Время. Ветер. Вода (СИ) - "Ида" - Страница 24

А когда он выходил из квартиры, то столкнулся на площадке с внуком Анастасии Фёдоровны.

— Привет, — сказал внук так, будто они знакомы.

Макс пожал ему руку и побежал к себе наверх.

Дозвониться Вике я так и не смогла. Пришлось собраться и отправиться к ней домой.

Не была уверена, что застану, однако открыла она довольно быстро. Особо не обрадовалась, но в квартиру впустила.

В коридоре царил полумрак, свет зажигать она не стала, а пока я разувалась, тихонько прошла в комнату, украдкой задвинула шторы, прилегла на неразобранную кровать и, накрывшись пледом, стала меня ждать.

— Ты болеешь?

— Да, очень плохо было, — тихим голосом сказала Вика, прикладываясь на подушку. — Не хотелось никого видеть.

— Но кто-то же должен был позаботиться о тебе? Принести лекарства или продукты.

— Я сама о себе могу прекрасно позаботиться.

Вика подтянула плед повыше к носу.

— А что у тебя? — я села ей в ноги. — Температура? Вирус?

— И то, и другое. Но уже лучше. Почти всё прошло.

— Вик, нас Артём позвал к себе в гости загород. Поедем?

Она резко вскинула голову и заинтересованно посмотрела, затем быстро сникла.

— Я не могу. Я болею.

— Ты же сказала, что почти всё прошло. А это ещё через три дня. В пятницу.

— Нет… Не знаю, — по тому, как забегали её глаза, было видно, что ей очень хочется поехать, но в то же время что-то беспокоит, что-то, о чем рассказывать не хотелось.

И всё же я и сама быстро догадалась.

Без косметики Викино лицо выглядело значительно моложе и нежнее, чем обычно. А не утяжелённый густым слоем туши взгляд казался непривычно беспомощным. От этого темный контур, проходящий по брови и спускающийся к скуле с той стороны, которой она прижималась к подушке, был особенно хорошо заметен даже в искусственном полумраке.

— Это Фил? — отчего-то я не сомневалась в своём предположении.

— Углядела-таки! — Вика тут же приняла вертикальное положение, а болезненность сняло, как рукой. — Только не болтай никому. Ладно?

— Хорошо. Но неужели ты его прощаешь?

— Всё. Не лезь, пожалуйста, — она встала и раздвинула шторы. — Спасибо, что беспокоишься, но я сама разберусь. Было бы здорово поехать загород, погода классная и вообще, но тогда Фил точно убьет меня. После клуба вон как взбесился.

Она остановилась в задумчивости глядя в окно.

— У тебя никогда не бывает такого чувства, будто знаешь, как умерла в прошлой жизни?

— Нет. Я вообще не очень уверена, что у меня была прошлая жизнь.

— А мне почему-то кажется, что меня убили. Когда вот так смотрю на небо и вижу летящих птиц, особенно сильно кажется, — она вдруг весело рассмеялась. — Поэтому лучше не рисковать.

Однако часа через два, когда я уже вернулась домой, так и не решив, готова ли я ехать без Вики, она перезвонила и переполненным счастьем голосом на одном дыхании выложила, что Фил «отваливает» на неделю в командировку, поэтому она с радостью составит нам компанию, тем самым разрешив и все мои сомнения.

На улице было свежо и туманно. Всё вокруг: и дома, и деревья, и машины, окутанные влажной голубой дымкой, слегка дрожали, а зыбкая небесная пелена, обещая скорое прояснение, едва заметно светилась. Дышалось легко и уже совсем по-весеннему. В сыром утреннем воздухе витало нечто трепетное и зовущее. Птицы на кусте сирени галдели, как одержимые, и чувствовала я себя необыкновенно хорошо.

Машина Артёма была старой тёмно-синей иномаркой с ярким рисунком в виде белых всполохов молний, пробегающих электрической сетью вдоль обеих дверей, и напоминала постапокалиптические автомобили из Мэд Макса. Броская, эпатажная машина, точно такая же, как и хозяин.

— Пандора, — сказал он, когда я садилась в неё.

— Что?

— Машину, говорю, зовут Пандора. Дверью сильно не хлопай. Она не любит и насылает проклятия.

Медленно опустившись на черное кожаное сидение, я осторожно прикрыла за собой дверь. В салоне приятно пахло освежителем.

— Как настроение? — вместо приветствия спросил Макс.

Он был в своём коричневом балахоне, и когда смотрел из-под капюшона, то виднелся только кончик его подбородка.

— Отличное, — ответила я, Артём прибавил громкость радиоприемника, и мы поехали за Викой.

Она уже нас ждала: с маленькой сумочкой через плечо, на каблуках и с двухлитровой бутылкой воды в руке. На ней были тёмно-синие джинсы, волосы забраны в хвост, а стоило ей сесть в машину, как аромат цветочных духов заполнил весь салон.

Артём притворно закашлялся и, задыхаясь, схватился за горло. Стёкла со всех четырех сторон автоматически опустились. Макс же и вовсе выскочил, бросился к багажнику и, поковырявшись полминуты там, вернулся, держа в руках два чёрных респиратора с круглыми коробочками фильтров по бокам.

Ни слова не говоря, они оба нацепили их, и нашим глазам предстали два жутких постаповских персонажа. Зловещий облик которых портили лишь сияющие детской радостью глаза.

Вика громко расхохоталась.

— Ну хватит, это, между прочим, Гуччи.

— Газовая атака Гуччи. Чумовая вещь! — пробубнил из-под респиратора Макс.

— Надеюсь, из тебя это скоро выветрится? — сказал Артём, и мы медленно покатились по дворам, со смехом наблюдая за недоумевающими лицами прохожих.

Один мальчик лет одиннадцати долго провожал нас взглядом. А двое других даже какое-то время бежали следом. Артём специально дразнил их, то притормаживая, то ускоряясь, и только когда Макс, высунувшись в окно, выпустил в них очередь голубых искр из короткой, напоминающей дубинку, палочки электрошокера, отстали.

Артём первый стащил маску и глубоко вдохнул воздух.

— Опасность миновала.

Макс осторожно приспустил респиратор и принюхался.

— Да, но кажется, теперь все заражены этой дрянью.

Веселье продолжилось и дальше.

В гипермаркете, куда мы заехали за алкоголем и сладким, они устроили дурашливую беготню: сначала по эскалатору — против движения, а потом с тележками на перегонки. Вика так громко хохотала, что ей постоянно делали замечания какие-нибудь тётушки, но она не обращала внимания, ещё больше подзадоривая парней своим смехом.

А потом мы разделились. Макс с Викой отправились за спиртным, а мы с Артёмом за тортами. Долго выбирали. Взяли пять. Я подумала, что это слишком много и стала выкладывать их обратно. На этой почве у нас завязалась небольшая борьба, в которой победила я, поскольку показала ему музыкальных зайцев и медведей, державших за спиной бархатные мешочки с конфетами, и, пока он увлеченно нажимал им всем на животы, успела выложить из тележки два торта.

— Ладно, ладно, — сдался он. — Ты какие конфеты любишь?

Я ответила, что Эмэндэмс, и он с новым энтузиазмом принялся закидывать в тележку желтые пакетики, словно собирался забрать с полок все.

Но тут позвонил Макс и стал ругаться, что они ждут на кассе, и мы побежали к ним.

Однако ту же очередь Артём занимать не стал, а выбрал соседнюю, и, крикнув Максу «мы вас сделаем», встал за неуклюжей, толстой бабкой, которая обернувшись на крик, зло прошипела ему в лицо:

— Лучше бы в лоб гвоздь вбил.

Я думала Артём нагрубит, но он просто показал ей язык и весело рассмеялся.

Бабка отвернулась.

— Летом ещё септум сделаю, — сказал он мне хвастливо.

— Что это?

— Кольцо в носу.

— Зачем? — поразилась я. — Это же отвратительно.

— Мне тоже не нравится, — он скорчил страшную рожу. — Я бы бороду отрастил, но сейчас это тренд, да и не растет она у меня толком.

— Зачем же ты хочешь изуродовать себя?

— А думаешь, легко жить, когда постоянно на морду все смотрят?

— Мне кажется, или ты сейчас выпендриваешься?

Он опять засмеялся.

— У меня мама красивая была. Очень. Модель. Её снимали для «Marie Claire» и испанского «Vogue», она была лицом нескольких знаменитых марок и вице-мисс Вселенная. Представляешь?