Канон Смерти (СИ) - Плотникова Александра - Страница 29

Больше книг на сайте — Knigoed.net

— Про предков, говоришь… — не стал заострять внимание Айфир, задумчиво почесав когтем нос. — Дай подумать, с чего начать.

— Все, что знаешь. Я хочу понять все о своем народе.

Взгляд Айфира на доли мгновения помрачнел, в эмоциях пробежала рябь недовольства, тут же насильно заглушенная. Странно, что ему не понравилось, неужели просьба? Или рассказывать придется всякую мерзость?

Ко второму Рей был готов — куда больше его удивил бы рассказ о добром, великом и могучем народе, несущем справедливость, процветание, счастье и так далее. Народ, бросающий своих детей в беде, процветать не может. И уж тем более — быть великим.

— Понять-то я сам их не понимаю, — вздохнул даэйр. — Сидят на острове, ни до чего дела нет, а вокруг хоть трава не расти… Так-то я мало что знаю. Из древней истории — только то, что когда-то у нас было свое государство, мы строили красивые просторные города и могли жить по всей планете, там, где захотим.

Ну да, Сны тоже, помнится, на это намекали. На попытки заселить всю Хэйву и получить полное господство над ней. Только вот незадача — другие расы были против.

— А потом? — Рей с любопытством приподнял одно ухо. — Куда все делось?

— Потом… — Айфир слегка замялся, подбирая слова, — два других народа, ирлерр и алден начали большую войну между собой. Даэйры пытались не вмешиваться, но общая каша нас… их все равно втянула. И все, что было создано предками, перестало существовать.

Рей удивленно вскинул бровь. Про алден он знал только из звучавших в борделе присловий — их именем ругались, к ним посылали, как к демонам, далеко и надолго. Из сознания людей считывался давно укоренившийся привычный образ-страшилка, рисующий вооруженных до зубов чешуйчатых чудовищ, которые то воруют детей, то вырезают целые города, то творят еще что-нибудь непередаваемо ужасное, на что воображения рассказчиков уже не хватало. Но никто никогда и не задумывался, что это может быть некий древний народ, имеющий свою культуру, свои ценности, амбиции и притязания. И если их до сих пор боятся, значит, на то есть причины, и эти существа чем-то заслужили свою репутацию,

— То есть, ты хочешь сказать, что даэйры пытались просто увильнуть от войны? И даже ничего не сделали, чтобы ее остановить? По твоим словам, выходит, что предки были трусами.

— Что ты, нет! — старший растерянно заморгал и попытался пояснить: — Они просто пытались избежать лишнего кровопролития! Мы не сторонники больших войн…

Рей внутренне поморщился, сохраняя на лице выражение спокойного любопытства. Тоурен хорошо научил его играть масками, объяснил, как и когда кому улыбаться, как держать себя с представителями разных сословий, когда можно проявлять искренность, а когда не стоит. Айфир видеть истинное отношение и поведение не должен был. Не сейчас. Он перестанет так свободно болтать, если поймет, что перед ним далеко не просто любопытный ребенок. И он что, действительно такой наивный? Странно. Не может быть. Ему почти шесть веков. В таком возрасте, вроде бы, пора перестать верить в чушь.

— Разве лишней крови можно избежать, сбегая от врага? — почти искренне удивился Рей. — Я думал, это делается при помощи дипломатии. А если не получается, ты все равно идешь защищать свой дом и семью. Или заранее делаешь так, чтобы на тебя никто не мог напасть.

Явно чувствовалось, что Айфир не знает ответов и даже толком никогда не задумывался над столь давним прошлым, которое успело превратиться просто в не подлежащую критике легенду. Или это прошлое не столь отдаленно? Сколько времени прошло с окончания той войны?

Рей напряг память, вспоминая человеческие хроники. Сейчас триста второй год по общему исчислению. От какой даты? От окончания войны.

Значит, Айфир недоговаривает. Очень много недоговаривает. Щадит, что ли? Забавно. Зачем? Даже если он сам и не воевал, то должен хотя бы знать, что тогда происходило.

Но ловить его на недосказанности пока еще рано. Да и спешить некуда.

— Наверняка кто-то что-то пытался сделать, — вздохнул даэйр. — Но теперь уже почти никто ничего не помнит. Разумеется, были и дипломаты, и главы родов, которым небезразлична судьба народа.

«Угу, значит, были и те, кому наплевать».

— Не помнит? — уже искренне изумился дарри. — А история? Разве никто ничего не записывал? А очевидцы? Мы же очень долго живем!

Что-то во всем этом было очень крепко не так. От проступающей со слов Обсидиана картинки несло гнильцой и старой, разжиревшей ложью. Копаться во внутренностях этого чудища пока не хотелось, и дарри спрашивал лишь то, о чем невозможно было промолчать.

За время жизни в борделе он успел начитаться книг по истории человеческих государств. Люди имели склонность довольно скрупулёзно записывать все свои войны, коронации правителей и прочие подобные события, так почему бы даэйрам не делать так же? Или хроники есть, но лживые?

— Это не принято, — Айфир снова начал мрачнеть, уже понимая, что каждый следующий вопрос будет еще неудобнее предыдущего. — Знания о прошлом передаются изустно и в виде памяти от старших к младшим. Зачем что-то писать, когда ты можешь получить все напрямую? А очевидцы… Погибли тогда очень многие. Почти все.

— Чтобы этими знаниями могли воспользоваться все, кто хочет, — Рей приподнял с колен тяжелый фолиант. — Как здесь. Да и неудобно это — напрямую. Кто-то может ошибиться, неправильно истолковать слова и видения, кто-то приврет при пересказе или приукрасит события, кто-то забудет что-нибудь важное — и представление получится уже неверное.

— При написании твоих книжек тоже кто-нибудь что-нибудь приврет или забудет, — резонно буркнул Айфир.

— Ну и что? — тут же возразил Рей. — Можно сравнивать разные варианты. Где сойдется — там и правда.

На это старший сородич не нашелся, что ответить и замолчал, выудив очередную конфету.

— Зачем ты за них оправдываешься? — спросил у него Рей. — Разве ты лично в чем-то виноват?

— Да нет, я просто хотел, чтоб ты…

— Думал о них лучше, чем они есть? Нет, извини, я им не верю. Я хочу понять, почему они такие. Выходит, что им всегда ни до чего нет дела, даже до своей же безопасности. Растут, как цветы на грядке.

— Слушай… — Айфир помолчал, загоняя какие-то всколыхнувшиеся мрачные мысли подальше. — Чего мы тут сидим? Пошли, я тебе окрестности покажу, ты ж ничего снаружи еще не видел толком. Там вечером и ночью красиво.

— Так меня не пустят, — Рей мотнул головой. — Опять потом лечиться заставят.

«Сбегаешь от разговора… Ладно, я у Кхайнэ спрошу потом».

— Ниче, оденешься потеплее и свалишь все на меня, — отмахнулся Айфир. — Я тебе такие места покажу — закачаешься.

Предложение звучало заманчиво.

— Ну пошли, — согласился дарри. Хотя, постоянно ноющая спина высказывалась резко против.

Открытое небо больше не пугало его своей необъятностью, разве что немного давило. Абсолютная тишина, лишенная даже постоянного «шума» ментала, оглушила в первые минуты и подняла дыбом чешуйки на спине и руках. Но, привыкнув, Рей понял, что она ему нравится. Нравятся синие снежные сумерки, пришедшие с гор на западе, нравится колючая россыпь звезд-бриллиантов над головой и свежий морозный тонкий запах. Нравится, как играет свет голубой и персиковой лун на снегу, покрывавшем все от горизонта до горизонта. Интересно, почему голубая никогда не меняет своего положения на небе? И днем, и ночью смотрит пристальным глазом из зенита. Вторая же всходит и заходит, как ей положено.

Спрашивать идущего рядом Обсидиана не хотелось даже мысленно — казалось кощунством нарушать первозданную тишь. Они медленно брели от замкового моста по тропе, и Рей глазел по сторонам — на одетые белой кипенью деревья и камни, на игру теней и призрачного света, странного, живущего словно бы повсюду и наделенного собственной особой белизной. Однажды, проснувшись утром, дарри не узнал свою спальню — этот дымчатый нежный свет поселился в ней и залил даже потолок, сделав комнату еще белее. Рей долго лежал, созерцая сияние.