Ад Феникса (СИ) - Мерсер Тайлер - Страница 2

— Я так по тебе соскучился, Эбигейл, — Нил поставил пустой бокал на стол и глубоко выдохнул. Алкоголь дал о себе знать. — Может, я приеду на следующих выходных к вам в гости? Как ты на это смотришь?

В трубке повисло тяжелое молчание. Нил крепко зажмурил глаза, понимая, что произнес глупость. Ни дочь, ни бывшая жена особо не обрадуются его появлению.

— А знаешь, папа, — выпалила Эбигейл. — Думаю, это будет отличная идея.

От неожиданности Нил не знал, что сказать.

— И еще кое-что…

— Что… что дорогая?

— Ты прости меня за прошлое.

— Не начинай, — выдавил Нил, хотя хотел упрекнуть бывшую жену во всех смертных грехах.

— Нет, я должна сказать. Просто мама столько говна в уши мне налила…

— Нельзя так говорить, — перебил ее Нил. — Она твоя мама.

— Да пофиг, пап.

Нил сел поудобнее на своем кожаном диване и широко улыбнулся. Ей всего тринадцать, а она уже все понимает. Возможно, их отношения еще не до конца потеряны. Сердце застучало чаще. Щеки налились румянцем. Приятное чувство. Протерев пальцем высокие залысины, Нил прислушался.

— Просто раньше я была тупой малолеткой и многого не понимала. Все принимала на веру. Или как это говорится, — в телефонной трубке повисла пауза. — Я люблю тебя, папа. Жаль, что я раньше не говорила тебе этих слов.

Нил сжал телефон в руке так крепко, как только мог. Послышался треск пластмассы. Для любимой дочери он готов разбиться о стену.

— Эбигейл, ты даже не представляешь, как я рад это слышать. Я обязательно приеду, и мы проведем самые незабываемые выходные!

— Круто! — впервые голос дочери звучал не наиграно, а по-настоящему. Живо и весело. — Я буду ждать, папа.

— Я тоже, девочка моя. До встречи.

— Пока.

За окном совсем стемнело. При разговоре с Эбигейл, Нил потерял счет времени…

Кинув телефон на стол, он растекся по дивану, словно самый счастливый человек на земле.

Эбигейл позвонила первой. Это нужно отметить. Наполнив очередной бокал, Нил неспешно осушил половину. Какой прекрасный день. Наверное, впервые в жизни он почувствовал, что хочет сделать что-то хорошее для других людей. Но, увы, кроме пустого дома, в котором нет даже пса, виляющего хвостом, Нилу не с кем разделить свою радость.

Как бы он хотел вновь прикоснуться к дочери. Провести кончиком пальца по ее нежной коже. Погладить волосы. Посадить себе на колени и…

Удар по голове!

Яростная боль в спине от того, что кто-то бросил его на журнальный столик. Осколки стекла разлетелись по паркету. Острые края врезались в плечи, запястья. Теплая струйка крови прошлась по коже.

Что здесь происходит?

Выдохнув остатки воздуха из груди, Нил попытался оглядеться по сторонам. Свет в комнате погас, погрузив испуганного Нила во мрак.

— Что за дела? — простонал Нил. — Какого хрена?

Валяясь в куче осколков стекла, он пытался встать на ноги, но кто-то выскочил из темноты и толкнул его в стену. Репродукция Ван Гога обрушилась на голову. Торшер вдребезги. Ничего не видно. Нил в панике начал махать руками наотмашь, пытаясь отбиться.

Все мимо…

Затишье…

Через несколько секунд пришло понимание того, что произошло. Истекая кровью от порезов, Нил пытался сообразить, кто мог напасть на него, в его же доме.

Тяжелое дыхание. Одышка от минутной бойни и бешеный пульс. Сердце барабанило с такой силой, что слышался каждый стук.

— Эй! — крикнул Нил. — Что все это значит? Какого черта?

Но голос предательски врал, выдавая истерику и страх.

— Я, твою мать, юрист! И уверяю тебя, ублюдок, я засажу тебя так глубоко, что даже вонючее «Гуантанамо» тебе покажется райским островом!

Каждое слово фальшивило. Звучало трусливо. Источало страхом. Нил боялся так сильно, как никогда в жизни. Блуждая руками в кромешной тьме, он понимал, что сейчас все очень серьезно. Чтобы выпутаться из этой ситуации — нужно бежать!

С треском стекла под ногами, он бросился в гостиную, попутно сшибая стулья, игровую приставку и телевизор. Огромный плазменный экран с грохотом рухнул на пол.

Скользя босыми ступнями по паркету, Нил надеялся лишь на одно: ему удастся выбраться из дома и позвать на помощь.

— Помогите! — орал Нил, ощущая, что кто-то преследует его со спины. — Матерь Божья, я не хочу! Только не так!

Кровавые капли с рук падали в темноту, разбиваясь о пол. Мелкие красные предатели, в виде маленьких бусинок крови, показывали путь Нила, пытающегося спастись. Но хищник все видел. Он жаждал погони. Он был голоден до дичайшего страха жертвы.

И перед тем, как Нил успел выбежать во двор, тяжелая статуэтка, в виде молящегося ангела, прилетела ему в спину, сбив с ног. Отрезав путь к спасению…

Нил с грохотом упал на пол, потеряв сознание.

Сработал таймер духовки.

Свиная рулька готова…

***

Новый альбом «Эминема» врезался в перепонки. Плотный бас давил на комнатные стены, увешанные различными плакатами рэп звезд. Суровые мужики — в основном афроамериканцы — пристально сверлили глазами с глянцевых страниц.

Вся в поту, Джой вколачивала удары в грушу, с такой силой, что даже сквозь музыку можно было услышать хлопки от попаданий.

Выбритые виски, черные волосы, собранные в косички и завязанные на макушке. Глядя на эту девушку в спортивном топе и обтягивающих шортах, усердно бьющую по мешку, всплывали самые различные эмоции. От изумления, до непонимания. Такая молодая, всего семнадцать лет, а уже смотрится, как повидавшая жизнь женщина.

Тяжелый взгляд зеленых глаз. Наглая челюсть, немного выпирающая вперед. Но несмотря на всю брутальность Джой, назвать ее страшной ни у кого бы не повернулся язык. Скорее своеобразная. Фактурная. Не такая как все.

Прозвучал звук гонга на телефоне. Немного разбросав руки, для снятия напряжения, девушка выпила пару глотков воды, из красного шейкера.

Минута отдыха. Немного времени, но для тренированного тела вполне достаточно. Проснувшись сегодня утром, Джой хотела пойти в спортзал и позаниматься там, но ее тренер МакАдамс предупредил, что в помещении проходят санитарные проверки.

И почему именно сегодня?

Стук в дверь. Затем еще один. Еще. Высморкавшись в платок, Джой подошла и открыл защелку. В комнате появилась ее мама, прикрыв нос рукой.

— Ну и воняет у тебя!

Увидев свое отражение в зеркале, на противоположной стене, Кристина поправила прядку огненных волос. «Как всегда, — подумала Джой. — Вижу себя любимую, нужно навести марафет».

— Тебе чего? — спросила Джой. — Мы же вроде договорились. Когда я занимаюсь дома, меня не беспокоить.

— Я писала тебе на телефон, но у тебя так орет музыка, что ты видимо не слышала.

Фыркнув, Джой подошла к компьютеру и выключила трек «Эминема».

— Так лучше?

— Гораздо, — ответила Кристина. — К тебе приехала Линдси. Она ждет возле дома.

— Блин, я же просила ее заехать за мной через тридцать минут.

— Мне ей передать, чтобы она проваливала? — Кристина облокотилась на дверь и улыбнулась, глядя на дочь. — Ладно, боец, не дуйся на меня. Хорошо?

После слов матери, сказанных с такой теплотой и нежностью, весь боевой настрой Джой сразу же улетучился, а щеки налились румянцем.

— Это запрещенный прием!

— Обнимашки? — Кристина расправила руки в стороны и пошла к дочке.

— Я вся потная и, как ты сказала, воняю!

— А ты знаешь, — ноздри глубоко вдохнули воздух. — Я уже привыкла. Скажу больше! Мне почти нравится…

— Фу, мама! — Джой сняла перчатки и стала разматывать бинты на руках. — Ты просто невыносима!

— Я знаю, детка. Я же мама такой чудесной девочки как ты.

Глядя на Кристину и Джой, можно было смело сказать, что они сестры, а не мать с дочерью. Разница заключалась лишь в том, что Кристина выглядела, как соблазнительная женщина, с хорошими формами и пропорциями, не считая горбинку на носу, а Джой смотрелась неотесанным, худым камнем, покрытым подростковыми мускулами.

— Ладно, мам, передай этой козе, что я спущусь через десять минут.