Приручить огонь (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 35

Официант поставил бокал передо мной, забрал пустой и удалился. Его приход дал время мне подумать, и выходило, что Адела права. Всё так и было. Целовала она его демонстративно, а сам Энди, наоборот, вырывался.

— Посылку ты должна уже получить.

— Не было пока.

— Вернёшься домой, проверь. И сразу приготовь чай, вылей содержимое и дай настояться. Хотя бы час и он не почувствует ничего, выпьет, как миленький.

— Загвоздка, как я его этим чаем напою?

— Ну, подруга, пожалуйся, что потеряла вкус и никак не можешь определить, солёное или нет. Он попробует и всё. Ты только поменьше чая налей, чтобы наверняка.

Решиться на такое коварство было сложно, но в свете последних событий я поняла, что другого объяснения нет. То Амина, то возлюбленная Энди решили, что красивее меня, и всячески пытаются меня унизить, оскорбить.

— Хорошо, я попробую.

Завтра настанет час расплаты за мои обиды. Они ещё пожалеют, что решились со мной соперничать. Я им всем покажу силу красоты и обаяния унжирки, пусть и полукровки.

— Ты своего-то нашла? — решила сменить тему.

— Нет, — быстро ответила Адела и переспросила у меня. — А ты?

— Нет, его, по-моему, нет на станции. Может, у родителей его спросишь? Мол, нет его на станции, где он может быть.

— Хорошо, договорились. Ты только не забудь мне показания скинуть, а лучше запиши на камеру. Чтобы я сама увидела действие препарата.

— Я не обещаю, но сделаю всё, что смогу.

Расцеловавшись, я выключила комм и пошла потанцевать. До танцпола оставалось всего какие-то три метра, когда кто-то схватил меня за руку, за что и поплатился. Я была не в духе и немного пьяна, поэтому раскатала татуированного по полу от души, вместо двух нужных шагов получилось три и четвёртый коленом о его хребет. Перед глазами всё закружилось, поэтому я опёрлась о голову приставучего мужика, вдавливая её в пол.

— Да успокойся ты, я просто хотел пригласить тебя на танец, — пропыхтел неуклюжий кавалер, а я рассмеялась.

— Парень, ты не в моём вкусе, неужели непонятно?

— Зато ты в моём, — ответил татуированный, явно не собираясь сдаваться.

— Все вы падки на красоту, да только никого не любите, кроме себя, красавцев. Ведь так? Татушечки у тебя именно для этого, чтобы выделяться из толпы таких же самовлюбленных индюков? Забудь меня, понял? А то в следующий раз яйца отдавлю, чтобы не мешали думать, — пообещала я мужчине, оттолкнула, с наслаждением слушая, как он шипит, встала и спокойно направилась к выходу. Танцевать резко расхотелось, как и находиться в этом баре, где охранники — трусливые псы. Столпились возле нас, но не вмешивались, как обычно, косясь на меня, словно я монстр какой.

Алкоголь приятно топил в себе боль, согревая, в голове шумело. Было странно и одиноко не чувствовать за своей спиной телохранителя. Двери лифта разошлись, внутри насчиталось два землянина, которые куда-то направлялись, но не развлекаться, раз не захотели выйти.

Я неровной походкой вошла, насмешливо смерила мужчин взглядом, оценив их благосостояние, понимая, что весьма богаты, что тот, что другой. Отложные воротнички сорочек, деловые пиджаки, у одного галстук, дань прошлому, который многие носят для пафоса. Строгие брюки и блестящие ботинки. Терпеть не могу официоз.

Демонстративно отвернулась и нажала кнопку манаукского уровня, своего этажа. Облокотилась о поручень и долго рассматривала себя в зеркальной поверхности стены кабины лифта, отмечая безупречную линию скул, соблазнительные губы. Конечно, любой западёт на такую красотку, как я, но ничего не готов отдать взамен.

Мужчины наблюдали за мной, а я усмехнулась, почувствовав странный азарт в крови. Поцеловала своё отражение, оставляя отпечаток блеска для губ. Затем развернулась к мужчинам лицом, держась за поручень двумя руками, вильнула бёдрами, насмешливо глядя, как они наблюдают за мной, похотливые кобели. Только одно на уме — секс и ничего больше. Дверцы лифта разошлись, и я вышла на своём уровне, на прощание шлёпнула себя по ягодице и показала неприличный жест, выставив средний палец оставшимся мужчинами. Они переглянулись, но трусливо стояли в кабине, так как землянам нельзя заходить на территорию манаукцев. Я любила играть на нервах других, поэтому медленно облизала палец, приподнимая бровь, взяла его в рот, застонав, закатила глаза.

Один не выдержал и шагнул, тут же взревели сирены. Я рассмеялась, отвернулась от бедолаги, которому придётся объясняться с ребятами из службы безопасности. Но меня это уже не касалось. Беспрепятственно дошла до своей двери, вспоминая о своём падении. Почему мне не может встретиться настоящий мужик — единственный и неповторимый? Почему я интересую только озабоченных сволочей и эгоистов? Где же оно, моё счастье?

Вошла к себе в жилой блок, тоскливо осмотрела унылую обстановку.

— Дорогой, я дома! — выкрикнула, что было сил.

Хотелось создать иллюзию на краткий миг. Замереть у порога в надежде, что вот сейчас из комнаты выйдет он и…

— Слышу, — отозвались из кухни.

Изумлённо замерла, оглядывая прихожую. Жибор! Его ботинки аккуратно стояли возле дверей, игнорируя полочку для таких, как они.

В голове сразу столько вопросов образовалось, на которые требовались незамедлительные ответы. Скинула туфли и продефилировала неровной походкой до открытых дверей в кухню. Жибор в фартуке стоял у плиты и готовил кофе.

Смотрите-ка, переоделся. Светлые брюки красиво сидели на его попке, а шикарная спина рекламировала фирменную футболку «Итори». Дорогая одежда на манаукце. Очень дорогая, стоило заметить.

Оттолкнулась от стены и добралась до стола. Упала на стул. Поставила локти на столешницу и опёрла невыносимо тяжелую голову руками.

— Дорогой, что у нас на ужин? — решила играть дальше, раз отзывается, можно и потешить его самолюбие, ведь оправдывает хотя бы одеждой это название.

— Для тебя крепкий кофе с лимоном и блинчики, — отозвался альбинос, оборачиваясь и кидая на меня очередной насмешливый взгляд.

— Тащи всё, — приказала ему, чувствуя, что голод становился всё сильнее.

— Руки мой и, вообще, помойся, от тебя воняет куревом, — строго произнёс манаукец.

— Потом, — отмахнулась от его замечания. — Есть хочу, сил нет. Если не покормишь, могу и тебя съесть!

— О! — тихо усмехнулся Жибор и благосклонно поставил передо мной чашку с ароматным кофе, а также небольшую тарелочку с двумя блинчиками.

Потёрла от радости руки. Пока Жибор доставал из холодильника джем, я съела всё и уже запивала кофе.

— Ещё, — потребовала добавки.

Манаукец с минуту рассматривал меня, прежде чем поставил большую тарелку с блинами передо мной.

Вот это щедрость. Я накинулась на еду, забывая макать блины в джем. Было так вкусно, что не оторваться. Кофе сменился чаем.

— Натали, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенный голос Жибора заставил меня остановиться и удивлённо взглянуть на него. Манаукец сидел напротив за столом, всё так же напряжённо что-то высматривая во мне.

— Нормально, а что?

— Ничего, — ответил Жибор, внося смятение.

— Ты чего? — подозрительно спросила, беря последний блин с тарелки.

— Странно просто, ты обычно больше трёх не ешь, а тут уже пятнадцать умяла за милую душу. Ты всегда, как напьёшься, такая голодная? — вот было в его голосе что-то такое едкое, обидное.

Я посмотрела на последний блин у себя в руке и положила его обратно.

— Жалко, так и скажи! — выкрикнула и вскочила из-за стола. — И, вообще, я не просила хозяйничать у меня в блоке! Вали к себе! Ты же больше не мой телохранитель, чего пришёл! И, вообще, как вошёл? Я замки сменила! Или ты не наигрался мной, или рейс отложили, и ты решил время до отлёта скрасить?

Но все мои крики не произвели на него никакого впечатления. Он взял последний блин с тарелки, компактно его свернул и съел, насмешливо поглядывая на меня. Затем убрал тарелки со стола и начал их мыть — сам, руками! Завораживающее зрелище. Никогда бы не подумала, что это настолько возбуждает. Я приблизилась к нему, чтобы было лучше видно. Что в этом манаукце такого особенного? Почему мне хочется находиться с ним рядом, чтобы наблюдать за ним, за его неспешными движениями. Звук бегущей воды, мужские сильные руки с длинными пальцами очень бережно мыли посуду. Густую пену сбивала в раковину струя. Она настолько воздушна, что несколько пузырьков нет-нет, да взлетали ввысь, но лопались, так и не набрав высоты.