Османский узел (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 68

Ага, даже так! Особо концентрированная ненависть была сосредоточена даже не на мне, официальном организаторе и лидере принесшего Османском империи столько бед Крестового похода, а на моей подруге и советнице. Бьянка, как личность абсолютно толстошкурая в подобных ситуациях, да-авно выработавшая полный иммунитет, даже не дёрнулась, хотя наверняка заметила. Хм, даже улыбнулась, обжигая в свою очередь взглядом султанского сынка. Презрение, вот что было в этом ответном взгляде, полное и бескомпромиссное. Хорошо то как пошло, аж душа радуется.

В чём причина такой нутряной ненависти? Женщина на переговорах, причём не просто как игрушка, подающая фрукты, напитки и прочее, либо танцующая для услады глаз, а как полноправная часть, как облечённая немалой силой и властью. Той, которой в любой магометанской стране она была бы по умолчанию лишена. А тут… Провокация удалась, что называется, с порога. Селим откровенно бесился, лишь каким-то чудом удерживаясь от слов или действий, способных сорвать переговоры. Великий визирь был более сдержанным, хотя что-то шептал себе под нос на османском своём наречии. Наверняка просит Аллаха покарать «непотребную женщину, рядящуюся в схожие с мужскими одеяния и при оружии». Пусть просит, всё едино отвечать ему не станут. Жаль только, что Ахмет-пашу не пронять. Этот ведь по рождению и воспитанию не осман, а вполне себе европеец, пусть и прислуживающий врагам собственной крови.

Остальные… на них плевать. Писцы, переводчики, прочая мелочь, их мнение есть ноль без палочки по большому то счёту. А вот иная, то есть наша сторона, на ней всё куда более пёстро. Коалиция, млин, со множеством участников, в большей или меньшей мере проявивших участие в войне и претендующих на куски пирога, что уже оторваны от империи и отрыв коих остаётся лишь официально закрепить.

Вот сидит Пьер д’Обюссон, глава Ордена госпитальеров, ухвативший судьбу за хвост и уже избавившийся от страха за будущее. Теперь его рыцари не чувствуют себя окружёнными врагами со всех сторон, а поддержка Ордена Храма хоть и поставила в подчинённое положение. Но дала главное – возможность вернуть утраченные позиции. Да и не зазорно госпитальерам подчиняться Святому Престолу, они ж и без того в своём уставе это в незапамятные времена отразили.

Андреа Лоредан… венецианец. Участвовал в битве при Лефкасе, где был сломан хребет османского флота. Не в пример командующему венецианским флотом Антонио Гримани, показал себя вполне достойно, хотя и звёзд с неба ухватить не сумел. Как по моему мнению, так и по словам де Лима, фон Меллендорфа и прочих – крепкий такой середнячок, но способный выполнять не слишком сложные задачи. И не вызывать раздражения у союзников, что в сложившейся ситуации тоже имеет значение. Венецианцы успели откровенно достать многих своими завышенными требованиями, откровенными капризами и желанием получить как можно больше, по минимуму вкладываясь в эту войну. Про их войска я и вовсе молчу… иначе придётся исключительно матом. Где, я вас спрашиваю, герцог Мантуи Гонзага или хотя бы его дядюшка? А ведь эти двое лучшее, что на данный момент было у республики! Нет, сюда ни одного из них не прислали, видимо, придерживая обоих в италийских землях на понятно какие случаи. Говорящий такой факт, чего уж.

Представители Милана и Флоренции, этих почти состоявшихся вассалов, пускай до официального признания сего факта могут пройти ещё долгие годы. В таких случаях лучше всего «поспешать медленно». Но если Милан представлял Фабрицио д’Арранте, известный мне лишь как одно из доверенных лиц Катарины Сфорца, герцогини Миланской, то человек, представляющий интересы герцогства Флорентийского был слишком хорошо известен не столько тут, сколько в моём времени. Никколо Макиавелли и этим всё сказано. Пока ещё молодой, находящийся в начале своего пути, но одним своим тут присутствием доказывающий, что настоящий гений пролезет наверх как при аристократической республике, так и при монархии.

Хамелеон, циник, интриган, редкая сволочь и… гений. В свои двадцать шесть лет он уже плавал, как рыба в воде во всех архивных документах, знал сильные и слабые стороны союзников и врагов Флоренции, готов был по мере надобности подкупать, выпрашивать, посылать наёмных убийц или обещать разного рода услуги. Разумеется, сам факт данного обещания не стоил для Макиавелли ровным счётом ничего. Слова – они не более чем сотрясение воздуха для подобного типажа. Здесь, в этой ветви реальности он начал свой путь наверх, предоставив Пьеро I качественную подборку компрометирующих бумаг на тех видных жителей Флоренции, кто не был изгнан после восшествия Медичи на престол, но потенциально мог представлять опасность. Но не просто подборка оказалась в руках великого герцога Флорентийского, а ещё грамотным образом оформленная, с выделением наиболее важных нюансов и возможности их применения в той или иной ситуации. Затем успехи в обнаружении скрытых сторонников Савонаролы, несколько дельных советов относительно скорейшего встраивания в герцогство полученных после победы над Францией земель. Посольство к князю Пьомбино, который вынужденно стал вассалом Пьеро Флорентийского, опасаясь за сохранность своего маленького княжества, зажатого между Сиенской республикой и Царством Божьим Савонаролы. Никколо умел правильно себя подать и стать если не незаменимым, то очень полезным.

И вот очередное поручение, по результатам которого молодой Макиавелли мог сделать ещё один шаг вверх, по ступеням власти. Целеустремлённый молодой человек, у которого здесь шансы… куда больше, нежели было в известной мне истории.

Почему я даже не пытался забросить удочку на предмет перетащить этого гения интриг и дипломатии к себе в Италию? Опасения… Несмотря на все свои таланты, синьор Никколо Макиавелли был личностью крайне неоднозначной. Его идеалы, о которых я был вполне себе осведомлён из нескольких авторских книг сего выдающегося флорентийца, недвусмысленно показывали, что монархия – отнюдь не та форма правления, к которой тот испытывает симпатию. А уж какие тараканы копошатся внутри гениального разума… выяснять было малость боязно. Потом – да, бесспорно. Но не теперь. Пусть пока трудится на благо Флоренции, я же присмотрюсь. Вдобавок, личности подобного типажа становятся хоть немного более надёжными, если сами предлагают свои услуги, а не их уговаривают включиться в работу на конкретной стороне бесконечной «игры во власть».

И двое последних – Янош Корвин и Георгий IVЧерноевич, князь Славонский и господарь Зеты соответственно. Оба прикатили в Приштину, но мотивы разные. Да и надежды тоже ни разу не одинаковы. Корвин то полноценный участник Крестового похода, выполнивший всё, что от него требовалось. Нанёс удар с венгерского направления, оттянул на себя определённую часть османских войск, помешал султану сконцентрировать против нас совсем уж огромное число войск. Магнит для сербских граничар опять же. Они, ненавидящие османов лютой ненавистью, охотно включили свои отряды в войско князя Славонского, рассчитывая на победу крестоносцев и освобождение своей страны от завоевателей. Правильно рассчитывали, чего уж. Отсюда и соответствующее воздаяние, в том числе и самому Яношу Корвину.

Чего он хотел больше всего? Корону Венгрии. Увы и ах, но пока там обитает Владислав II Ягеллон, пусть и сторонников у него среди венгерской знати, скажем так, не подавляющее большинство. И Италии прямо конфликтовать с Ягеллоном, да в условиях разгорающегося религиозного пожара ни разу не с руки. Потому корона у Яноша Корвина должна образоваться, но не венгерская, а боснийская, сочетающая в себе уже находящуюся под его властью Славонию и часть собственно Боснии. Вся Босния, отбитая у османов - это слишком жирно, не хочется отдавать столь большой и вкусный кусок пирога де-факто второстепенному по значимости участнику. Да и сам Корвин особенно возмущаться не должен, понимая своё не самое простое положение. В конфликте с Владиславом II Ягеллоном, который непременно случится, рано или не слишком, ему нужны будут союзники, которые не кинут незаконнорожденного сына венгерского короля при первом же удобном случае. А вдобавок достаточно сильные, чтобы охладить пыл не только Ягеллона, но и императора Максимилиана. В эти рамки как раз мы, Борджиа, очень хорошо вписываемся. Ну или напротив, способны выламываться за любые рамки, загоняя туда тех, кто нам противостоит. Как ни крути, а суть от этого не меняется.