В любви случайность не случайна (СИ) - "Biffiy" - Страница 21

Матвей пожал плечами. — Я не могу за него ответить, потому что с ним не был знаком. — Я утвердительно кивнула. — Я только знаю, что он был очень красивым мужчиной и очень слабовольным. За него все всё и всегда решали. Сначала его родные, а затем и…бабушка с тётей. Оказывается, что на свете есть такие мужчины.

В моей голове тут же возник образ Макса, брата Матвея, но я промолчала.

— А что это была за история, ты можешь рассказать? Ты обещал!

Матвей вздохнул. — Точного хода действия, я не знаю. Знаю только то, что его обманули. Он провёл ночь с одной женщиной, но так и не узнал, с кем.

— Он был связан и глаза его были закрыты? — Усмехнулась я.

— Матвей тоже усмехнулся. — Я не знаю, что и, как у них было, но…

— Это просто так не прошло? Понятно. Могу предположить, что… кто-то забеременел? И это стало большой проблемой, а так же рассорило сестёр Смирнитских. А когда оказалось, что беременная Елизавета, Елена «заимела на неё большой зуб»?

Матвей внимательно посмотрел на меня, и я не поняла его взгляда.

— Вот тут и начинается самое интересное. — Тихо сказал он. — Оказалось, что обе сестры беременны, и они обе утверждали, что беременны от одного человека.

— И этим мужчиной был тот красавец?

Матвей кивнул. — Но он отрицал, что был с двумя девушками. Он убеждал, что девушка была одна, и что он никогда не назовёт её имени.

— Почему?

— В то время это было позором для семьи… Его семьи. Дело в том, что этот парень был сыном иностранного дипломата.

Я невольно присвистнула. — Вот это да! Понимаю ситуацию. Всё могло привести к международному конфликту?

— Слишком громко сказано, но… было бы много неприятностей. Конечно, всё это пытались уладить мирным путём, но сёстры решили по-своему. Они не сидели сложа руки, они действовали… Короче говоря, их конфликт из словесного перешёл в драку… В результате это драки парень получил удар по голове и в последствии умер, а… — Матвей глубоко вздохнул и продолжил говорить. — А у бабушки родился недоношенный младенец. Тётя Елена своего младенца…потеряла.

Я слушала, открыв рот и с ужасом в глазах. — Вот это бабы подрались? — Невольно произнесла я и тут же увидела боль в глазах Матвея. — Ой, извини. Иногда у меня вырываются нехорошие слова, но это не от сердца, а так… попусту.

— Но ты права, так говоря. За этот бой, они получили наказание заклятие на жемчуг…

Я не дала ему договорить, ухватив за руку. — Постой, а откуда у сестёр на шее следы ожога? Как будто их жгли раскалённым металлическим прутом?

Мой вопрос оказался неожиданным для Матвея. Он с удивлением смотрел на меня.

— Откуда ты это знаешь?

— Ева… Это всё Ева. Она своим «соколиный адвокатским взглядом» всё замечает. Она заметила шрамы на шее, сначала у Елены, а затем и у Елизаветы. Сделала выводы и вот, получай…

— Понятно. А она права, твоя Ева. Бабушку и тётю еле успели спасти. Кто-то над ними учинил расправу и хотел… отжечь им головы раскалённым прутом.

Я ахнула. — Что это за инквизиция? Ужас какой!

— Никто так и не узнал, что это был, но на месте «расправы над ними» были найдены два жемчужных ожерелья. Одно из белого жемчуга, а другое из чёрного. — Я утвердительно кивнула. — И ещё был ларец с письмом. Письмо было написано на древнем языке. Пришлось искать специалиста, что бы его расшифровать. Короче, в письме было написано, что девушкам надлежит носить ожерелья на шее и никогда не снимать, иначе они умрут жестокой смертью. И только ночью, когда на земле нет солнечного света, их можно снимать.

— Фантастика, какая-то. — Невольно произнесла я, не веря в услышанное. — Неужели это правда?

— Правда. Бабушка проверила это, и чуть не задохнулась…

— О, Господи! — Ужаснулась я и перекрестилась. — Неужели никто не может им помочь? Там, в этом письме не было срока действия этого заклятия?

Матвей удивился. — Не знаю. Я даже не думал об этом, надо будет спросить… Но теперь ты откажешься от своего желания?

Я кивнула. — Конечно, даже не стоит, и говорить об этом. Но ты говорил, что вы до сих пор не знаете, кто из сестёр добрая волшебница, а кто…злая. Что это значит?

Матвей поник головой и минуту думал. Вздохнув, он поднял голову и посмотрел на меня. — Как ты думаешь, моя бабушка и тётя Елена похожи друг на друга?

Я задумалась, мысленно представляя образы Елизаветы и Елены. Да они похожи, и возможно, что в молодости их было трудно различить, поэтому я кивнула.

— Понимаешь, Иветта, Елена до сих пор утверждает, что моя мама — это её дочь, а не бабушки. Она обвиняет бабушку в подмене младенцев.

Я вновь была ошарашена, а когда «всё переварила», сказала. — Значит, они до сих пор воюют? Понятно, почему Елена не хотела, что бы её увидели в ресторане. Но теперь они объединились, что бы спасти вас с Максом. Даже не знаю, кому и посочувствовать. Их обеих жалко.

Положила Матвею на плечо свою ладонь и прислонилась к ней головой, и в ту же минуту оказалась в его объятиях.

— Я тебя предупреждал, что мне трудно сдерживать себя в твоём присутствии?

— Нет. — Еле выговорила я, поддаваясь его харизме. — Но теперь я это буду знать.

Его лицо медленно приближалось к моему лицу, но… в дверь постучали.

— Матвей, ты в комнате. — Услышали мы голос Берты. — Можно войти?

Я быстро соскочила с кровати, встала возле двери и кивнула.

— Входи, Берта. — Сказал он, подавляя на лице улыбку.

Дверь открылась, прикрывая меня, но чуть не прижала к стене.

— Матвей, бабушка хочет с тобой поговорить и…срочно. — Сказала Берта, застывая на пороге комнаты. — Ты один?

— Нет, я только что целовался с девушкой, мое фанаткой, на кровати, но только не говори об этом бабушке и моей невесте Иветте. Они очень расстроятся. Все женщины такие чувствительные. — Сказал Матвей, вставая с кровати. Он подошёл к двери и взялся за дверную ручку. — Идём, Берта. Показывай мне дорогу, а то голова моя что-то… кружится.

Он успел бросить на меня смеющийся взгляд, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Я осталась одна в его комнате.

Мне было над чем подумать, но когда я вновь села на его кровать, то в голове моей крутилась всего одна мысль: неужели Матвей в меня влюбился? Я не могла поверить в это, но его поцелуй…

Я упала на кровать и уставилась в красивый белый потолок. А может Ева права, я ничего не понимаю в любви? Как можно не поверить в то, что только что было между нами? Была искренность и понимание душ, но… В моей голове вдруг возник образ красавицы Мэри, и я тут же поднялась с кровати. В сердце возникла боль и…ещё какое-то странное чувство. Я с ужасом поняла, что ревную Матвея к Мэри!

Какое-то время я пыталась совладать с собой. И вдруг вспомнила сестёр Смирнитских. Ревность в их душах к красавцу парню привела к трагедии. Я ужаснулась.

— Ну, нет. Я себе такого не позволю… — Произнесла я вслух и добавила. — В крайнем случае, обрею её налысо… Вот тогда и посмотрим, кого выберет Матвей. — Я тут же хлопнула себя по лбу. — О, Боже, что я говорю?! Быстрее к Еве… Она научит меня уму-разуму…

Глава 8.

Я проснулась от того, что Ева трясла меня за плечо и почти что кричала ин в ухо. — Ветка, вставай… Да проснись же ты. Ой, и что я вчера наделала? Видно, слишком много дала тебе успокоительной настойки. Да проснись ты, наконец! Тебя лошадь у крыльца ожидает. — И она подняла меня за плечи в сидячее положение.

Моя голова пропустила сквозь уши все её слова, но включилась на лошади.

— Кто меня ожидает? Лошадь? А как же…Матвей?

— Было бы странно видеть Матвея, запряжённого в царскую коляску. — Фыркнула Ева и вновь тряхнула меня за плечо. — Ты проснулась или мне Берту впустить? Она побежала за брандспойтом, что бы окатить тебя холодной водой.

Моя голова продолжала спать и почти что ничего не понимать. Проснулись лишь мои глаза, которыми я продолжала хлопать и пыталась «настроить окуляры» на Еву. Хотя нет, что-то я поняла.