Подобно тени - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 4

Он вытащил из кармана несвежий носовой платок и трубно высморкался.

– Кроме того, это полезно для бизнеса. Людей интригует необычное, они пытаются раскусить меня. Вся Вардур-стрит знает «человека в пальто». Это выгодная сделка, мистер Митчелл.

– Она должна быть очень выгодной, если компенсирует такой наряд.

Тонкие губы скривились в усмешке.

– У нас, иностранцев, изрядное преимущество перед вами: мы не застенчивы.

– Это уж точно.

Нет, коротышка определенно не сумасшедший. Я изучал его так же откровенно, как он меня. Интересно, из каких он евреев? Если существуют турецкие евреи, он мог быть из них. Смуглое лицо словно состояло из одного носа – гигантского попугаичьего клюва. Глаза, казалось, цеплялись за его бока, а тугой тонкогубый рот начинался прямо из ноздрей. Над этим шнобелем нависал лоб, переходящий в блестящую лысину. Редкие пучки жестких волос торчали над остроконечными, как у летучей мыши, ушами.

Он был на редкость уродлив, но стоило поймать на себе его пронзительный взгляд, и об уродстве больше не вспоминалось. Это был взгляд человека, способного строить империи, ворочать миллионами, перерезать горло собственной матери и затем рыдать над ее могилой. Теперь я был уверен, что жалкие комнатушки – всего лишь фасад, декорации, созданные для защиты от праздношатающихся зевак. Эти глаза и бриллиант толстухи – лучшее доказательство, что я попал в правильное место.

Я успел выкурить две сигареты, свои, не его, пока он терзал меня вопросами о каждой детали, упомянутой в моем опусе. Время от времени я картинно поигрывал мускулами – пусть полюбуется на товар, который покупает.

– Мистер Митчелл, вы не упомянули, что сидели в тюрьме.

Хороший заход… Вот этого я не ожидал.

– Кто упоминает о таких вещах? Это вредит бизнесу.

– Вы убили двоих, мужчину и женщину, когда в нетрезвом состоянии вели машину, верно?

– Так оно и было. Тормоза дышали на ладан, это могло случиться с каждым.

– Пьяницы действуют мне на нервы.

– Как и мне. Это произошло четыре года назад. С тех пор я многое переосмыслил.

– Те, кто на меня работает, не пьют, мистер Митчелл.

– Когда я вышел из тюрьмы, то поклялся, что больше не выпью ни капли.

Он впился в меня острыми глазками.

Ну-ну, никому еще не удавалось поймать меня на лжи.

– В таком случае…

Я чувствовал, что уже на три четверти в деле, и, когда он спросил про рекомендации, решил, что пора сыграть роль прямого парня.

– От моих рекомендаций, мистер Зарек, будет не много прока. Вам нужен телохранитель, я никогда им не был. Никто не может сказать, гожусь ли я для этой работы. Вам придется решать самому.

– Меня интересует, насколько вы честны, добросовестны и надежны.

– Стоит ли полагаться на чужие оценки? Нет ничего надежнее собственного суждения.

Он изучал меня больше минуты.

– Может, вы и правы, мистер Митчелл.

Итак, дело в шляпе. Так я и думал. Теперь посмотрим, что он собирается мне предложить. Как там насчет перспектив и достойной оплаты?

– По причинам, которые я объясню позже, мне нужно, чтобы кто-то вроде вас сопровождал меня в деловых поездках. Это может продолжаться довольно долго. Думаю, десять фунтов в неделю, плюс полный пансион, вполне достаточно за такую работу. Торговаться я не намерен.

– Вы упоминали перспективы.

Черные бусинки глаз сверкнули.

– О перспективах будем говорить, когда узнаем друг друга получше. Я сообщу, насколько вы подходите, в конце месяца.

– Жду с нетерпением конца месяца.

Дверь распахнулась, в комнату вплыла толстуха со стопкой писем и шмякнула ее на стол.

– Эмми, это Фрэнк Митчелл. Он будет работать на меня. Мистер Митчелл, это мисс Перл.

Знал бы я, какая роль уготовлена для нее в скором будущем, я был бы куда любезнее. Но я не знал.

Я одарил ее уничижительной усмешкой и откланялся.

– Так ты получил ее?

– Разумеется. Не думаешь ли ты, что я потащился бы к черту на рога, не будучи уверен в успехе? Послушай, детка, не приставай ко мне сейчас, я должен упаковать вещи.

– Упаковать?

– Правильно. Сложить вещи в сумку: упаковать.

– Ты уходишь?

– Совершенно верно, я ухожу.

Она побрела за мной в спальню, жалкая, как котенок на отколовшейся льдине.

– Я буду скучать по тебе, Фрэнки.

– Как и я. Такое случается сплошь да рядом. И потом, я буду забегать время от времени. Я не говорю «прощай», детка, я говорю «оревуар», что по-французски значит «скоро увидимся». А теперь успокойся и не путайся у меня под ногами.

Она съежилась на стуле, обхватив себя руками:

– Я не буду мешать. Хочешь, я помогу упаковать вещи?

– Нет уж, спасибо, знаю, как ты пакуешь. Я уж как-нибудь сам.

– Какой он, Фрэнки? – помолчав, спросила она.

– Крошка-еврей. В голом виде сошел бы за стервятника. Одет как клоун на манеже. Говорит, чтобы пальто не стянули, пришлось выбрать эту расцветку. Да уж, на такой прикид позарится разве что дальтоник или психопат.

– Но зачем ему телохранитель?

Я вытащил из гардероба пару костюмов и разложил их на кровати. Достал из-под туалетного столика три пары туфель.

– Сообрази мне что-нибудь выпить, и покрепче. Предполагается, что я трезвенник, так что, боюсь, на сегодня это последний шанс промочить горло.

Она принесла двойной виски с чайной ложкой воды, как я люблю. Когда она протянула мне стакан, ее руки дрожали.

– Прекрати. Рано или поздно это должно было случиться. Ты ведь не думала, что я буду жить здесь всю жизнь, не так ли?

– Люди живут вместе всю жизнь.

– Кто я, по-твоему, – Дарби?[12]

– Фрэнки, если это из-за денег… Я скопила кое-что… Они твои! Все равно без тебя мне ничего не нужно.

– Только не начинай по новой.

– Зачем тебе уходить? Ты можешь охранять его днем, а ночевать здесь.

– Это круглосуточная работа. Кто-то шлет ему письма с угрозами.

– Пусть обратится в полицию.

– Подобные типы держатся от полиции подальше.

– Но он знает, кто ему пишет?

– Разумеется, нет. Он получил уже три письма, и автор, похоже, не семи пядей во лбу. Письма отпечатаны на машинке с западающими буквами «е» и «д», значит ее легко отследить. И бумага характерная: голубые листы с фигурными краями, какие обычно используют женщины. Знаешь, когда он показал мне письма, я сразу подумал о секретарше.

– У него есть секретарша?

– Разумеется, у него есть секретарша. Я, чтоб показать, мол, не лыком шит, намекнул: не худо бы ее проверить, отправитель-то, похоже, женщина. Так его чуть удар не хватил. Говорит: «Доверяю ей, как себе, мы фактически партнеры, она со мной уже десять лет, с тех самых пор, как ей минуло четырнадцать, а тому, кто будет ее очернять, лучше убираться отсюда подобру-поздорову». Ну, хочет смотреть на нее сквозь розовые очки – да ради бога, мне до лампочки.

– Как она выглядит? – будто бы невзначай осведомилась Нетта.

– Как еврейка.

– Еврейки бывают очень привлекательными.

– Она именно из таких. Жгучего, страстного типа, а что за фигура! Ничего подобного мне встречать не приходилось.

– Так же хороша, как моя?

– Не глупи, я сказал «фигура». Это где есть за что подержаться, нечто роскошное, чувственное…

Она вздохнула.

Я уложил костюмы в чемодан и принялся заворачивать в бумагу туфли.

– Чем занимается этот человек, Фрэнки?

– Торговец: перепродает все, что приносит барыш. Скажем, тебе нужна дюжина пар нейлоновых чулок. Он покупает их у кого-то по сходной цене, продает тебе втридорога, а разницу кладет в карман. Выгодное дельце. Нужно только знать, где дешево купить и дорого продать. Проще пареной репы.

– А почему ему кто-то угрожает?

– Он считает, конкуренты пытаются убрать его с дороги. В этом бизнесе каждый пытается урвать кусок пожирнее, и соперники как кость в горле. А он, по его словам, человек маленький, беззащитный. Врет, я считаю. Здесь кроется что-то еще. Уж больно странные письма, какие-то ребяческие, что ли. «Если ты веришь в Бога, готовься к встрече с Ним», – это в первом. «Жить тебе осталось недолго», – во втором. Верится с трудом, что эти шакалы станут посылать подобный вздор. Уж их угрозы звучали бы чертовски убедительно. Не пойму, почему Зарека пугает этот детский лепет.