Москва - 36 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович - Страница 58
- Предыдущая
- 58/76
- Следующая
-Как вы узнали?- Выходит наконец из ступора англичанин.- Я об этом никому не говорил.
-Читаю ваши мысли, правда есть неудобство, приходится постоянно переводить с английского, отчего смысл меняется на противоположный.
К нашей 'Испано-Сюизе', остановившей у главного подъезда Центральной телефонной станции, подходят вооружённые синдикалисты, несущие там караульную службу. Мои собеседники начинают улыбаться.
'Что-то мне люди в последнее время кажутся заторможенными или это я слишком шустрый'?
Встаю и начинаю прощаться, пора спешить на выручку моим оруженосцам, их обступили анархисты и требуют показать что находится в этих двух деревянных ящиках, что заняли весь салон машины. Базаров показывает на шпиль телефонной станции.
-Будь осторожен.- Несётся мне в спину напутствие Кольцова.
'Трогательная забота, только вот с чего бы это'?
После звонка в приёмную Компаниса и в профсоюзный штаб нас в телефонную станцию пустили, только выяснилось что сам глава Женералитета отсутствует и планов посещения станции не имеет.
'Странно это, Антонов и Шпигельгласс были уверены в обратном, когда ставили мне задачу. Не важно, моя задача не меняется: развернуть 'Бебо' и установить связь'.
В небольшой комнате под крышей быстро разворачиваем аппаратуру и я пытаюсь связаться с Москвой на указанной частоте. Выбор номера перфолента-ключа, с помощью которой будет осуществляться шифрованная связь, идёт по открытому каналу. НКИД не отвечает, похоже нет прохождения сигнала. Вытаскиваю кварцевый резонатор из гнезда и меняю его другим, на частоту, на которую настроен 'Бебо', что стоит в комнате связи аппарата Сталина. Дежурный в Москве отвечает сразу, хотя длины волн очень близки и можно было ожидать тот же результат с прохождением. Ставлю в приёмник перфоленту и ударяю по клавишам. Отладку оптимальной скорости приёмо-передачи, чтобы не терять времени, веду на докладе Алымова.
'Хм, интересно. На заводе грузовиков 'Испано-Сюизы' Николай нашёл участок по производству венгерских дизелей, дальше идёт перечень станков и другого оборудования с этого участка'.
-Ты уже здесь, Алексей!- Дверь широко распахивается и в комнату врывается радостно-возбуждённый генеральный консул СССР со спутанными длинными седыми волосами.- Наши войска окружили Теруэль! Полчаса назад мне звонил сам премьер, поздравлял. Это- перелом!
-Поздравляю, Владимир Александрович,- жму его узкую кисть с длинными, как у пианиста пальцами.- хороший подарок ко Дню Красной Армии.
Глаза Антонова-Овсеенко затуманились, а мысли, видимо, перенеслись далеко в восемнадцатый, когда он возглавлял Южный революционный фронт молодой советской республики. Он замер посреди комнаты, маленький сухонький пятидесятилетний старичок, схватившийся за борт пиджака старомодной серой тройки. В отверстии верхней пуговицы жилетки было пропущено кольцо от часовой, свободно свисавшей вниз, цепочки, заканчивающейся в оттопыренном жилетном кармане: всё по моде начала века.
'Многие из них застряли в тех годах, так и не сумев перестроится, понять, что революция закончилась и надо, засучив рукава, каждый на том месте где оказался, строить новое государство, о котором они мечтали в юности, а не продолжать упорно бороться с действующей властью, свернувшей, по их мнению, на неверный путь'.
Громкий взрыв на площади и, последовавшая за ним, беспорядочная стрельба вернули нас к действительности.
-Что за чертовщина?- Консул бесстрашно наклоняется вперед над широким подоконником, пытаясь разглядеть что происходит внизу.
Шальная пуля, влетевшая в верхнюю часть окна, оставляет в стекле небольшое отверстие, с расходящимися от него трещинками, а на потолке длинную царапину. Оттаскиваю старичка в глубь комнаты, а сам осторожно выглядываю в окно, прячась за отодвинутой в сторону шторой. Безмятежный сонный вид площади поменялся до неузнаваемости: последние замешкавшиеся владельцы кафе и магазинчиков с лязгом опускают вниз металлические жалюзи, зеваки ныряют с открытого пространства в расходящиеся от площади узкие улочки, а у входа в телефонную станцию завязался настоящий бой. Человек тридцать гражданских гвардейцев под командой офицера (каждый пятый с автоматом) со стороны Рамблас, рассыпавшись по всем правилам военной науки , стреляя на ходу, ведёт наступление на нескольких ополченцев, охраняющих вход. Их ответный огонь из-за колон портика редок и неэффективен, по крайней мере, я не вижу чтобы кто-то из гвардейцев от него пострадал.
'Похоже, правительство Каталонии решило покончить с анархистской вольницей и взять под свой контроль ключевые пункты города, попутно разоружив синдикалистов. Но почему сейчас? Компанис должен был быть сегодня здесь. Или не должен'?
Каких-то двадцать метров оставалось гражданским гвардейцам до входа в телефонную станцию, когда во фланг наступающим с крыши поумовской гостиницы 'Континенталь' ударил ручной пулемёт, разом изменив ситуацию внизу. Первыми же пулями был убит офицер и ранены двое солдат, эти потери и свинцовый дождь сразу охладили боевой пыл гвардейцев и прибили выживших к булыжной мостовой. Видя это пулемёт сразу же прекратил огонь и во внезапно наступившей на площади тишине, после короткой паузы снизу послышалось частое цоканье железных подковок удирающих.
'Что за идиотская стычка? Кто бросил бомбу'?
Раненый гвардеец катался по брусчатке, обхватив раненую ногу, и истошно голосил.
'И откуда у поумовцев пулемёт'?
В Барселоне всем было известно, что они вооружены хуже всех из противоборствующих сил, в основном винтовками, смахивающими на мушкеты девятнадцотого века. Примерно такую я недавно видел в руках у Оруэлла.
'А с чего это я взял, что пулемёт поумовский'?
Они, конечно, использовали кинотеатр 'Полиорама', откуда стрелял пулемёт, для своих собраний, над ним и сейчас развевается их флаг, но туда имеет свободный доступ кто угодно, хотя бы те же социалисты, обосновавшиеся в соседней с кинотеатром гостинице 'Колон', господствующей над площадью Каталонии.
'Провокация'?
В эту минуту оконное стекло мелко задрожало: звуки ружейной стрельбы и взрывов ручных гранат стали доносится отовсюду, со всех районов большого города.
В соседней с нашей комнатой раздался какой-то шум и толкотня. Консул решительно распахивает дверь и упирается в спины моих оруженосцев и своих телохранителей (смутно мне знакомых, уж не те ли это 'контрабандисты', что охраняли Орлова?), с трудом сдерживающих возбуждённую толпу. Быстро отступаю к 'Бебо' и выдёргиваю перфоленту из ввода, затем отрываю распечатку от рулона. Рука сама потянулась к нагану.
'Ну и куда я со всем этим? А рядом ещё целый ящик свежих лент-ключей'.
-Товарищи! Соблюдайте революционную дисциплину!- Под потолком зазвучал счастливый молодой голос 'старичка'.- Нападение жандармов на телефонную станцию это чудовищная провокация. Виновных в этом мы покараем по всей строгости революционных законов.
Референт генерального консула едва успевает переводить, а Антонов-Овсеенко уже в центре окружившей его людей. Киваю Петрову и Базарову чтобы охраняли установку, пропускаю их внутрь аппаратной, а сам протискиваюсь между 'контрабандистами' наружу, прикрывая за собой собой дверь.
-Кто у вас здесь старший?- Гремит голос трибуна.
Выясняется, что комиссар, назначенный правительством сбежал незадолго до нападения. Тогда Генеральный Консул СССР окончательно берёт власть на ЦТС, формирует группы и раздаёт им команды: отключить телефонную связь в городе (подключать отдельные линии только по его распоряжению), отправить наблюдателей на крышу, усилить посты у чёрного входа, провести ревизию наличного оружия.
'Сразу видно 'военную косточку''...
Овсеенко был единственным из высших партийцев, кто имел высшее военное образование. В сочетании с ораторским искусством, эти два его качества позволили ему в течение пяти минут превратить растерянную возбуждённую толпу в военный организм, спокойно и чётко действующий по единому плану.
- Предыдущая
- 58/76
- Следующая