся Роберт. — На сколько они закупили товара у других торговцев?

— Примерно на пятьсот фунтов, иностранное ворьё! Все они состоят в «Обществе Альбертини», как и один из Йоханов. Именно Альбертини и выдал гарантийное обязательство. Я отправился к их председателю, сказал, что братья Йоханы явно замешаны в мошенничестве. У него есть свои приказчики, которые собирают товары и деньги с принадлежащих им складов и домов. Не так много, как потеряли все купцы, но я пошел с ними и убедился, что у них есть сумма, достаточная для покрытия наших убытков. Я сказал флорентийцам, что, если они хотят вернуть эти деньги, пусть требуют возмещения из казны своих собратьев по обществу. Они согласились, правда, не слишком охотно.

Он облизал кровоточащие костяшки.

Роберт хмыкнул.

— Ну, хоть что-то. Это ты там поранился?

Ян помотал головой.

— Я повстречал парочку из них на улице этим вечером, пьяных вдрызг. Мэтью принялся вопить, что я обокрал его склад, и вытащил меч.

— В Линкольне действует запрет на драки, — перебил его Роберт. — Если шериф…

— Когда противник обнажил клинок, самозащита не преступление. В конце концов он ретировался с глубокой раной на правой руке, грозя всеми карами ада, но пока он не в состоянии ничего предпринять. Чем раньше мы вышвырнем из Линкольна всех иностранных купцов, тем лучше.

— Я слышал, многие говорят то же самое…

Из комнаты наверху раздался неистовый крик. Отец с сыном рванули по ступеням наверх, отбросив стулья. Беата припустила следом. Ян ворвался в комнату, Роберт дышал ему в спину.

Занавеси над кроватью были отдёрнуты, Эдит лежала неподвижно, голова вывернута под неестественным углом. Широко открытые глаза закатились, видны только белки. Кляп изо рта убран, руки связаны, но пальцы изгибались, словно она старалась что-то схватить.

У кровати, подняв голову, как будто смотрела на кого-то или что-то рядом, стояла Кэтлин. Не оборачиваясь, она тихо произнесла:

— Её страданиям приходит конец.

— Нет! — вскрикнул Ян.

Он бросился к кровати, оттолкнув Кэтлин в сторону, так что сбил её с ног. Ян схватил мать за плечи и встряхнул её, умоляя очнуться. Подошёл Роберт и помог Кэтлин подняться, ухватив её за руку, она нетвёрдо встала рядом.

Ян, рыдая, возился с полосками льняной ткани, которыми были привязаны к кровати руки матери. Роберт отступил от Кэтлин, положил руку на плечо сына и с усилием надавил, вынуждая того опуститься на колени.

— Брось завязки. Помолись о её душе, — прерывисто сказал он.

Юноша обмяк, уткнувшись лицом в покрывало.

Беата стояла в дверном проёме, по щекам катились слёзы. Затем она подалась вперёд, наклонилась над своей госпожой и провела ладонью над её глазами, пытаясь опустить веки, но тщетно. Широко раскрытые и неподвижные глаза закатились навсегда.

Кэтлин еле слышно всхлипнула. Роберт нежно обнял её. Она прильнула к нему и уткнулась лицом ему в грудь.

— Не терзай себя, дорогая. Мы сделали всё, что в наших силах.

В дверях показался Тенни. Он уставился на мёртвое тело в постели. Затем стащил с головы шапку, смущённо смяв её в руках.

— Ну, так я приведу отца Ремигия, и монахинь, чтобы обмыли тело… Мне жаль видеть её кончину, мастер Роберт. Ей было трудно угодить, но она была доброй женщиной.

Роберт кивнул.

— Мне привести сюда маленького Адама?

Роберт и не заметил отсутствия младшего сына, но вспомнил, что не видел мальчика с того момента, как вернулся.

— Где он?

Беата с мокрым от слёз лицом распутывала узлы льняной ткани на запястьях своей госпожи.

— Она его увела. Сказала, что мальчику не пристало слышать, как его мать страдает от боли. Но ему следовало быть здесь, чтобы попрощаться с матерью.

Кэтлин подняла голову и посмотрела Роберту в глаза.

— Я думала, так будет лучше. Ни один ребёнок не должен слышать, как его мать кричит от боли, или видеть, как она корчится в судорогах. Это слишком тяжело для него. Гораздо лучше, если бы она попрощалась с ним, будучи в своём уме. Я отправила Адама к себе домой, чтобы он побыл с моей дочерью под присмотром Диот.

Роберт слегка разозлился. Сын должен находиться у смертного одра родителя, невзирая на свой возраст… Или всё же Кэтлин поступила правильно, отослав его? Эдит меньше всего хотела бы, чтобы Адам испугался. Когда она только заболела, то изо всех сил старалась не показывать ему своих страданий. Она, несомненно, не допустила бы к себе мальчика, если бы была в себе.

— Вы так добры, госпожа Кэтлин, — сказал он, — но ему придётся…

— Это не доброта, — выкрикнул Ян, поднимаясь на ноги. — Она пробралась сюда, когда моей матери было слишком худо и она не понимала, что происходит. Отец, а ты когда-нибудь задумывался, для чего, а? Зачем чужому человеку заботиться о совершенно незнакомой женщине?

Беата опустила голову, тщетно пытаясь повязать поверх глаз госпожи полоску ткани, чтобы наконец их закрыть.

— А теперь, послушай меня, мальчишка, — взревел Роберт. — Эта добрая женщина не покладая рук заботилась о твоей матери, и…

Ян зашагал к двери.

— Она заботилась не о моей матери. Даже ребёнку это понятно.

— Вернись и принеси госпоже Кэтлин извинения, — снова взревел Роберт. — Никому из моих сыновей не позволено так разговаривать с гостем в моём доме.

Ян с нескрываемой ненавистью взглянул на отца.

— Она никакой не гость, она — пиявка, с ней следует поступить, как и с другими пиявками, швырнуть в огонь, прежде чем они присосутся к коже и начнут пить твою кровь.

Он выбежал, хлопнув за собой дверью.

— Да как ты посмел? — Роберт, сжимая кулаки, пересёк комнату, лицо полыхало от гнева.

Но Кэтлин опередила его, встав на пути.

— Оставь его, — взмолилась она. — Горе вынуждает людей говорить странные вещи. Он поймёт, что ошибался, когда схлынет шок. Сейчас тебе следует уделить внимание любимой жене и устроить надлежащие похороны.

Роберт глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Перед ним на кровати лежит мёртвая жена, а он ссорится с собственным сыном на глазах у двух слуг, которые слышат всю их перепалку. Он пришёл в ужас от собственных действий. Что о нём подумает Кэтлин? Он рассеянно запустил пятерню в волосы, собираясь с мыслями.

— Тенни, веди священника и монахинь, и на обратном пути забери Адама.

— Позволь мне сходить за Адамом, — сказала Кэтлин. — Ему нужно сообщить о смерти матери, и думаю, о такой печальной вести ему лучше узнать не от слуги, а от женщины, матери, которая сумеет его успокоить. Наверняка он захочет расплакаться, но, будучи слишком гордым, сдержится перед мужчиной. Он растёт быстрее, чем ты думаешь, Роберт.

Глава 19

Если ведьма обмакивает свою метлу в воду, вынимает её и встряхивает, значит, она накликает обильные ливни.