Gimme More: Крис и Эва (СИ) - "Silin Ji" - Страница 29

Но ощущения, полученные часом раньше, все еще теплились в моей груди и будто подсвечивали изнутри, как солнечные лучи пробиваясь сквозь гремучие тучи в темный, мрачный день.

Я закрыла глаза и сразу увидела яркие солнечные лучи, которые играли на лице Криса, который улыбался. Я видела солнечных зайчиков на наших переплетенных пальцах вместе. Легкий ветер раздувал легкие и мягкие волосы Шистада, и мои руки тянутся к его голове, чтобы вернуть все как было, пока Крис смеясь наклонился ко мне, чтобы мне было удобнее. Как он наградил меня легким поцелуем в губы, когда я закончила. Он, приобняв меня за плечи, потерся носом о мой висок, и я смеясь провела рукой по его груди, и мы пошли дальше.

Вместе шли дальше.

— Можно мне, пожалуйста, то платье, — я знала, что она поймет, про какое платье я говорю, потому что девушка точно в силу профессии уже успела заметить, какое платье понравилось Крису.

Дверь захлопнулась, и я тяжко выдохнула, потянувшись руками к молнии на спине, чтобы избавиться от этого платья, которое делало меня яркой, но не настоящей. В нем я была наряженной куклой на вечер.

Скинув платье, я открыла глаза и отметила, что той печали нет, есть намеки на беззаботную улыбку, затаившуюся где-то в уголках моих пухлых губ.

— Это не ухудшение, — тихо сказала я, будто доносила до самой себя смысл, который и так был мне ясен, но оставалось лишь его озвучить, — это улучшения. Просто легкая обида за то, что он не видит. Тебе лучше, Эва, хватить прятаться в раковине. Пора открываться, Эва.

Пора, Эва, пора

Габриэла принесла платье и помогла мне в него облачиться. Я хотела было уже надевать черные неудобные туфли, что выделили для примерки, но она остановила меня, протягивая бежевые лодочки с ласковой улыбкой на губах.

— Теперь по-другому, — сказала она мягко, пока подвязывала мне атласной лентой волосы. — Все, теперь можно показываться. Вы выглядите просто чудесно!

Я вежливо улыбнулась и вышла из примерочной, и не спеша пошла к Крису, который стоял лицом к Гео, тот что-то поправлял на его пиджаке. Когда тот поднял взгляд, его губы растянулись в довольной улыбке, он похлопал Криса по плечу и кивком дал тому обернуться.

Когда он повернулся, его лицо стало непроницаемым, но его взгляд медленно скользил по мне, изучая, как мне показалось, каждую мелкую деталь, которую он только мог сейчас увидеть.

Могло показаться, что ему не нравится, но в его глазах я увидела удовлетворение и то восхищение, что заметила в первый раз, когда он показал на скучное черно-белое платье.

Пусть его восхищение было вызвано не мной, а платьем, но у меня все равно потеплело на душе от этой мысли.

— Почему ты сразу не сказал про это? — спросила я, когда подошла к нему достаточно близко, и теперь видела, как он был напряжен: он с силой сжал челюсти, отчего было видно, как дергается жвалка на его скуле. — Оно ведь тебе нравится, Крис.

— Я… — он открыл рот, чтобы продолжить, но, махнув головой, словно отмахиваясь от навязчивой мысли, Крис по-доброму улыбнулся и медленно провел пальцами по верхним юбкам, и из его груди вырвался смешок, больше похож на горестный, чем на веселый. Взяв меня под локоть, он провел меня к большому зеркалу и остановился, смотря на меня в отражении. Я дала себе волю рассмотреть это платье на себе, побоявшись сделать это в примерочной. Боялась, что оно не понравится мне? Возможно.

Нежно розовый оттенок, который сначала показался мне каким-то грязным, сейчас виделся мне невероятно нежным, он смог смягчить мои грубые черты. Бюст был усыпан мелкими светлыми цветочками на полупрозрачной телесной ткани, и россыпь становилась реже у талии и почти прекратилась ниже талии, рассыпаясь редкими бутонами, пока не прекратилась совсем. Ткань юбки нежного розового цвета тоже была полупрозрачной, но она была многослойной и драпированной и к низу просвечивались только лодыжки.

Я выглядела нежно и совсем невинно. Смотря на меня такую, и в голову не может прийти, что я могу жить по-другому, иначе чем в сказке, что вы уже придумали, пока смотрели на меня.

— Я… — снова сказал Крис и снова замолчал.

— Спасибо, — ответила я, посмотрев в глаза через зеркало, когда Шистад так и не смог и слова вымолвить, пока любовался моим видом в отражении. — У тебя очень милый платочек. Розовенький.

— Сходим куда-нибудь в четверг? — спросил он, прочистив горло. И спросил он так тихо и неуверенно, что я даже растерялась немного. Он был в смятении и смущении, и от этого я растерялась еще больше, ведь Крис не был таким на самом деле, как и я сейчас. Я не могла быть растерянной, а он не мог быть в смятении и смущении, но мы почему-то были!

— Сходим, — ответила я, положив свою ладонь поверх его, медленно поглаживая ее большим пальцем. — Обязательно сходим, Крис.

========== You got me in a crazy position ==========

И упало каменное слово,

На мою, еще живую, грудь

«Реквием», отрывок «Приговор», Анна Ахматова

Я сидела на диване и смотрела на пол, рассматривая замысловатые завитки на плитке и думая обо всем, кроме одной мысли, которую мне стоило озвучить сейчас, вновь чувствуя ту гребаную дыру внутри. Она вдруг стала меньше размером и не такая всеобъятная, но она была там и высасывала все в своем обычном режиме. И это не укладывалось в моей бестолковой голове.

Как? Как я могу порой не чувствовать того, что гложет меня изнутри, а потом вовсе задыхаться от безысходности и давать ей засосать себя в свою гребанную холодную и мрачную бездну?

— Что изменилось? — Шепард подал свой голос, разрушая продолжительно тишину, что образовалась в комнате. — Ты уже полчаса сидишь и смотришь в пол.

— Наверное, ничего не изменилось, — ответила, все так же уставившись на пол, у меня не было желания смотреть ему в глаза и давать мысленный отпор, когда он будет на меня наседать. — Просто не могу осознать происходящего, в голове не укладывается, и я чувствую себя какой-то фальшивой и ненастоящей, отчего становится тошно.

— Эва, я не могу вытягивать из тебя предложения клещами, если ты не настроена сегодня говорить, возможно, нам стоит перенести сеанс?

— Если мы перенесем, станет еще хуже и все труды пойдут насмарку. — Я сделала короткий вздох и подняла глаза к потолку, часто моргая, надеясь спрятать непрошеные слезы, которые вырвались наружу, застилая все передо мной. Мне было противно от самой себя, я не могла понять саму себя, свои мысли и действия. Сначала я думаю одно, делаю другое или наоборот — я будто сама с собой в диссонансе живу. — Я ничего не понимаю, я уже потеряла ход своих мыслей и просто по инерции качусь дальше по дорожке, которую выбрала. И мне страшно, и я боюсь, что будет дальше. Я не могу. Мне кажется, я не выдержу всего этого давления, непонятности и полного бреда, которого намешала вокруг себя. Господи! — наклонилась вперед и закрыла лицо руками, прижимаясь к коленям, понимая, что я не могу остановить слезы. Меня начало трясти, и громкие всхлипы эхом отражались от этой стены, которая казалась мне пристанищем. Я рыдала, уткнувшись в свои ладони. Я дала волю чувствам, которые прятала, слепо веря, что мне стало лучше. — Я не могу, я просто не выдерживаю этого.

— Эва, просто говори.

— Мне мерзко от самой себя. — По телу пробежался холодок, и это напугало меня, ведь я правда с остервенеем говорила об отношении к самой себе. — Я чувствую себя подделкой, грубой фальшивкой, которая лишь играет в игру, которую придумала сама, а депрессии никакой нет — это просто плод моего воображения.

— С чего ты так решила?

— Почему я иногда даже забываю об этом? А иногда просто умираю от этого? Как я могу жить двумя жизнями одновременно? Как я могу быть больной и здоровой одновременно? Как я могу испытывать подобие счастливого покоя, одновременно чувствуя себя опустошённым трупом, которого забыли положить в гроб? Я омерзительна.

— Опиши, когда ты это поняла.

— Какое это имеет значение? — я не решилась поднять лицо и еще сильнее прижалась к своим коленям, чувствуя солоноватый вкус на губах.