Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 26

Очень помогло упражнение на концентрацию, которое не раз выручало его в сложных ситуациях. Он начал счет от ста в обратном порядке, контролируя при этом дыхание. Как всегда, вскоре он понял, что опять стал хозяином своему телу. Дыхание выровнялось, и нестерпимое желание отошло на второй план. Главное было собрать информацию о происходящем, а все остальное вторично. Всегда в таких случаях Алекс представлял себе, что он находится в пустыне и та влага в нем, что сейчас так давит на мозги, единственная на пару дней, и попить в ближайшее время не получится. Организм сразу же включал режим «жадина» и желание помочиться исчезало.

За то время, пока Алекс боролся со своей физиологией, на песок арены под песнопения вышли две шеренги жрецов в длинных холщовых рубахах, подпоясанных веревкой. Они играли на свирелях, а между ними медленно шли два крупных ящера. Наверное, они изображали Мать — Ящерицу и Семизубого. Ящеры были мало того что крупными, так еще и раскрашены цветной глиной, и в довершение ко всему, у них на шеях висели цветочные гирлянды. Ящеры спокойно прошли по арене в сопровождении жрецов, позволяя зрителям рассмотреть себя во всей красе. Зеваки довольно улюлюкали и бросали на арену цветы. Алекс даже залюбовался на все это. Начало было просто замечательным.

А вот потом начался ужас в лучших традициях американских фильмов ужасов. Жрецы закончили обход арены и укрылись в одной из арок. На арену выпустили несколько молодых ящеров. Они тоже были разукрашены, каждый в свой цвет и с венками на шеях. Насколько Алекс помнил рассказ Чоки, они изображали младших богов. Молодые ящеры нервно били хвостами, оглядывались и принюхивались к большому количеству людей.

С противоположной стороны открылась такая же арка и из нее стали выходить люди. Там были в основном старики, но потом к ужасу Алекса на арену вытолкнули стайку подростков и детей. Старики пошли в сторону ящеров, а вот дети побежали по арене в попытке найти укрытие. Именно этот бег и спровоцировал молодых ящеров броситься в погоню. Алекс с ужасом обернулся на императора и зрителей в ложе, но те смотрели на арену в предвкушении зрелища. Как зрители в кинотеатре, когда идут посмотреть фильм ужасов, когда чужие боль и отчаянье заставляют собственное сердце биться чаще. Но только как сравнить постановочный фильм с криком отчаяния обреченных детей?

Алекс сжался в клубок и закрыл уши. Видеть, как ящеры разрывают стариков или как мечутся по арене подростки, было выше его сил. Он постарался отрешиться от всего происходящего, как будто это все не настоящее, как кино или постановочное выступление в цирке, только запах крови не давал расслабиться окончательно. Он все равно понимал, что это не актеры, которые встанут в конце на аплодисменты, а настоящие люди, которые сейчас погибают на потеху толпе.

Алекс, чтобы не сойти с ума, начал рассматривать зрителей, пытаясь найти хотя бы в одном лице сочувствие и жалость. Но все они смотрели на арену с азартом и восторгом, подбадривая криком очередной прыжок хвостатых монстров и с улыбкой обсуждая оторванные конечности. Пушан раскраснелся и с азартом махал руками, а Гаури возбужденно облизывался и дергал тонкой ручкой за тунику Пушана в особо зрелищных моментах. Зрители привстали на своих местах, чтобы ничего не пропустить, и бурно обсуждали, какой именно ящер наиболее удачлив.

Алекс внимательно рассматривал зрителей, пока не увидел Сканда. Тот был спокоен и, наклонив голову, рассматривал рыжика, как будто увидел впервые. От этого спокойного расчетливого взгляда у Алекса поднялась внутри волна паники, как будто он Штирлиц, которого Борман поймал с балалайкой в руках и в обнимку с медведем. Алекс постарался взять себя в руки и не паниковать, может он ведет себя не так, как обычно, но ему это простительно — он ведь потерял память, а значит, может вести себя порой иначе. Он убрал руки от ушей и постарался сделать вид, что ему все равно. Благо, побоище на арене уже закончилось.

Алекс осторожно посмотрел на арену, там жрецы загоняли последних ящеров под арку входа, а рабы утаскивали части тел с помощью крючьев. Другие рабы засыпали пятна крови свежим песком. Вскоре арена выглядела, как будто на ней ничего и не было. Следующим гвоздем программы было выступление местных гладиаторов. На арену выпустили сразу две команды по два десятка людей верхом на ящерах. Одни были вооружены копьями, другие трезубцами, у некоторых были привязаны к седлам веревки или сети. Складывалось впечатление, будто они собирались на охоту. Но раздался сигнал, и две команды бросились друг на друга.

Зрители в ложе в это время заключали пари друг с другом: какая команда победит и кто именно из бойцов останется в живых к концу боя. Как ни странно, но бойня гладиаторов не вызвала у Алекса такой же волны отчаяния, как в предыдущем случае. Ему даже было интересно посмотреть, как бойцы пускают кровь друг другу. Ящеры действительно оказались просто незаменимы в бою. Они кусались и прыгали, рвали соперника крепкими когтями и громко рычали. Люди убивали ящеров, ящеры убивали людей, люди убивали друг друга, ящеры рвали друг друга. Под конец два гладиатора, потеряв и друзей и ящеров, сошлись на мечах напротив императорской ложи. Они оба были ранены, но сжимали оружие и сдаваться не собирались. В фильмах обычно в этом фрагменте эти воины оказывались обязательно или заклятыми врагами, которые наконец решили выяснить кто круче, или наоборот, закадычными друзьями, которые пытались свести бой вничью.

В этот раз Алекс осторожно подсматривал за Скандом. Тот смотрел за каждым движением гладиаторов, как будто это он выступал на арене. Это было понятно по микромимике его лица и по тому, как тот время от времени напрягает мышцы на крепком торсе. Как будто это он крутит мечом, пытаясь парировать удар, или сам бросается в атаку. Из-за этих подглядываний Алекс упустил, кто же там победил в конце. Зрители опять зашумели, выражая кто радость, а кто отчаяние, что победил тот, а не другой.

Судя по положению солнца, время перевалило за полдень, и пока в этот раз убирали трупы животных и людей, на верхних трибунах раздавали хлеб и воду. А на нижних трибунах рабы разносили кувшины с вином и корзины с фруктами. В императорской ложе рабы тоже начали сновать с подносами с едой и вином, а Алекс опять попытался представить себя в глухой пустыне. Получалось не очень хорошо, и Алекс решился попросить Гаури, чтобы тот отпустил его облегчиться. Тот, хоть и недовольно поджал губы, но тем не менее протянул цепочку поводка одному из телохранителей императора с просьбой отвести «это рыжее несчастье» по указанному адресу.

Как Алекс и представлял, далеко идти не пришлось, буквально за следующим поворотом стояло несколько ваз, от которых весьма характерно пахло. Рыжику не пришлось объяснять, что к чему, и вскоре Алекс со стоном облегчения журчал в ближайший сосуд. От такого блаженства просто ноги задрожали, и Алекс уперся одной рукой в стену, чтобы случайно не сбить вазу. Он настолько сосредоточился на процессе, что совершенно забыл об охраннике, и как выяснилось, совершенно напрасно. Стоило только стряхнуть последнюю каплю, как ему на задницу, легла твердая рука.

— Упрись второй рукой, — последовала твердая команда, и в зад уперся член с абсолютно понятными намерениями, — давай быстрей, ну!

Алекс попытался взбрыкнуть, но его ногу перехватили, а от удара головой назад воин ушел играючи. Он только тверже схватил рыжика за волосы и теперь совершенно без всяких церемоний ткнул носом в стену. Алекс в тот момент понял, что он мог сколько угодно воевать со слугами, но вот против настоящего бойца у него практически не было шансов. Хотя сдаваться вот так просто он все равно не собирался. Интересно, как Гаури отнесется к тому, что он вернется с фингалом под глазом?

— Отпусти его! — в проеме стоял Сканд и, похоже, злился. — После компиталии придешь в казарму и получишь десять плетей за то, что лапал чужого раба без разрешения хозяина!

— Я телохранитель императора! — заревел воин.