Община Святого Георгия. 1 серия - Соломатина Татьяна - Страница 16

(СОНЯ, АСЯ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КРАВЧЕНКО.)

Ася на табурете у кушетки, выглядит измождённой. А девочка уже не так бледна, щёки порозовели. От сестры милосердия к дитя протянута трубка капельницы. Белозерский сейчас слишком врач: озабочен прежде всего статусом Сони. Тестирует периферический пульс, наиграно-строго обращаясь к маленькой пациентке:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Софья, отличный пульс! Приходите в себя! Третья порция пошла! Больше мне из сестры не выкачать, имейте милосердие!

У Сони дёргаются веки. Приходит в себя. Открывает глаза. Не соображает, где она. Жалобно шепчет:

СОНЯ

Больно!.. Хочу пить!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Больно! – великолепно! – живая! Пить! Ася, пить!

Ася лишилась чувств, сползла с табурета. Входит Кравченко; сразу к Асе; грозно глянув на Белозерского, осуждающе качает головой, глядя на Белозерского, но молчит. Жалеет, что оставил рьяного юнца наедине с ситуацией – и тот отнёсся к сестре милосердия, как к расходному материалу. Белозерский извлекает иглу из руки Сони. Белозерский считал эмоции Кравченко, несколько легкомысленно отвечает:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Стакан красного – будет как новая! … Соня в себя пришла!

Кравченко, прежде усадив Асю в кресло (проверив пульс – норм!)…

КРАВЧЕНКО

Врач – это многозадачность!

…идёт к графину, наливает в чистую колбочку немного воды; к кушетке, садится, аккуратно поит Соню. (Белозерский тем временем немного фраппирован тем, что Кравченко нарушил субординацию и позволил себе замечание в адрес ординатора, причём довольно резким тоном; но в то же время понимает, что Кравченко прав.) Девочка, попив, смотрит на него более осмысленными глазками, как на старого доброго знакомого.

СОНЯ

Дядя Володя!

Белозерский удивлён.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Она вас знает?!

Кравченко спокойно кивает.

СОНЯ

А где мама? Где папочка?! И дядя Алёша?

Кравченко гладит её по щеке. Она шевелит руками, что-то ищет:

СОНЯ

Где моя Пуня?

Кравченко спокойно и нежно удерживает её руки. К Белозерскому:

КРАВЧЕНКО

Сообщите Хохлову.

Белозерский пятится на выход, глядя на Кравченко. Ася окончательно пришла в себя, хотя и бледна. С радостной улыбкой смотрит на очнувшуюся Соню.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ.)

Хохлову коньяк слишком резво лёг на усталость. Он пустым взглядом уставился в огонь, вокруг него хлопочет Белозерский, появилась тарелка с закусками.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Алексей Фёдорович, вы поешьте! Поспите немного. А я сейчас позвоню…

ХОХЛОВ

(перебивает) Не надо никому звонить! Вера Игнатьевна – поднадзорная! Только прибыла. Может, ещё не отметилась… Где там поднадзорные отмечаются.

Белозерский-старший секунду переваривает информацию.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Господи! Женщин во враги империи записывать, что за ерунда! Ну да мне есть куда… без полиции.

Хохлов встрепенулся, сбрасывая навалившийся хмель.

ХОХЛОВ

Не надо, Николайсаныч! Я… Глупо было бегать по городу. Спасибо вам. Мне надо в клинику! Надо домой!.. (горько усмехнувшись) Что я в клинике могу?! … Что дома скажу?! Я и там бессилен. И… когда бабы плачут – тоже бессилен!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

(с неожиданным мальчишеским любопытством) Правда, что она спасла жизнь наследника японского трона?

ХОХЛОВ

Кто?! … А! Дважды. Отбив пленного у озверевших унтеров. И прооперировав под огнём. Принц называет её «княгиней милосердия с руками, дарующими жизнь».

Окунает лицо в ладони, эхом:

ХОХЛОВ

Дарующими жизнь… Будем надеяться…

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Её в герои империи надо! А, вишь, во враги…

ХОХЛОВ

Это, бывает, одно и то же, друг мой!

Смотрят друг на друга странно, как бывает на взводе, да ещё от нелепицы-диссонанса. Входит Василий, торжественно объявляет:

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Алексей Фёдорович, к аппарату! Из клиники! Пожалуйте в кабинет!

Хохлов вскакивает, белеет. Несётся на выход. За ним и Белозерский-старший, делая шёпотом втык на дверях Василию, пропустившему Хохлова.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Ты можешь не трубить на весь Иерихон! Деликатней! … Да проводи же!

Выталкивает Василия в спину.

(ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ, БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ.)

Хохлов у стола, разговаривает по телефону.

ХОХЛОВ

… Пришла в себя?! Состояние улу…

Опускается в кресло: обессилел на радостной новости. Покрылся испариной.

ХОХЛОВ

Улучшилось. Слава богу! Я немедленно!

В коридоре у распахнутой двери стоит Василий. Подходит Белозерский-старший, шёпотом:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Что там?..

Василий открывает рот, готовясь доложить в своей громовой манере – Белозерский-старший зажимает ему рот ладонью со свирепым выражением лица. В коридор выходит Хохлов.

ХОХЛОВ

В себя пришла! Я… Мне… В клинику. Веркины руки! Я теперь тоже, получается, её ондзин. А я её утром фактически за порог выставил!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Кто? Кому? Кого?

ХОХЛОВ

Японская императорская династия – ондзин княжны. …В неоплатном долгу перед ней и её потомками. Пока не иссякнут оба рода. … Я с Верой Игнатьевной некрасиво поступил.

Приходит в состояние «живительной злости». К Белозерскому-старшему:

ХОХЛОВ

Вот где эту лахудру носит?! И ваш ещё тоже! Деятель! Пороли мало!

Стремительно к лестнице. Белозерский-старший к Василию:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Беги, проводи, дверь кареты отвори!

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Господин Хохлов пешком прибежали.

Белозерский-старший, глянув на Василия: «ну ты и дубина!»:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ