Айшет. Магия разума (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 15

И я даже знала – почему. Угораздило меня…

Мих…

– А как мне…

– Уедешь не попрощавшись, – коротко отрезал отец. – Я с ним сам поговорю, по-мужски.

– Папа!

– Ничего страшного, Шани.

Кому – как!

– Шани, детка, – мама взяла меня за руку, вынуждая поглядеть ей в глаза. – Скажи мне, Мих сможет принять твой дар?

Нет. Не сможет.

– Уехать с тобой? Скитаться по чужим краям? Беречь тебя, как меня – Шем?

И вновь тот же ответ. Не сможет. Это – не его.

Мих создан для этого мира. Для этого леса, этой деревни, этих полей и лугов. Вытащи его в город – и он растеряется. Он… он как камень. С удовольствием проживет здесь свою жизнь, женится… как женился бы на Риане Респен, не попадись ему навстречу я.

И все же…

Осталась бы я с ним – здесь?

Да.

Была бы счастлива?

Да. Если бы ней мой дар. А…

– Пап, мам, а можно избавиться от этого дара?

Родители переглядываются.

– Можно перегореть, – мама не врала никогда, и сейчас врать не станет. – Если слишком сильно выплеснуть дар… я точно не знаю. Вроде бы можно. Только тебя это не спасет.

– Почему?

– А дети?

Я прикусила язык. Действительно, дар уже есть, он никуда не денется, а дети, мои дети, так же могут нести его. И чтобы защитить их – и себя, лучше уж обладать даром, а не выжигать его. что-то подсказывает мне, что желающие использовать меня всегда найдутся. А не меня, так детей…

И так плохо, и этак…

Интересно, а для меня вообще возможно счастье?

Кажется, ответ я уже знаю…

Мама улыбается.

– Счастье, Шани, возможно для всех. Рано или поздно, так или иначе…

Почему-то сейчас меня эти слова не утешают. Но мама ведь счастлива? И бабушка тоже была…

Что ж, буду собираться. Завтра, с утра. А сейчас – поспать бы…

Деревня Большие Щепки.

Когда к старосте в дверь заколотили, Брох Лемерт как раз подносил ко рту кружку с элем.

Рука дернулась, эль полился на штаны.

– Темный в лес!

Сам староста, конечно, дверь открывать не побежал, не по чину. Младший сынок открыл, и увидел на пороге мельника – Дерка Респена.

Встрепанного, запыхавшегося, измученного – и с совершенно отчаянными глазами. Мужчина буквально вломился в дом, едва не снеся по дороге Милаву, и почти упал на лавку рядом с Брохом.

– Брох! Выручай!!!

Тут уж и староста понял, что дело нешуточное. И впихнул в руки Броху кружку с элем.

– Пей! А то хрипишь, что умирающий!

– Детки мои! Детки пропали.

У Милавы, которая как раз хотела обновить кувшин с элем, руки разжались. Хорошо в них пустой кувшин был, но черепки собирать все одно пришлось.!

Дерк в один глоток осушил кружку, и принялся рассказывать старосте о своей беде.

Это – деревня. Бездельников здесь не водится, равно как и лентяев. И та же Риана с утра до вечера крутилась по дому, то помогая матери с младшими, то со скотиной…

А старшие сыновья помогали на мельнице.

Все было как всегда… вот только утром ни Рианы, ни сыновей – двух старших, Шерка и Борка в доме не оказалось.

Нигде их не было.

Сначала Дерк даже не встревожился. Бывало и такое, мальчишки были дружны, и по бабам, бывало, вдвоем ходили. Приглядели кого, да и пригрелись под боком. Мельник точно знал – случалось такое.

Риана?

Сестрицу они любили, да и Риана старших братьев выделяла, таскалась за ними хвостом, а то и бегать, предупредить могла. Бывало.

Дерк прождал детей до девяти утра – и встревожился уже всерьез. Побежал по деревне, расспрашивать, что и как, но никто не видел его детей. Послал еще одного сына в соседнюю деревеньку, хоть и далеко, поехал по лесным хуторам…

Никто ничего не знал.

К Борху он приехал уже напоследок. Поднимать народ.

Староста задумался.

Только вот не был бы он старостой, если б в своем доме беду не заметил. Милава, которую обычно было из-за стола не выгнать, в этот раз держалась подальше. Гремела чем-то у печи…

– Жена, поди-ка к нам? – ласково окликнул старостиху Борх.

Милава не торопилась. Пришлось еще раз позвать, и только тогда дородная женщина явилась пред светлые мужские очи. Стояла, а руки-то передник теребили… кому как, а Борх сразу понял, что совесть у жены нечиста.

– Что знаешь, мать? Выкладывай , давай…

Не только Борх хорошо знал свою жену. Милава тоже понимала, когда лучше не вилять, а то ведь приложит, так приложит…

– Не знаю я…

– Но?

– Риша ко мне подходила недавно, – честно призналась женщина. – Они ведь с Михом с детства вместе и для нее ударом было…

– Короче! – рыкнул Борх, уже догадываясь.

– Ну, сказала я ей про эту стерву! И что?

Объяснять о какой стерве речь идет, не понадобилось. Мужчины примерно догадывались.

Борх переглянулся с Дерком.

– Ты своих детей лучше знаешь. Могли они… помочь сестре? Разобраться в проблеме?

Дерк схватился за бороду, пропустил ее через кулак, словно оторвать хотел с куском челюсти..

– Ох… могли.

– Тогда… к Шему надо идти.

Мужчины переглянулись. Дело было вечером… до домика лесника идти было даже днем – часа три, а уж ночью – вдвое. Стемнеет скоро…

– Я сам съезжу, – решил Дерк.

Борх вздохнул.

– Сейчас Миху скажу. Втроем поедем.

Все ж мельник в деревне – человек не последний. Не стоит с ним ссориться, а то, может, и породнятся еще? Лесник-то человек неглупый… много воды за два года утекло бы.

И почему это соплячье никогда взрослых не слушает?

Или…

Мих отправился седлать коней, телегу решили не брать, Дерк пошел помогать ему, а Борх таки поймал жену за косу.

– Точно? Учти, что узнаю – месяц не встанешь, стерва!

Милава прищурилась.

– Я что сказала, то и сказала. А взгляды… да, плохой взгляд был у Ришки, так что ж удивляться? Переживает девчонка.

Борх кивнул.

Да… худшие его опасения подтверждались.

Лес, лесник, трое сопляков, которые на его дочь руку подняли… тут можно и концов не найти. Знал староста про разбойников, которых Шем положил в рядок, да и браконьерам от него доставалось. Опасный он человек. А искать все равно придется.

Что еще хуже – лесник, это не просто так себе мужик с хутора. Это – человек барона.

Личный. Облеченный доверием. И поднять на него руку – это барону прямое оскорбление. За такое и вся деревня пострадать может. Если Рианка с братьями и правда чего натворила…

Закон прост.

Поднял ты руку – ну так и получи. Женихов уводить не запрещено, отродясь девки таким баловались. И за косы друг друга драть – тоже. Побеги Рианка одна с лесничьей дочкой ругаться, ей бы с рук сошло. Но если она братьев попросила…

Тут лесник в своем праве. Мог головы всем троим открутить, и никто слова не скажет.

А Дерк за детей рогом упрется. Опять деревне убыток… вот как поступить?

Что ж это соплячье взрослых-то никогда не слушает?

Староста мечтательно поглядел на хворостину. Может, еще не поздно воспитывать-то? Родных чадушек? Авось, чего и дойдет?

Я спала.

Вопреки всем рассказам, у меня все было в порядке. Кошмары не снились, мертвецы во сне не приходили. Куда им, бедолажным?

Мама потрясла меня за плечо.

– Шани проснись.

Утро? Уже?

Я перевела взгляд за окно.

Темнота… ночь. Что случилось?

– Староста приехал. С сыном и мельником. Респеном.

Я вздрогнула.

– И? Мам?

– Мы с ними поговорим. А ты… – мама потупила глаза, а потом как в омут бросилась. – Поговори с Михом. Можешь сказать ему, что мы тебя ненадолго в город отсылаем. Но к семнадцати вернешься. Или еще как… сама подумай.

Я посмотрела маме прямо в глаза.

– Спасибо.

Мы обе понимали – не вернусь. Но вот дала нам судьба эту встречу с Михом, и это уже счастье. Я не выброшу его в колодец.

Хоть раз, хоть одна встреча, но пусть у нас будет!

Мама взъерошила мне волосы.