Приручить огонь (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 9

— Конечно, — кивнула ему Линда и сразу перешла к делу, — но я по другому поводу звоню. К Натали альбинос Жибор прицепился, скажи ему, чтобы отстал.

— А-а-а, — протянул Вик и выдал то, от чего у меня рот неприлично раскрылся. — Он её телохранитель. Так что пусть привыкает.

Я обернулась к Тамаре, думая, может, мне послышалось, в ответ она погладила меня по плечу. Так это что, правда? Он мой телохранитель? Он?! Тогда что же вчера произошло? Он что, мне соврал? И я не приставала к нему? Но поцелуй… Я помню его губы.

В голове сразу столько мыслей появилось, что я не знала за какую ухватиться.

— Зачем Натали телохранитель? — обиженно возмутилась Линда, и я опять опешила. А почему бы, собственно, ему у меня и не быть? — Мне так телохранителя никто не выдал, а ей так — пожалуйста, — взвилась сестрёнка, а я радостно улыбнулась.

Есть в мире справедливость. Не всё же ей быть самой главной. Я как-никак старшая сестра!

— Линда, у меня что, работы тут полно для них? — вспылил Вик, и мы все притихли, испуганно глядя на Линду, у которой слёзы навернулись на глаза. — Куда мог, туда и распихал. И, вообще, Натали у нас особенная, вдруг украдут. А так она под неусыпным присмотром.

— Спасибо, любимый, — язвительно поблагодарила сестричка и отключила комм. А затем как зыркнет на меня, я даже чуть язык не прикусила. И чего она злится? Не собиралась я отнимать у неё её плюшевого медведя. Больно надо.

А Линду уже понесло, чую, опять до скандала дойдёт.

— Добегалась! Дособлазнялась! Вот теперь и терпи! Говорила же, не лезь ты ко всем подряд. Это не телохранитель, это твой надсмотрщик! Ну ты, Натали!

Я встала из-за стола и демонстративно заявила сестре:

— Всё, к маме уеду. Сегодня же.

Правда, воззвать к совести Линды мне не удалость.

— Конечно же! А там твой папка сразу тебя замуж и отдаст! — весело усмехнулась она, беря ложку.

Тамара поставила перед нами тарелки, полные ароматного супа. Как же я рада её появлению в нашей с сестрой жизни. Наконец-то, стали питаться нормально.

Я, вооружившись ложкой, замычала от удовольствия, поблагодарив Тому за прекрасный вкус. Она в ответ зарделась и стала такая соблазнительная. Ей исключительно шла эта застенчивая улыбка, радостный взгляд из-под опущенных ресниц. Глаза у неё удивительно зелёные. Я редко видела такой цвет.

Из неё получится сногсшибательная модель. Особенно если учесть размер её груди. Да, в этом что-то есть.

— Том, а ты любишь картины? — попробовала я закинуть удочку, зная, как все реагируют на мои откровенные предложения.

Та удивлённо хлопнула ресницами и задумалась. А я ещё раз прикинула в уме, как лучше её поставить у плиты, так, чтобы выгодно подчеркнуть аппетитные формы поварихи. Даже придумала, где припорошить кожу мукой в виде отпечатков мужских пальцев.

Волосы, забранные в тугой пучок на затылке, стоит ей распустить. Они будут ниспадать красивыми локонами на спину. Жаль, у Томы из украшений только цепочка с крестиком на груди. Хотя даже в этом было что-то порочное. А глаза! Нет, определённо, эти глаза нужно запечатлеть.

— Да, конечно, — ответила мне Тамара, я и поняла, что клиент готов. — С детства люблю на выставки ходить. Столько много удивительного выставляют, сказочного и необычного. Тут недавно, примерно год назад, видела изумительные портреты одного мужчины. Очень на вашего мужа похожего, — это она уже Линде сказала. — Только там у него глаза цвета морской волны были. Такой напряжённый взгляд, словно живой.

— А я знаю, кто автор этого творения, — ещё больше обрадовалась я. Осталось её немного дожать, и будет у меня новая модель.

Тамара подалась вперёд, осторожно спросила:

— Да, и кто? Я не запомнила фамилию. Говорят, молодая ещё, но очень талантливая художница.

— Да, всё так. Это шия Махтан, — сдала я сестрёнку.

— Ой, да вы что? — изумилась Тамара, оглядываясь на хмурую Линду. — Я и не знала, что вы рисуете. Тут ни одной картины нет.

— Я не люблю свои творения на стенах вывешивать, — снисходительно ответила ей сестра, явно сильно смущаясь. Я вот не понимала её. У неё такой талант, а она его не развивает. — Я их сестре отдаю, а она выставки устраивает, перемешивая со своими собственными, ведь это она у нас молодая, но талантливая художница.

— Да, ты права, — согласилась я, сразу переходя к делу. — Так вот, Тамара, я хочу вас нарисовать. Вот представьте: вы на кухне у плиты, чуть привалившись бедром к шкафу, закинули голову ему на плечо. А на вас только фартук.

— Кому на плечо? — не поняла Тома, испуганно моргая.

— Как кому? — удивилась я, сбилась с настроя. Что тут непонятного? — Мужу. А он стоит у вас за спиной, — продолжила описывать композицию, — нежно положив руки вам на бёдра под ткань фартука. И целует плечо. Весь такой белоснежный, чуть светящийся от ярких лучей, падающих на него.

Линда громко усмехнулась, переводя взгляд от опешившей Тамары ко мне и обратно. Правда, тут же осеклась и стала похожа на хитрую лисицу. Я-то знаю этот её взгляд. Точно какую-то пакость придумала. Вот аж тарелку отодвинула.

— Ой, нет! — выдохнула Тамара, переварив информацию, выданную ей.

Ну вот! Только не это. Сейчас она мне откажет. Но я не хотела упускать такой шанс и стала в красках расписывать все выгоды своего предложения. Вот только чем больше я говорила, тем больше замыкалась в себе повариха. Пришлось признать, что без её разрешения я ничего не могу предпринять. Обидно, такая идея коту под хвост. Она же могла проснуться знаменитой. Но вместо этого она предпочла скрыться на кухне, чтобы мы с Линдой её не донимали.

— Окажи мне небольшую услугу, — неожиданно произнесла сестра, слезая со стула. Я тут же заинтересованно стала слушать её предложение, так как Линда странно ухмылялась. В её голове уже созрел план, и это было видно по её лицу. — Отвлеки Тамару, чтобы она из кухни не выходила.

То, как сестричка помчалась в спальню, не оставило у меня сомнений, что сюрприз будет грандиозным. Выпив кофе, решительно направилась к Тамаре. Та стояла и что-то взбивала, задумчиво глядя на белую пену и тяжело вздыхала. Что это с ней? Я испугалась, что она заболела и не говорит, поэтому решила всё прояснить, спросив:

— Тамара, тебе плохо?

Та странно дернулась и покраснела. Ничего себе реакция на вопрос. О чём это она мечтала, глядя на сливки, а именно их она и взбивала. Рядом на столе стояла тарелочка с клубникой. А это означало, что сегодня будет обалденный десерт в её исполнении. Нет, всё же Тамара — это находка для Линды, той ещё «обжоры».

— Нет, всё хорошо. Спасибо за беспокойство, — смущённо возразила Тома, поставив блюдо со сливками на стол.

Я понимающе усмехнулась. Все разговоры о голых мужьях даром не проходят для некоторых особо скромных личностей. Я так и думать уже забыла о предложении. Ничего, найду другую модель. Пусть не такую соблазнительную, но я же мастер! Картины мои всегда производят фурор, если, конечно, рядом Линдиных шедевров нет.

— Может, помочь? — предложила я Тамаре, в сомнении оглядывая стол.

— Ой, я буду только рада, — спохватилась та в ответ и посмотрела на часы. — Вы не могли бы взбить сливки? Ваша сестра просила с клубникой.

— А да, Линда у нас такая. Вечно на сладенькое тянет, — беззлобно подтрунивала я над своей сестрой, берясь за дело.

Пена была и без моих стараний густая, но раз сказали, значит надо. Поэтому я усиленно взбивала сливки, проверяя их на густоту, слизывая время от времени с пальца и венчика. Тамара застукала меня за этим делом и отобрала сливки, поставила печь оладьи. Эх, оладушки, что-то вы сегодня ко мне пристали с самого раннего утра. Переворачивая очередную порцию румяных кругляшей, обернулась через плечо и стащила один из остывших, чтобы удостовериться, что альбинос готовит хуже. И я не прогадала, Томины оладушки были и пышнее, и вкуснее. Я даже не заметила, как за одним последовал второй, а затем и третий. Не успокоилась, пока меня не отогнали от плиты. Овуляция, чтоб её! В этот период мне постоянно есть хотелось!