Наследие Смерти (СИ) - "orlangwl79" - Страница 156

— А что скажешь о матери? — не унимался Драко.

— Мне нечего о ней говорить кроме того, что рассказывала мне моя тётя. Волшебники говорили, что она была замечательной ведьмой, и о цвете её глаз. На большее она была не достойна. А нет. Вру. Профессор Люпин сказал, что она была очень доброй и видела добро в других, даже если они сами в себе этого не видели. Вот, собственно, и всё, что я знаю о моей матери. Во всяком случае, на её счёт волшебники мне не врали, как с отцом. Я могу это понять. Не рассказывать же ребёнку о том, насколько после школы опустилась его мать.

Студенты Слизерина пытались удержать небо, рухнувшее на их плечи.

— Но ведь твои родители погибли защищая магический мир. Все это знают, — выдавил из себя Забини

Гарри слегка наклонился к нему:

— За эти четыре года ни один из спасённых волшебников так и не выразил мне сочувствие о смерти моих родителей. Вдумайтесь в это, мистер Забини. Ни один. Следовательно, они все тоже не верят, что мои родители погибли в борьбе с Волан-де-Мортом и это доказывает, кем были мои родители на самом деле. Лишь на недавнем Балу один единственный волшебник посочувствовал мне. Искренне, как я надеюсь.

— Министр Магии Корнелис Фадж, — прошептал Забини.

— Как я уже говорил, к вам у меня нет претензий. Я для вас никто. Следовательно, вы мне ничего не должны, чтобы помогать мне.

— Даже после той безобразной драки, которую спровоцировал Драко?

— Вы это о чём?

— О начале первого курса, когда Вы познакомились в поезде.

Гарри улыбнулся:

— Ах Вы об этой драке? Нет. Мы познакомились значительно раньше. На Косой Аллее, когда покупали одежду.

Драко сжал кулаки и выплюнул:

— Так ты тогда меня возненавидел?

Гарри с минуту рассматривал Драко, затем тяжело вздохнул и сказал:

— Драко. Я вырос в чулане под лестницей. Родственники, голод, побои, сломанные кости, правда о родителях, моя ненормальность. Мой образ жизни. Моя жизнь была Адом. Я уверен, что ты знаешь, о чём я говорю. Поставьте себя на моё место. И вот пришёл Хагрид, — впервые за долгое время студенты увидели, как на лице Гарри появилась искренняя мальчишеская улыбка, — он улыбнулся мне. Заговорил со мной, как с равным. А ещё он подарил мне торт с моим именем на нём, который испёк сам. Мой первый и единственный торт за всю мою жизнь. Я ведь их только на картинке видел и на праздничном столе у моего кузена. Мне было запрещено есть вкусности, разложенные на столе. Только мельком посмотреть, а потом звучал приказ: «Убирайся в чулан!» Мне было неважно даже то, что Хагрид случайно сел на него. Это был торт для меня. Понимаете? Для меня! Мне, ненормальному, которому место лишь в тюрьме для малолетних преступников, впервые в жизни протянули руку не для того, чтобы сделать больно, а пожалеть. Мне понравилась это чувство заботы. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Хагрид стал моим первым другом.

Гарри словно опомнился и улыбка сползла с его лица. Все видели, что Гарри вернулся в реальность и волшебный внутренней свет и тепло покинули его глаза. Теперь там царствовала лишь стужа.

— А потом появился ты, Драко. В магазине ты оскорбил моего единственного друга. Друга, который стал для меня всем. Потом, в поезде, появился Рон и тоже предложил мне дружбу. Я не верил своему счастью. Кто-то хочет дружить с таким ничтожеством, как я.

— А потом вновь появился Драко, — хмуро проговорил Забини, — и вновь оскорбил твоего второго друга, а вместе с ним и твою маму.

— А Рон бросился защищать её, хотя и не следовало. Моя мама была просто недостойна такой защиты. Я не мог сказать ему правду о родителях. Что мне стыдно за них, за моё прошлое. Но Рон доказал, что он будет просто замечательным другом и я твёрдо решил доказать, что я буду ему другом не хуже, чем он мне.

Забини многозначительно посмотрел на студентов.

— Поэтому я был уверен, что все Слизеринцы такие же, как и Драко, и мне пришлось здорово попотеть, чтобы не попасть на этот факультет.

— Шляпа предлагала тебе Слизерин? — выдохнула Дафна.

— Предлагала? Да она мне весь мозг прогрызла, пытаясь отправить меня на ваш факультет! Всё то время мы спорили друг с другом!

— И ты выбрал Гриффиндор, — убито сказал Забини.

— Нет. Мне было плевать, на какой факультет я попаду. У меня была лишь одна мысль: Только не Слизерин!

Забини беззвучно выругался и посмотрел на Драко.

— А твоё отношение к другим? — спросил Драко.

— К маглам? После всего, что я у них пережил? Я не столь благороден, как Волан-де-Морт, что-бы мириться с их существованием. Маглы не достойны быть нашими рабами. Они достойны лишь полного уничтожения. Ну, за исключением тестя и тёщи.

К волшебникам? После того, как они меня выкинули из моего мира? Хотя учитывая то, кем были мои родители, удивляться нечему. Как любит говорить моя тётя: «У ненормальных родителей рождаются ненормальные дети». А учитывая то, как влияют наркотики на детей наркоманов… В общем, я поступил так же, как поступили со мной. Я выкинул их из моей жизни, всех, кроме членов моей семьи, разумеется. Мне следовало сделать это давным-давно.

Что же касается лично вас, — Гарри очень внимательно посмотрел на напрягшихся студентов. — Если моя жена пожелает спасти вас, я не буду ей мешать. Помогать ей я не буду, но и мешать не стану.

Забини удивлённо посмотрел на Гарри, затем непонимающе на студентов, и снова на Гарри:

— Ты это о чём?

— Она сама вам расскажет, если сочтёт нужным. А теперь, дамы и господа, уже поздно. А потому, позвольте откланяться.

Драко лежал в постели и не мог заснуть. Он гнал мысли, но они упорно возвращались. Окклюменция не помогала. О какой чистоте сознания может идти речь, после такого дня?

 — Ты, Тёмный Лорд, Дамблдор, а теперь ещё и Драко хорошо потрудились. — раздался голос Нарциссы и Драко потряс головой. — Вы создали чудовище. Чудовище, которое просто жаждет уничтожить этот мир. И поверь мне, то, что мне известно о силах Гарри Поттера, в общем, он может сделать это. Его сдерживает лишь блажь его жены. Но повторяю. Без его помощи у Гермионы ничего не получится, а помогать он не собирается.

Драко повернулся на другой бок.

 — У него ещё есть Тонксы, — сказал голос Снейпа.

— Сам-то понял, что сказал? — продолжал его преследовать голос Нарциссы. — Где они были, когда погибли Поттеры? Гарри Поттер уже четыре года в магическом мире, а от них ни слуха, ни духа. Почему она не подошла к своему дяде? Неважно какой: двоюродный он ей или семиюродный. ОН! ЕЁ! ДЯДЯ! Так в чём же дело? Побрезговала?

Драко сдался и сел на постель.

— Ну, меня он принял.

— Но почему? Ведь ты была на противоположной стороне?

— Именно поэтому. Ему плевать на всё, кроме семьи. Я захотела стать её частью, он дал мне шанс.

Драко подошел к тумбочке и взял колдографию своей матери.

 — Гермионе нужна помощь. И помочь ей может только Гарри. Точнее, его наследие. Наследие Рода Певерелл. Без Гарри она не справится.

— Но если этот мир погибнет…

— То перед его окончательной гибелью лорд Поттер, более известный среди очень узкого круга некромантов как Лорд Смерть, покинет этот мир и заберёт с собой своего ученика.

— А вместе с ним и его жену.

Помассировав виски и пытаясь унять начинающую головную боль, Драко вернулся в постель.

 — Вы создали чудовище. Чудовище, которое просто жаждет уничтожить этот мир. Отсюда вопрос. На хрена Поттеру спасать этот мир, где для него нет близких людей? Драко умудрился всё испоганить. Ведёт себя, как крысёныш. О какой политике может идти речь, когда речь заходит о члене семьи? Лидеры, короли, правители — они приходят и уходят, а семья остаётся!

Головная боль начала усиливаться.

 — Вы создали чудовище. Чудовище, которое просто жаждет уничтожить этот мир.

О какой политике может идти речь, когда речь заходит о члене семьи?

Драко не мог лежать. Голова болела всё сильнее.