Наши крылья растут вместе (СИ) - Шерри Ана - Страница 11

Зачем она схватила его за рукав белой рубашки, она не поняла, но ей надо было это сделать, самолет так трясло, что панели начали дребезжать и от страха, она бы сделала, что угодно. Но молча.

Он остановился, потому что эта бестия тянула его за рукав, смотря молящими от страха глазами. Ждала, что он что — нибудь скажет. Но он молчал. Она не услышит от него ни слова.

Она так же резко отпустила его, как и схватила, не дождавшись хоть капли поддержки, и он пошел быстрым шагом, держась за кресла в салоне, произнося громким голосом:

— Все нормально. Прошу всех успокоиться. Обычная болтанка.

Он сказал это специально для нее? Да, черт. Он сказал это всем для нее, чтобы больше не видеть больших голубых испуганных глаз.

Спустившись в кабину пилотов, Даниэль прекрасно понимал, что сейчас наблюдали испуганные пассажиры- сильная зона турбулентности и три пилота в кабине. Но ему было плевать. Эта трясучка нервировала его.

— Песчаная буря? — Он влетел в кабину, закрывая дверь за собой.

— Да, черт, — выругался капитан Сэйдж, — Дубай встречает нас песком. Боюсь забить двигатели. Я слышал у тебя была такая ситуация.

— Однажды я взлетал в такой ситуации. Думал пролечу, но песок стоял столбом до 7 км. Один двигатель вышел из строя и мне пришлось лететь на трех. У тебя ситуация лучше- пока работают все четыре. Садись. Сколько до аэропорта?

— Осталось 40 километров, мы уже близко. Скорость 293 узла.

— Придется сбавлять скорость ближе к полосе, иначе песок остановит двигатели раньше, чем мы ее коснемся.

Самолет все еще сильно трясло, дребезжание пластика панели управления раздражало. Сейчас в салоне люди боялись, нервничали, они должны получить слова поддержки от своего капитана. Именно этому учили Даниэля в институте "Arabia airline", выходить на связь с пассажирами, особенно в минуты турбулентности. Но внимание капитана Сейджа сейчас было занято безопасной посадкой, расчетами скорости, разговорами с диспетчером. Он просто забыл о пассажирах…

Даниэль не выдержал, схватившись за рацию:

— Уважаемые, Дамы и Господа, мы пролетаем сильную зону турбулентности, прошу не волноваться— мы делаем все возможное, чтобы из нее выйти. До посадки осталось 20 минут, погода в аэропорту как всегда жаркая и солнечная. Кажется, сегодня нас встретит небольшой туман из песка. Прошу вас не расстегивать ремни безопасности до выключения табло.

Услышав этот голос, Оливия расслабленно выдохнула. Она ненавидела его, но сейчас она благодарила его за то, что он так просто успокоил пассажиров.

— Ура! — Зааплодировала Нина и ее начали поддерживать другие члены экипажа, переговариваясь между собой, уже не замечая тряски. И кажется, трясти стало меньше. — Обожаю его, наш умничка. Он никогда не забывает про тех, кто в салоне.

Оливия улыбнулась, поддерживая их, но до ее оваций он еще не дорос. Что бы она сказала ему «спасибо»? Это случится лишь в том случае, если ситуация будет на грани жизни и смерти. А она надеялась, что такой никогда не случится. Потому что говорить «спасибо»- это проиграть в споре. Проигрывать она не собиралась.

Даниэль пришел ровно через пять минут после своих слов, скудно отвечая на вопросы своего экипажа. Просто: «все хорошо, готовьтесь к посадке». Он сел рядом с Оливией, молча, пристегиваясь и не смотря на нее. Самолет уже так не трясло и ощущения снижения чувствовалось отчетливо.

Она схватилась за подлокотник, так сильно, что побелели костяшки пальцев. Внутри что — то подсказывало ей, что все ни так хорошо, как он говорит. Она еще помнила свою учебу, слова своего преподавателя: «Даже вам всей правды пилот не скажет, иначе вы запаникуете, а ваша паника страшна для пассажиров».

Даниэль Фернандес умолчал о главном. О твердой посадке. Он видел испуганные взгляды пассажиров, но он лишь улыбнулся им, идя наверх. А сейчас, сидя рядом с этой ведьмой и чувствуя ее страх, видя, как она вцепилась в подлокотник, он просто накрыл ее руку своей ладонью, пропуская пальцы между ее пальцами. Но только сегодня. Только на пять мнут. Молча.

Это было важно для нее. Поддержка. Больше ей ничего не надо. Только сейчас. Хотя бы на пять минут. Слов не надо.

Самолет коснулся полосы со слишком большой скоростью. Его просто ударило о нее, и Оливия закрыла глаза, чувствуя, как пальцы Даниэля с силой сжали ее руку. Секунды страха превратились в секунды невыносимой пытки. Она распахнула глаза, только тогда, когда почувствовала, что самолет тормозит, а пальцы Даниэля медленно отпускают ее руку. Почему ей хочется, что бы самолет ехал дольше? Она возненавидела себя за это.

Он убрал руку с ее руки, слушая шум реверса и вибрацию салона. Сэйдж отлично посадил самолет. Многие пассажиры сейчас ругают его за жесткую посадку, но к черту их, им не понять, что он мог высадить их где — нибудь в поле, пролетая полосу на такой скорости мимо.

— Даниэль, что там случилось? — Келси встала со своего места после полной остановки самолета, — хоть сейчас ты нам расскажешь?

— Песчаная буря. — Произнес он, вставая и направился к Марку — кстати, послезавтра у нас вылет в Бангкок, встречаемся в 7 утра на брифинге.

Оливия уже ненавидела послезавтра, Бангкок и Даниэля Фернандеса. Хотя что он ей теперь сделает? Просто, когда он молчит, то раздражает еще больше.

— Мамочка, у меня все отлично. Меня поселили в гостиницу от авиакомпании "Arabia Airline" для персонала, — Оливия катила черный чемодан по зданию аэропорта на регистрацию в Бангкок, одновременно разговаривая с автоответчиком. Она решила выйти пораньше, чтобы прийти первой и не столкнуться с капитаном у стойки регистрации. Еще одного случая с паспортами она не переживет. Хотя, он уже вряд ли будет перечить ей. Молчание — золото. Вчерашний выходной пролетел слишком быстро, но времени хватило, чтобы отдохнуть, — сегодня у меня вылет в Бангкок, мы проведем там день. Тебе наверно интересно как мой экипаж? Все отлично, они все милые люди, — Оливия остановилась, думая над своими словами, — почти все. Кроме дерзкого капитана. Но я стараюсь не придавать этому значения.

Она зашла в комнату для брифинга и ее телефон чуть не выпал и рук— Даниэль уже сидел за столом, изучая документы для полета. Какого черта он так рано? Ей казалось, что он любит опаздывать.

Она молча прошла к окну и прошептала в телефон:

— Я перезвоню тебе из Бангкока. Люблю тебя.

Он тут же взглянул на нее, открыв рот, видимо, желая, что — то сказать, но вспомнив, что у них молчаливый договор, лишь кивнул. Молчать было прекрасно. Надо было раньше предложить ей это. Хотя ее последние слова, сказанные в телефон, не проскользнули мимо его ушей, заставляя отвлечься от бумаг. Она еще может кого — то любить? Ему казалось, что такие горделивые особы не наделены этим качеством. Не важно с кем она разговаривала, но он искренне пожалел этого человека.

Минуты молчания между ними казались вечностью. Молчать было хорошо для него и невыносимой пыткой для нее. Она еще никогда столько не молчала. Это было безумием. На секунду Оливии показалось, что сейчас она проиграет. Но вспомнив, что тут же покинет экипаж, стиснув зубы продолжала игру, мысленно разговаривая с собой.

Напряжение стало спадать, лишь когда люди стали собираться в комнате. Собрание прошло довольно быстро, капитан не стал задерживать и отпустил всех в салон, оставаясь с Марком решать предполетные дела.

Оливия попросила у Келси поставить ее работать в хвостовую часть самолета- там уже она точно не увидит Даниэля Фернандеса. От кабины пилота до хвоста— целых 73 метра.

Семичасовой полет прошел тихо и спокойно, Оливия так увлеклась работой, что совсем забыла о пилоте, вспоминая о нем лишь в момент, когда его шелковый голос обращался к пассажирам после взлета и перед посадкой. Как хорошо иметь между ними 73 метра.

— Оливия, прошло 40 минут с момента моего звонка пилотам, позвони в кабину пилотам, узнай, как они. — Келси прошла мимо рядов кресел.