Операция «Степной барашек»
(Роман) - Зибе Ганс - Страница 47

— Вот именно! — кивнул Зайдельбах.

Коринну охватило чувство безмерной тоски: значит, смерть Дитера была совершенно бессмысленной…

— И где же находится ваша микропленка? — спросил Горица. — В лаборатории или здесь? — И он огляделся кругом, словно ища тайник.

— В надежном месте, — лаконично ответил ученый.

— Вы нам не доверяете? — не отступался Горица.

Коринна не понимала поведения доктора Зайдельбаха. Если профессор знает, что его изобретение никогда не даст желаемого для Лорхера эффекта, тогда почему, спрашивается, он ведет себя так, будто изобретение все же обладает таким эффектом?

По лицу доктора разлился румянец.

— С доверием нужно обращаться осторожно, — тихо проговорил Зайдельбах, словно оправдываясь. — Я на этом уже споткнулся однажды… Но вы абсолютно правы: при недоверии нужно быть еще более осторожным! Пойдемте со мной!

Зайдельбах вышел в коридор, Коринна и Фред молча последовали за ним. Конец коридора был слабо освещен. С потолка кое-где свисала паутина. Зайдельбах остановился перед дверью и, вынув какой-то замысловатый ключ, открыл ее.

Помещение, в которое они вошли, составляло примерно половину старой лаборатории и казалось пустым. Пол был засыпан соломой.

— Вот здесь я оборудую себе лабораторию, — пояснил профессор и одной ногой сгреб солому в сторону. На полу обозначилась крышка люка. — Никто не знает, какие сокровища здесь хранятся… Замок я сам смастерил.

Зайдельбах наклонился и повернул ключ. Горица поднял тяжелую дверцу люка, под которым находилась узкая камера; в ней был только плоский деревянный ящик. Доктор спустился в камеру, открыл ящик и выжидающе посмотрел наверх.

Коринна и Фред уставились на содержимое ящика, в котором лежали одиннадцать коричневых шаров, похожих на страусиное яйцо. Каждое из них имело красный «поясок» и кольцо с тупой стороны.

— Имеются двадцать таких зарядов, — пояснил профессор, — но Лорхер знает только о четырнадцати. Восемь были использованы на испытаниях, а из остальных двенадцати только один… — Он замолчал, не договорив фразы до конца.

— Шесть штук лежали в сейфе? — спросил Горица.

— Да. После несчастного случая я заменил оставшиеся пять штук. В сейфе лежат муляжи из гипса!

— Паульсен сказал мне, что вы могли открывать сейф только вместе с Лорхером, и у каждого из вас имелся свой ключ…

Зайдельбах махнул рукой:

— Несколько лет назад Лорхер тайно от меня заказал себе дубликат моего ключа. Слесарь, изготовивший ему ключ, рассказал мне об этом — тот же самый слесарь в свое время делал ключи для меня. Помимо этого, имелся еще один ключ, которым воспользовался Хойслер.

— Выходит, что ваш сейф был похож на проходной двор, — пошутил Горица.

— Ослепляющие заряды мы уничтожим! — с уверенностью заявил профессор.

— Это было бы глупо, — не согласился с ним Горица. — Дитер Хойслер был моим другом, и его смерть не должна быть напрасной!

И тут доктор Зайдельбах сказал о том, что человеческую жизнь нельзя оценивать деньгами.

— Подумайте о Гундуле Ховельман: она же находится в положении, — просительно проговорила Коринна.

Горица предложил доктору продать ослепляющее оружие, пусть даже не до конца разработанное. В этот момент он думал о Хонигмане.

Зайдельбах закрыл ящик и вылез наверх. Вдруг он с беспокойством посмотрел на свои часы, которые почему-то остановились. Доктор испуганно спросил, который час: до полночи оставалось три минуты.

— Еще тринадцать минут!.. — вздохнул он; Зайдельбах не ответил на вопрос Горицы о том, что он имеет в виду.

Все трое вернулись в комнату с камином. Каждый думал о своем. Горица думая о том, какую выгоду все- таки можно было бы извлечь из создавшейся ситуации. Заполучить микропленку казалось ему нереальным, если только Коринне удастся выведать у доктора эту тайну.

Зайдельбах, казалось, угадал мысли Фреда и сказал:

— За прототипы без документации вряд ли получишь даже на выпивку! Любой средний химик установит, что это оружие имеет очень ограниченное действие!

Коринна и Фред изумленно переглянулись. Они не сомневались в том, что Зайдельбах сказал им правду, однако вместе с этим чувствовали, что старый профессор умалчивает о чем-то очень важном.

— Сколько времени? — снова спросил доктор.

— Четыре минуты первого, — ответила Коринна.

— Наполним наши бокалы, — как-то торжественно произнес Зайдельбах, — и через шесть минут чокнемся! Есть люди, которые должны быть мужественными, — у них просто нет другого выхода. Правда, я не принадлежу к их числу… Лорхера я не боялся, а вот Крампена боюсь!

— Крампен — хвастун, — презрительно сказала Коринна, — а вообще-то, он трус!

— У Шиллера есть выражение, что страх окрыляет спешащего. Один раз в жизни я захотел быть смелым, но это мне не удалось! А сейчас я боюсь даже собственного куража.

Зайдельбах принес еще бутылку вина и наполнил бокалы, руки его дрожали.

— Я предлагаю вам одну сделку, господин Горица!

— Одну сделку?!

— Да, сделку, которую вчера предложить кое-кому я просто испугался. Это был доктор Шауер, генеральный директор фирмы «Лайсинг-оптик». Так вот он хотел знать, способно ли мое новое стекло защитить от поражения лазерным лучом, абсорбировав ослепляющий эффект. Можете надо мной смеяться, но я ему не сказал, что эту проблему я уже решил: в стекло нужно только добавить специальную кристаллическую субстанцию, во всяком случае, необходим необычный катализатор. Собственно, в этом и заключается весь секрет! То, что я господам из Кобленца, прибывшим на испытания со степными барашками, выдавал за защитную фольгу, и было этим самым стеклом!

— Черт возьми! — громко выругался Горица.

— И в чем же будет состоять ваша сделка? — поинтересовалась Коринна.

— Продайте это стекло, — обратился Зайдельбах к Фреду, — и каждый из нас получит по двадцать пять процентов: вы, Гундула Ховельман, Коринна и я! Сколько сейчас времени?

— Восемь минут первого, — ответила Коринна, которая уже перестала удивляться причудам ученого.

— И что вы за это потребуете от меня? — спросил Горица.

— Ваше мужество! Я покупаю ваше мужество!

Коринна и Фред снова растерянно переглянулись.

— Вы меня не понимаете?.. — Зайдельбах смущенно улыбнулся. — Вы должны похитить бутафорию и мнимую документацию из сейфа, с тем чтобы Лорхер и Крампен никогда не узнали, что я их провел на этом.

Секундная стрелка часов Коринны уже отсчитывала десятую минуту нового дня. Доктор поднял свой бокал, гости последовали его примеру.

— Время истекает! — объявил Зайдельбах. — Ровно в десять минут первого будет достигнут предел!.. Так давайте же выпьем за решение одной проблемы!

Они чокнулись. Стрелки на часах Коринны показывали десять минут первого.

Туман полз по земле. Это была одна из тех ночей, когда нельзя было разглядеть даже собственную вытянутую вперед руку. Какой-то ночной зверек пробежал мимо Ховельмана. Световой круг, падающий на землю от фонарика Ховельмана, колебался в такт его шагов.

Вахтер запнулся за ветку, сорванную с дерева осенней бурей, и тихо выругался. В уголке рта он зажал незажженную трубку. Хотелось спать. Тяжело вздохнув, Ховельман вспомнил о Хойслере, при котором ему иногда удавалось несколько часов поспать даже на дежурстве: тот сам любил обходить посты. При Ромере же об этом нельзя было и мечтать.

Стоило только старику подумать об этом, как он сразу же почувствовал себя как-то неловко, невольно вспомнив о том, что Ромер в последнее время ведет себя как- то необычно и странно: с недоверием поглядывает на него, словно собирается отчитать его за какое-нибудь упущение по службе. Ховельман даже перестал тайно курить свою трубку на дежурстве.

Как только он вошел в старое здание, в нос ему ударил знакомый запах лаборатории. Часы находились в коридоре. С тех пор как Зайдельбах купил в селении домик у вдовы и поселился в нем, Ховельман стал чувствовать себя здесь как-то отчужденно.