Неожиданность (СИ) - Попов Борис - Страница 40

Отошел от конюшни, понял: очень хочу эту кобылку, просто безумно хочу! Наверное, не продадут…Надо ее как-то выцыганить. На худой конец просто украсть или подменить на похожую перед отъездом князя. И затаиться до приезда нового где-нибудь на далекой речке Вечерке у верных людей. А возить на телеге всякий хлам на Зорьке или другой похожей лошади, тех же лет — без разницы. Надо выяснить, когда в Новгороде выборы князя.

Однако пора обедать. Кушали с Владимиром. Выборы в начале осени. Осталось меньше месяца. Лошадь не продается и продаваться не будет. Но я могу ее брать и пользоваться по-прежнему до их отъезда. Если Давида выберут на второй срок, то и дальше.

Я сидел и со свойственным мне коварством думал: конечно, конечно. Обязательно вам ее отдам. Не забудьте проверить количество лошадок перед отъездом. Уверен: сойдется один в один. Тут у нас — как в аптеке в 21 веке! А то, что встречаются фальсификаты, не обращайте внимания — ну, обмишурились, всяко бывает…

После обеда часок повалялся в своей комнатке. Значит, перечисляем необходимые действия: узнать цены на лошадей, купить необходимую упряжь для верховой езды (прежнюю отдам вместе с новой лошадкой), научиться ей пользоваться, приучить конюхов к тому, что сам запрягаю, рапрягаю и ставлю в стойло Зорьку, и надо стать среди княжеских коневодов своим человеком, чтобы перестали за мной следить. По своему времени помню: есть богатые и есть обслуживающий персонал — быдло, которое и за людей-то никто и не считает! Наверняка так же и здесь. Сейчас певец — один из гостей боярина, им, конюхам, не ровня. А надо довести до них мысль, что я — такой же как они — обслуга, только занят другим делом. А для этого — спеть мужикам песни про коней-лошадей, которых я знаю несколько, рассказать анекдот, выпить вместе водки. На Руси так: если водку вместе пили, значит свой. Своего бояться нечего!

На рынок пошел пораньше. Зашел в длинный конский ряд, вник в цены. Взрослые лошади стоили от десяти до двадцати рублей. Суммы приемлемые. Были и очень похожие на Зорьку лошадки. Конечно, купить надо заранее, дней за пять-семь до выборов. Впритык идти не надо. Подержим на конюшне у Акинфия. Нужно только предупредить его заранее. Тогда можно и из города не убегать. В случае чего — никаких лошадей у меня нет. Хотите — ищите.

Потом пошел к месту сбора. Все уже были там, включая купца. Озвучил сумму, споров не было. Отправились на именины. Пока шли, довел до своих, что цена до больших праздников не меняется и спорить по ее поводу с купцами с сегодняшнего дня должен тот, кто сидит на приемке заказов.

— А что считать большим праздником?

— У вас же есть дни, когда рынок вообще не работает?

— Есть, есть, как в Рождество.

— Вот это и будут большие праздники. Меня предупреждать заранее. Там, где я раньше жил, многое иначе.

Поэту сообщил об облегчении его труда.

— Слава богу, мастер! А то я уж с недосыпа об углы биться стал.

— Вот и иди домой. Деньги Егорка принесет. Давай текст.

На ходу проглядел стихи. Качество зримо упало.

— Сказано было — иди. Уже дрянь пишешь. Сейчас порву эту бересту и выкину. Петь сегодня не буду. Найдется мне, чем в жизни заняться, чем тут с вами позориться.

Красный от стыда Ярослав скачками унесся.

Встревоженные музыканты поинтересовались: старший, а что сегодня будем делать?

— Споем его дрянь в последний раз. В следующий — я вашу ватагу, пожалуй, брошу. Вы думаете, что мне очень хочется с вами бродить? В этот вечер у ведуна, может быть пришел клиент, и я заработал бы больше, чем тут буду драть голос целый вечер. Князь зовет к себе на службу, кладет жалованье хорошее.

Вместе с Акинфием начинаем строить лесопилку. Много лет половина денег будет моя. Очень больших денег! А вы на вечеринку с его участием идти не хотели, из-за гроша велись. А сегодня по рынку уже не гоняетесь, он вам кучу купцов организовал. Уйду я от вас завтра вместе с этими заказами и своим голосом, опять голодать будете.

А стихов хороших я много читал. И как должны звучать инструменты, знаю не по вашему вшивому бренчанию.

Купчина бойко шел далеко впереди и наших ласковых бесед не слышал. Пошли и мы. Я шел и читал ребятам стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина. Для сравнения прочел кое-что с бересты.

— Вот и ваше дудение против игры настоящего мастера то же самое. А мой голос ничьему не уступает…

Понурый коллектив зашел в дом. Надеюсь, теперь они лишними заботами меня и поэта грузить не будут, а то он уже углы сшибает. Купец уже весело принимал гостей, с некоторыми обнимался. Я добавил еще яда:

— Иван хорошо деньги берет и вообще мужик полезный. Поэт стишки пишет, если его лишними делами не грузить, то вполне сносные. От остальных прока никакого. Если, не дай бог, увижу, как Ярослав прется с вами играть или дежурит на базаре, оставлю рядом с собой Ваньку и поэта. Подумаю насчет певца, он тоже рублики несет. Остальные пойдут по пыли, моя домра вас всех заменит.

Я сел учить место, где было имя купчика. Заодно нашел песню, куда это можно будет вставить, проиграл и напел. Музыкальный народ обиженно безмолствовал. Иван цвел. Ему харчи, деньги и любовь девушек были обеспечены. Судьба остальных его не волновала. Да и то сказать, когда не так давно я его гнал из коллектива, за него просили, но как-то вяловато. Ни один человек не сказал жестко: я с ним уйду! А ведь в ту пору за мной ни знания сотен песен, ни безмерного количества анекдотов, ни великолепного голоса, ни знакомства со старшиной купцов — ничего из того, чем кормятся сегодня скоморохи, не было. И своего — предали! А теперь Иван за них переживать должен? Наплевать и забыть десять раз!

Да и делить заработанное, после того, как я взял свою долю, на двоих или даже троих, гораздо приятнее, чем как сейчас — на пятерых. Поэтому решу я уволить лишних, никаких споров не будет. А мямлю и рохлю Ярослава Ванька теперь тронуть не даст.

Сегодня я пел и рассказывал анекдоты с перерывами. Спел песню, анекдот, перерыв. И так до семи песен. Пятерка перекочевала к нам. Пропел две песни запасной. И заказы повалили. Рубли шли потоком в железную длань Ивана. Анекдот стоил полтинник. И они тоже шли на ура. В общем, к концу вечера мы получили гораздо больше обычного. Я взял половину. Ванька спросил.

— Мастер, а за анекдоты как брать будете?

Ответил — улыбкой. Дальше он и делил.

Вернулся в свою комнату, полежал. Сна еще не было. Решил узнать про лошадиные болезни. Конечно, у конюха выяснить это было бы и неплохо, но завтра уже навалятся дела по строительству лесопилки и будет не до того.

А может чего Владимир знает? Решил зайти. Если света нет, значит спит, а если есть — можно будет и поболтать. Опять оделся и отправился. У боярина звучали голоса. Ну, если помешаю, уйду. Постучал, зашел. Сидел князь.

— Извините, — повернулся уходить.

На такой сходке мне точно не место.

— Постой, постой, иди-ка сюда. О тебе тоже сегодня говорили. Садись. Ты чего ко мне петь не идешь? Здесь что ли много зарабатываешь?

— Немало. Но дело не в этом.

— А в чем?

— Я еще на пару с богатейшим купцом строю лесопилку. Моя голова и руки, его деньги. Прибыль пополам.

— А что это такое?

— Деревья сейчас топором рубят, а на лесопилке вода будет это делать.

Я объяснил этим с детства богатым людям, которые топора, наверное, и в руках то не держали, как трудно сделать доску, на которой они спят, едят и по которой в домах ходят. Привел финансовую раскладку деятельности пилорамы.

— Это ж, наверное, большие деньги будут?

— Посмотрим.

— А кто это придумал?

— В Новгороде — я.

Боярин захохотал.

— Говорил тебе, умнейший человек! Меня, старого хитрого лиса, сразу раскусил. Кстати, а как ты меня тогда понял? В чем я мог ошибиться?

— Тогда, под действием твоего обаяния, был готов даром петь. Был бы помоложе, побежал бы. Но ведь мне уже за пятьдесят, потому и усомнился.

— А выглядишь гораздо моложе.