Османский узел (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 46

Корелью аж передёрнуло. Видимо, представил себе возможный вариант развития событий, и он ему оч-чень не понравился.

- Всё так плохо?

- И грозит стать ещё хуже! Ты должен помнить, кого совсем незадолго до начала Крестового похода доминиканцы протащили в генеральные магистры.

- Создателя «Молота ведьм». Крамера, да.

- Правильно, его, противного. Отец собирался отказаться утвердить его, но удалось убедить, что от этого только хуже станет. Пусть Орден святого Доминика станет…

- Чудовищем? Как «Царство Божие», которое строит в Ливорно Савонарола?

- А рыцарям, особенно крестоносцам, полагается убивать чудовищ, - усмехнулся я, барабаня пальцами по камню парапета. - Творящееся в монастырях не только доминиканцев, а и других орденов выходит за все допустимые пределы. Они ненавидят нас, Италию и Рим. Им нужны костры инквизиции, полная безграмотность паствы, болезни как кара господня, мор и глад. Тогда и только тогда простые люди побегут за утешением и спасением к подобным Крамеру, Савонароле и прочим. Если же такого не случится, то их время начнёт уходить. Вот я и хочу поторопить бой часов, что возвестит о смене эпох. Или мы или они, третьего тут не дано.

- Любишь ты опасные игры, Чезаре! Я то с тобой, как и остальные. Но боюсь, что крови прольётся много. И немалая часть её будет не мусульманской.

- Нам не привыкать.

- Но сначала Крестовый поход, да? Тот, что затмит сразу несколько предыдущих.

- Верно, друг мой. И расширениевласти Борджиа на те земли, о которых совсем недавно и думать не приходилось.

Тут пояснять не требовалось. Не для того мы проникли в уже не первое десятилетие захваченные османами земли. чтобы уходить отсюда. Тем более со столь выгодных в стратегическом плане, да и в плане климата и плодородия земель Балканы просто великолепны. Естественно, никто не думал даже пытаться сотворить такую глупость, как включать их в состав именно королевства Италия. Только имелись и другие пути, не столь прямолинейные, но приводящие к схожему результату.

И опять всё упиралось в производимое на местных впечатление. Именно для создания образов практически непобедимых воителей нам требовалось не просто победить при Подгорице, но устроить второй Лефкас, только на твёрдой земле, а не на качающих корабли волнах. А раз надо, значит так и будет. Ставки слишком высоки.

Интерлюдия.

Рим, конец июля 1495 года

Ещё каких-то пару месяцев назад Лукреция Борджиа и помыслить не могла, что будет скучать по той самой учебе, которой её пичкали день за днём, год за годом, словно противными лекарскими снадобьями. Но вот так уж вышло, что теперь, оказавшись в круговороте государственных дел, к которым она приобщилась в полной мере после того, как её любимый брат отправился в этот Крестовый поход… Она же, согласно его указу, осталась, на время отсутствия короля, блюстительницей престола. Не Хуана, а именно она, сестра Чезаре.

Разумеется, отец даже не собирался оставлять её одну, без своей поддержки, присутствуя то незримо, то напрямую давая советы в сложных ситуациях. Да и знакомые ей вот уже не первый год приближённые брата всегда были рядом, своей мрачной репутацией охраняя Лукрецию даже от косых взглядов, не то что дурных слов. И всё равно, только теперь юная Борджиа начала по настоящему понимать, что такое управление государством и бремя власти. Поняв же, преисполнилась ещё большим желанием постоянно его ощущать. Правда… не так сильно и сразу. Очень уж время выпало сложное, слишком замысловатые узлы уже образовавшихся и только-только возникающих политических интриг приходилось разбирать на составные части. Генуя, Венеция, Сиенская республика, притаившийся в Ливорно Савонарола… Более далёкая, но от того не менее опасная Франция, выжидающие изменения обстановки Англия и Священная Римская империя. Заискивающая Бретань, Феррара с Моденой. Осторожные попытки начать разговор со стороны Мантуи. Это не говоря о других, сейчас куда менее важных и более отдалённых странах.

Неудивительно, что при всех навалившихся на неё делах, Лукреция была рада хоть немного отдохнуть, выбираясь про гуляться даже не по римским улицам – там приходилось мириться с немалым количеством охраны, необходимость которой не получалось отрицать – а просто по двору-саду в пределах дворца. Солнце, шелест листвы, спокойствие и недолгое ощущение того, что государственные проблемы остались где-то там, ближе к заваленному бумагами кабинету.

Здесь же было ощущение свободы и… не столь часто встречаемая Лукрецией в последние дни Хуана, жена Чезаре. На сей раз она сидела в небольшой беседке, казалось, глубоко погрузившаяся в своё вышивание. Рядом с ней были лишь две прибывшие в числе свиты из Испании женщины. Немного, учитывая то, что раньше испанку сопровождало куда большее число даже в пределах дворцов, не говоря уж о ситуации, когда она оказывалась вне оных. Влияние Чезаре, недолюбливавшего излишнюю пышность и сложность. Сама то Лукреция уже давненько ловила себя на мысли. что сильно изменилась в сравнении с собой же, но даже год назад, не говоря уж о больших сроках. И изменения продолжались, пусть и не с такой скоростью, становясь менее заметными внешне, но уходящими совсем уж в глубину её души. А значит и Хуане от этого не уйти. Только вот изменения будут другими, это сестра короля Италии понимала изначально. Разные люди и меняются по разному.

- Здравствуй, Хуана, - вымолвила Лукреция, подойдя к беседке, а попутно одним лишь жестом словно бы вымела оттуда обеих дам свиты королевы. – При такой хорошей погоде я не удивлена, что и ты решила побыть вне дворца. И снова с вышивкой…

- Лукреция, - мило, этак по домашнему улыбнулась испанка. – Я рада тебя видеть. Жаль, что ты всегда в делах. Прямо как моя мать, которая тоже всегда занималась тем, что не было полностью женским делом. Государство, войны, казна, церковь… Я думала, что это что-то особенное, а прибыла сюда, в Рим, и оказалось, здесь то же самое. Ты, герцогиня Миланская, советница моего мужа Бьянка… Вы все напоминаете мне о том, что было привычно дома.

- Это ведь хорошо? – уточнила Лукреция, устраиваясь неподалёку от отложившей вышивку Хуаны.

- Наверное. Только я всё ещё сильно скучаю по отцу с матерью, сестрам, брату.

- Война. Зато как только она закончится, ты сможешь их навестить. Брат всегда держит данные им обещания.

Я знаю. Держит.

Опять улыбка, на сей раз какая-то мечтательная. Лукреция не знала, что там Чезаре пообещал своей супруге и в каком количестве, но понимала, что сказанное будет воплощено в жизнь, причём в озвученные сроки. Если же что задержится или не сложится, то исключительно по очень веским, не зависящим от воли человека причинам.

Вообще же Лукреция нормально приняли жену своего брата, чего немало помог её характер. Хуана подстраивалась под окружение, желая лишь одного – чувствовать себя любимой, защищённой, а в ответ готова была на многое. В чём-то идеальная супруга, и дочь понтифика не сомневалась, что её брат это понимает и использует. В хорошем смысле этого слова, пусть даже брак и был организован не по любви, а для соединения родов Борджиа и Трастамара.

- Сложно мне, - неожиданно для себя призналась Лукреция собеседнице. – Раньше. когда брат и отец меня учили, шаг за шагом подпуская к делам государства, было легче. Они делали всё так, чтобы я хотела больше поручений, больше дел, прикоснуться к новым тайнам. А сейчас обрушилось всё то, чем занимался брат. Резко, сразу… Отец помогает, но только так, чтобы я совсем не надорвалась. Говорит, что это тоже необходимый опыт, а я уже достаточно взрослая и обученная. И если хочу получить корону, как и мой брат – не Железную, другую, - поправилась Лукреция, знающая цену подобным тонкостям в разговоре вроде даже и с ближним кругом. – Подобное станет пусть и не постоянным, но случающимся.

- А зачем ты хочешь корону? Не через мужа, а собственную. Можно ведь жить спокойно, быть счастливой в браке, стать опорой мужу и воспитывать детей. Мы женщины, а не амазонки из древности. И я знаю, что Чезаре никогда не допустит, чтобы твоим мужем стал тот, кто тебе противен или безразличен. Он говорил про тот случай, про Сфорца.