Неожиданность (СИ) - Попов Борис - Страница 25

Бабушка встревожилась. Денег, видать, без Фрола совсем нет. Я ее успокоил.

— Останется.

Дал ей рубль премиальных, взял вещички, и подался к ведуну.

Игорь меня уже заждался.

— Пошли обедать. Пациентов пока не было.

Поев, завалились в его комнате.

— Я, пожалуй, у тебя поживу.

— Живи хоть до старости. Мне ты нравишься, Любу песнями просто с ума свел. Покукуем тут по-родственному.

Поговорили о будущем, прошлом. Стали меня учить. Ведун рассказывал и показывал, как все нужно делать. Тут не то, что выучил сумму приемов и вперед. К каждому человеку свой подход нужен, а приемы изменяются и в голове должна звучать разная музыка, которую черпаешь из неведомых мелодий, появляющихся, когда сфокусируешься именно на этом больном, а для этого нужно быть мастером. Вот для этого, когда он лечит, нужно сидеть рядом и пытаться услышать музыку, не думая ни о чем другом и не отвлекаясь. А не обучишься, гони опять на рынок, скоморошничать.

— Ну, так же, наверное, не бывает? — голосом изнеженного жизнью ребенка, спросил я.

Испытывал абсолютную уверенность в своей удачливости.

— Было раз, еще до меня. Мужики оба помнят. И пошел парень назад, в шорники.

Упс! Ощущение было, как в лужу сел в ненастную погоду, когда с небес хлещут снег и ветер. Конечно, все что нас не убивает, делает нас сильнее. Но такая обида от природы, не ободряет и не веселит.

— Может быть есть какой-нибудь выход?

— Только на улицу. Конечно, надо стараться: не пьянствовать, не отлынивать, всячески стараться.

Вот оно что! Хочет добиться моего усердия! Наставник рассеял мои сладкие иллюзии.

— Только все это не помогает.

Да, уж… И мы продолжили. И занимались около трех часов, без перерывов. Когда я уже почувствовал себя вымотанным, и готов был сдаться, Игорь сказал:

— Надо отдохнуть, пошли на двор.

Вышли, поиграли с Потапом. Минут через тридцать, в калитку заколотили. Ведун заметил:

— Сегодня можешь говорить. Заодно покажу тебе линию силы. Ткну в нее пальцем и объявлю: вот отсюда будем лечить!

Я подошел и впустил пришедшего. Зашел здоровенный мужлан. Низким басом прогудел:

— Тут что ль лечат?

Я кивнул, и мы пошли в дом. Подошли в нужную комнату, и парень начал рассказывать о своей болезни, скорее всего, обусловленной его ремеслом — он мял кожи. Мы с Игорем переглянулись, ведун тоже был в курсе.

— Нет, я не Никита, не народный герой, но кожу, если надо, порву легко. Силен, силен, бродяга! У него, особенно при попытках что-то сделать, сильно ломило плечевой сустав. Боюсь, не осилит цены… Озвучил. Кожемяка думал недолго.

— Денег в доме совсем нет, а кушать-то надо. Вот собрал по родственникам нужные рубли.

И он взялся отсчитывать требуемую сумму. Умен и деловит. Правда, и нас будет лечить двое, а на двоих и денег нужно побольше. Ведун, встал, поднял клиента и понеслось. Прозвучал пароль: вот отсюда… В районе живота была видна отчетливая сиреневая лента. Потом он прошелся вверх, и, на уровне плечевого пояса справа, стал виден нехороший изгиб зеленой линии. Наверное, артроз или артрит. Сейчас ему профессионал покажет Кузькину мать! И ведун начал потихоньку водить руками, обходя правое плечо с разных сторон. Что мне сразу было ясно: пациента вылечат, но ненадолго, максимум на год. А дадут ли родственники денег еще раз, неизвестно. Тоже, поди, не обогатились, пока шкуры-то мяли. А за год, он, дай бог, прежний долг отдаст.

Никаких неведомых мелодий в душе не звучало. Боюсь не быть мне ведуном, ох не быть! Надо подумать о ремесле или торговле. А я ни в чем тут не горазд… Игорь не выгонит, поработаю при нем подмастерьем и приказчиком.

Заодно помогу Любе по хозяйству: буду таскать с рынка тяжести, рубить мясо (наловчился от отца, он был в этом деле мастер — долго работал по юности рубщиком) и распевать песни, которые она любит. Едой и одеждой обеспечусь. А за это время чему-нибудь полезному и обучусь. Кстати, я ведь до сих пор старший у скоморохов, проживу. Впрочем, забрезжила в голове одна идейка…

Лечебный процесс шел и шел своим чередом. За сорок минут Игорь пациента вылечил. Правда, основная причина болезни была для него недоступна.

Этим займусь я, пока проклюнулась свежая идейка. Может, повезет, тогда и укреплю, и улучшу свое финансовое положение. Хотя, дело предстоит, конечно, нелегкое. Вначале попытаюсь пристроить на это кожемяку. Не пойдет он, возьмусь сам: мне не привыкать.

Деньги на начало у меня есть, да еще, если повезет, Фрол долг отдаст. В случае затягивания процесса, может быть спонсирует Игорь. Главное, закончить до зимы, точнее до осенней распутицы, которая в наше время настигала в ноябре, а тут не знаю. Вдобавок, год году рознь, и предсказать какой он будет — невозможно. В общем, надо работать, а не на домре бренчать.

А ведуна попробовать пристроить к делу под эгидой помощи младшим родственникам. Не поведется сам, попытаться вовлечь в дело хозяйку: все деньги в доме у нее, а за единственную дочь — она и зайца в поле загоняет. Хотя, может быть, зять очень ловок и богат, тогда этот вариант отпадет. В случае чего, буду вариться в собственном соку, вкладывая в эту затею все свободные средства, добытые на службе у Игоря непосильным трудом, как было сказано в известнейшем фильме «Иван Васильевич меняет профессию».

Крайний вариант: организация хоккейно-футбольных матчей между боярами, посадами и ремеслами, выступая в роли тренера и судьи. Боюсь только, побьют за эту благородную деятельность злые болельщики… Ведун сидел, расслабившись.

Пора и мне подать голос, отрабатывая добрый кусок.

— Только работать тебе надо теперь иначе, — встрял я, — не надо больше кожи рвать. А то через какое-то время, опять прихватит.

— Да я, да меня… — забасил он.

Если сбрить жидкую еще бороденку, видно, что клиент еще щенок щенком. Лет двадцать, а может и меньше. В эти годы они еще все верят, что болезни их обойдут. У ровесников — сколько угодно из-за извечной их неловкости, а у них — никогда! А с плечом, это так глупейшая случайность… А мнением отца-матери можно пренебречь. Осознание того, что родители были правы, придет еще нескоро. В общем, попутного ветра, Синяя птица! Впрочем, есть еще один нюанс.

— А ты женат?

Мальчишка, видимо, удивился: где жена, а где плечо? Но ответил, не торопясь.

— Недавно пристроился…

— Ну ладно, пошли погуляем, пока мастер отдыхает.

Любовь провела нас мимо грозного сторожа. По пути беседовали о жизни кожемяки. Он из хорошей семьи. Родители живы, их три брата, он средний. Все мнут кожу. Ни у кого ничего не болит. Женился этой весной. Спросил, при чем тут его супруга? Отоврался таинственными женскими влияниями на болезни. Прокатило. Братья же не болеют. Жена из семьи похуже: отца не видала сроду, дом продали в голодный год. О приданном речь и не велась. Теща служит у боярина поломойкой и посудомойкой, пытаются унизить все, кому не лень. Передыхов за день не бывает. Начнешь роптать, пойдешь к церкви милостыню просить. Анна мечтает мать к себе взять, избавить ее от унижений и тяжелой работы. Пока он ей помочь не может. И пока все идет, как идет. Жену уже тошнит. А появится ребенок, без тещи молодухе будет тяжело, опыта никакого нет. К его матери обратиться ей неудобно. Рассказал ему об изготовлении кирпича. Реакция была ожидаемой: не знаем, не умеем, денег нет…

Подошли к большому дому. Чувствовалась крепкая хозяйская рука. Кожемяка вызвал супругу, и мы присели на завалинку. У обоих цвели оранжевые цветки, у парня, конечно, больше. Да с таким сиянием ему от кирпича не увернуться. Осталось только увлечь идеей девушку. И как говорится, ночная кукушка завсегда перекукует.

Начали с обычных тем: как живете, что жуете. Постепенно перешли на животрепещущее: с чего пошла болезнь, как пытались лечить до нас и так далее. Бабенка проявила редкую смекалку. Ладно, пора! Объяснил, почему главе семейства нужно менять профиль деятельности. Она забеспокоилась: он же больше ничего не умеет, на что жить…, подсекаем!