Эпоха справедливости. Мгла (СИ) - Мороз Андрей - Страница 19

— О, здорово Егор! Хочешь — верь, хочешь — нет, я как чувствовал во всей этой эпидерсии, что ты сюда заявишься сегодня. Рад видеть тебя! — трубно прогудело где-то на уровне моих волос.

— Здоров, Долгий! Я тоже рад, что с тобой всё ОК! — надо сказать, что экс — главинж, то ли по привычке, то ли смолоду стесняясь, не совсем типичного для наших широт имени — Эрик, предпочитал, чтобы к нему обращались по фамилии. Ну, а «на ты», мы перешли уже очень давно. После первого совместного употребления антигрустиновой жидкости. Вернее будет сказать — в процессе оного.

— Да я-то в норме. А вот Елена Михайловна моя, как вырубилась вчера, после всей этой непонятности, так и до сих пор в отключке находится. А я активность проявлять опасаюсь. Легонечко пробовал старую растормошить, но без толку. Что думаешь?

— Трансформируется организм, видимо, — я мотнул головой в сторону города, — видел там такое. Лучше не лезь. Подожди. Дай ей время. А то, это для тебя лося — «легонько», а я до сих пор помню, как мы с Олежкой: два в одного — тебя опрокинуть пытались. Отойдет, Михална, старый. Потерпи — не дергайся понапрасну. Там, по-ходу, почти весь город такой. На улицах — хрен кого сыщешь.

— Ну подождем. — могуче вздохнул Долгий, — Так-то, всё вроде нормально: дышит, шевелится, вроде даже бормочет что-то. Разве что горячая, как в лихорадке. Воду подношу пьет, через трубку не приходя в себя и потеет дико. Я этот меморандум прочитал и тоже, так и подумал. Трансформация значит. Вот и сижу, покой её сторожу. Охраняю… — он явно хотел добавить что-то ещё, но не стал. Только скривившись, несколько нервно и раздосадованно, вислый смоляной блестящий усище подзакусил.

Мы пристально смотрим друг другу в глаза.

— Что, вижу уже было, от кого? Охранять? — напрямки спрашиваю я, — Да не переживай, Яныч — не ты один такой. Мне тоже пару душ упокоить уже довелось.

— Насовсем?

— А как иначе? Когда на тебя с топорами, да трубами. Думаешь, этот арсенал я для маскарада и важности напялил? — хлопаю ладонями по мачете и лопатке.

— Мой тоже с топором был, — с некоторым облегчением выдыхает Долгий, поглаживая вороную окладистую бороду без намеков на седину, своей здоровенной богатырской могучей ручищей; с две моих, наверное. — Серега — бомж. Не знаешь его?

Я отрицательно мотаю головой.

— Ну, не важно. Из местных. Так, побухивал что-то себе, калымил по дворам. Вроде не воровал. В общем: пару часов назад я перекурить вышел, а тут и он откуда-то нарисовался. И ни тебе здрасьте… Вообще ни слова не говоря — прет на меня с топором. Он всегда был хоть и здоровенным, но тупым и от этого тихим, а тут — откуда что взялось? Да такой резкий вдруг стал! И глаза — пустые и бешеные. Ноль разума! Ну, я его и приложил. Шибко испугался, что зацепит он меня, с такой-то резвостью, а под это дело и до Елены доберется, черт лупоглазый.

— Да всё правильно сделал, Долгий. Мне — мои тоже выбора не предлагали. Да и вообще, видно время наступило такое: либо мы их, либо они нас.

— Да это всё понятно, Егор. Только я до сих пор в себя до конца прийти не могу. Машина не едет, связь отсутствует, газ — бензин не горит, ружье не стреляет. Ох-ре-неть! Пойдем по полтинничку накатим? — больше просит, чем предлогает Долгий.

Я хочу отказаться, но секунду подумав, киваю.

— Давай, только по-быстрому. Сюда неси. Не один я — меня люди ждут. В город поедем. Хотим, пока все не прочухались, помародерить, мал-мала. А то сам видишь — времена наступили непонятные. А жрать и пить — никто не отменял.

— Ты с Олежкой? И Маша с девочками там? — быстро оборачивается с крыльца Долгий.

— Да уехал Олежка вместе с ними. К Машиным родителям. Выберется или нет? — я невесело пожимаю плечами.

— Да, дела. Ладно, не журись, Егорка — этот если решит, то — выберется. Вы же, черти такие. Я щас, мигом.

Долгий скрывается за дверью. Я оглядываюсь по сторонам, чутко прислушиваюсь к тишине и присаживаюсь на врытую около крыльца аккуратную, любовно сделанную скамейку с очень удобной, прямо ортопедической спинкой. Юное солнышко нежно ласкает лицо. Окружающий мир пряно пахнет оттаявшей землей и почему-то свежими огурцами.

Эрика Яновича Долгого мы с Олегом знали уже лет семь, с самого его появления в поселке. Этот здоровенный высоченный мужичище с ухватками медведя, как-то сразу глянулся нам обоим. Впрочем, в оценках людей мы с Кочей редко расходились. Долгий всегда был рассудителен, спокоен, невозмутим и ровно доброжелателен к окружающим. К тому-же нам, тогда ещё не достигшим и тридцатника, весьма импонировало отношение этого простецкого, но весьма непростого, пятидесятилетнего мужика к нам — как к равным. Без малейших попыток поучений, давления возрастом, поистине энциклопедическими знаниями, огромным опытом и разнообразием умениями. А умел бывший главный инженер — удивительно многое. Будь-то: устранение неисправности любой — самой экзотической тачки, сооружение бумажного змея для старшей дочки Олега или ковка, на спор, какой-нибудь приблуды, прямо в стоящей на участке небольшой мастерской — кузне. Кузню Яныч соорудил сразу после постройки дома. Маленькую, но настоящую, со всеми необходимыми элементами. В общем, дом служил ему для души, а мастерская для души и досуга. Счастливый человек! Совсем скоро Долгий стал для нас своим. Старшим товарищем. Равным среди равных.

… - А кто там с тобой? — спросил Долгий, зажевывая вкусную ароматную «свою» самогонку не менее вкусным «своим» копченым салом.

— Ты не знаешь. Девчоночка молодая и мужик, вроде тертый. Только сегодня жизнь свела.

— Люди стоящие?

— Поживем — увидим. Вроде, без гнили.

— Ну и ладненько. Сейчас куда собрался?

— Помародерить, говорю же. Пока тихо.

— Я бы с тобой пошел, но Елену не оставлю. Как очнется, так и будем думать.

— Да понятно, Яныч. О чём говорить, — особо близким иногда позволялось обращаться к Долгому по отчеству, — может тебе, что конкретное нужно?

— Да вроде нет, — он ненадолго задумался, — хотя, Михайловне моей таблеток от давления посмотри.

— Понял. Мы там по аптеке уже задел сделали. Потом разберемся. Но ещё возьмем — раз надо. Если что — весь хабар в сарае и в доме. Разберешься. Ключи же у тебя есть.

— Вы там что — на горбу в рюкзаках все переть будете?

— Да нет. Велики трехколесные позаимствовали. В «Мускате».

— А броняшка откуда?

— С полисменов, вестимо.

— С живого или…?

— Да живее всех живых. Может и не стоило отпускать. Очень уж — рожи гнилые, ну и поведение соответствующее.

— Как вообще жить будем, думал уже?

— Ты со мной?

— Мог бы не спрашивать. Или ты против?

— Да, пошел ты! Ладно, Долгий, побежал я к бойцам своим. Может, сегодня еще пару раз сгонять успеем. Потом все обкашляем — сейчас времени нет. Да, мастер — пораскинь своей инженерной извилиной, насчет щитов каких-нибудь. Ну, как в кино у рыцарей. А то, кинулся там один демон с двумя топорами. Если бы деваха ему молотком в лоб не кинула, я бы тут с тобой наверное сейчас не беседовал. Думаю, со щитом от такого попроще отбиться будет.

— Сделаю, Егор. Заодно и насчет дистанционно — поражающего помозгую. Тоже лишним не будет. Ну, давай — буду ждать. Удачи!

— И ты тут будь начеку, Яныч. Да, слушай — ещё поищи у себя трубку какую, попрочнее, диаметром сантиметра полтора. Есть одна идея — вернусь, опробуем.

…Наскоро подкрепившись, тронулись в путь. Прошуршали шинами по гравию садовой аллеи и выбрались на дорогу в город. По-прежнему пустующую и оттого слегка напрягающую нервную систему.

— Егор, я что подумал-то, — подал голос из-за спины «освежившийся» и оттого оживившийся Шептун, — нам с тобой, по прицепу автомобильному, можно было бы на буксир взять. Как считаешь, утянем?

— Хз, хз — пробовать надо. Если не перегружать, то вполне возможно, что и вывезем. Интересная идея, Шептун. Будете представлены к награде, — негромко заржал я, — Вот на тебе первом и проведем испытания. Инициатива — имеет инициатора! Смотрим по сторонам — ищем авто с прицепом. А вообще — мысль вполне бодрая, Валентин.