Во власти его величества (СИ) - Гордова Валентина - Страница 3

Боже, о чём я только думала? Куда срывалась практически ночью?

— Айрина. — Раздался совсем близко тот самый пугающий и какой-то опасный, чуть вибрирующий и самую малость усталый голос.

Голос, что вырвал меня из отчаянных мысленных терзаний. Голос? Я действительно его слышу или я уже умерла и мне это кажется? Не решив с ответом, я осторожно приоткрыла глаза и опасливо взглянула в лицо тому, кто даже сидя передо мной на корточках был почти на голову выше.

А ещё мне хватило всего взгляда, чтобы убедиться в том, что этот человек смертельно опасен.

Самым первым, что я увидела, были его глаза — немного странной формы, с опущенными уголками у носа и приподнятыми к вискам, окружённые густыми чёрными ресничками… с чернотой на месте белков и тускло мерцающей белоснежной радужкой. Его глаза, совершенно неправильные глаза светились в темноте!

Я так и замерла, не в силах отвести взгляд от его пронзительно-внимательных глаз, смотрящих куда-то вглубь меня. Собственная нагота ощутилась ещё отчётливее!

Как-то заторможено, не надеясь уже ни на что хорошее, я оглядела остальное его лицо. Подметила широкие, чуть изогнутые тёмные брови, нос с горбинкой, чётко очерченные губы, высокие скулы, широкий лоб, пробивающуюся поросль на щеках и подбородке, которые, я уверена, ещё утром были идеально выбриты. Малость зауженный тяжёлый подбородок, крепкую шею, проглядывающую сквозь ворот наглухо застёгнутого чёрного, кажется, мундира.

Он был жутким. Я кожей ощущала исходящую от него опасность — как от дикого опасного хищника. Неторопливую, размеренную, чётко выверенную опасность.

Когда он одним взглядом может просчитать любой твой шаг и точно знает, что ты сделаешь в следующее мгновение. Когда все вокруг для него — глупые предсказуемые букашки, с которыми вроде бы и забавно, но быстро наскучивает. Отсюда и усталость в голосе и жутком взгляде.

Сейчас он выглядел так, будто я была даже не проблемой, а просто неприятностью, с которой ему теперь надо не просто мириться, но ещё и что-то делать. Он не знал, что именно, отсюда и задумчивость в скользящем по мне взгляде.

Очень жутко понимать, что сейчас на твоих глазах будет решаться твоя судьба.

Ещё хуже понимать, что она полностью зависит от незнакомого тебе человека. Он меня видит впервые в жизни, но что-то мне подсказывает, что именно от него моя жизнь теперь и зависит.

Я не знаю, откуда пришло это понимание: из его задумчивого взгляда, усталого выражения лица или грустно опущенных уголков губ. Я просто поняла это.

— Не убивайте меня. — Попросила я у него так тихо, что сама с трудом расслышала собственный голос.

Жуткий взгляд, в этот момент находившийся где-то на моей шее, резко метнулся вверх и встретился с моими глазами. Я вздрогнула, перепуганная до дрожи, но не отвернулась и не зажмурилась, хоть очень хотелось. Я продолжила смотреть ему в глаза, всей душой умоляя меня не убивать.

Не знаю, как он это сделал. Наверно, я всё же выглядела очень жалкой, но, самое главное — он понял меня. Знал ли он русский или просто хорошо читал чужие взгляды, но в ответ я удостоилась короткого, едва заметного кивка.

У меня гора с плеч свалилась! Выдох облегчения со свистом вышел из лёгких, глаза от переизбытка чувств прикрылись сами собой, а когда я открыла их вновь, мужчина передо мной уже стоял на ногах.

Его команда — и меня поставили на ноги. Рывком, но куда бережнее, чем до этого. Ещё одно непонятное слово и удерживающие меня руки исчезли. После третьей команды находящиеся в каменной комнате мужчины слажено развернулись и молча и быстро ушли прочь, оставляя только нас: сурового мужчину и обнажённую меня.

Мне всё ещё было жутко и страшно, но я благоразумно помалкивала. Во-первых, страшно было что-либо говорить. Во-вторых, он, кажется, всё равно ни слова не понимал.

Мужчина не стал дожидаться, пока все окончательно выйдут. Сделав шаг ближе ко мне, он быстро и ловко расстегнул чёрные пуговицы на мундире, движением плеч скинул чёрную ткань, а затем, приблизившись настолько близко, что я практически утыкалась носом ему в грудь, накинул мундир мне на плечи.

Он оказался довольно тяжёлым, но приятным на ощупь и очень тёплым. А ещё внутри меня разлилась ответным теплом благодарность, когда суровый мужчина так же молча заставил всунуть руки в рукава и собственноручно застегнул все до единой мелкие пуговки на оказавшемся мне сильно большим мундире.

А дальше он сделал кое-что ещё более странное, немного пугающее и вместе с тем странно волнующее: опустил взгляд вниз, нахмурился и неодобрительно поджал губы при виде моих босых ног, а потом наклонился и без каких-либо усилий подхватил меня на руки, легко оторвав от пола и прижав к своей тёплой груди.

Я так и замерла, сжавшись клубком у него на руках. Пошевелиться оказалось трудно, ещё труднее — посмотреть в его глаза, а практически невозможным оказалось заставить собственные распахнутые глаза принять нормальное положение.

Мужчина не ожидал от меня каких-либо действий, что и продемонстрировал, молча направившись на выход. Как он в этой темноте дорогу различал, осталось для меня большой загадкой. О том, где я, собственно, оказалась, я вообще старалась не думать. О том, каким образом я здесь оказалась — тоже.

Спишу всё на дурной сон, если выберусь отсюда.

Мы шли довольно долго. Темнота сменялась темнотой, иногда где-то сбоку что-то тускло сияло и тут же гасло. Очень редко доносились какие-то звуки — непонятные слова и звон железа. Это ещё что такое?

А мужчина всё шёл и шёл, ни на что не обращая внимания и спокойно удерживая меня на руках, будто я ничего и не весила. И пусть мама всегда говорила, что сорок семь килограмм для моих двадцати лет — ужасно мало, я сильно сомневаюсь, что этот мужчина действительно не устал.

Хотя… я невольно сглотнула, скользнув по нему взглядом. Очень широкие плечи и мощная грудная клетка, что уверенно вздымалась от ровного дыхания, сильное биение сердца, что я ощущала всем телом, правда, не с левой стороны, а откуда-то посередине. Крепкая шея, сильные мускулистые руки. Сжавшись сильнее, я взглянула вниз, на тёмный пол, хотя это было лишним, я и так помнила, что мужчина был сильно выше меня — я едва ли доставала ему до середины груди.

Он был огромным на фоне меня. Или я была мелкой на его фоне, это уж как посмотреть. В любом случае, у меня не пропадало ощущение, что он может легко сломать меня пополам, причём ему для этого даже сильно трудиться не придётся.

Именно поэтому я и не пыталась сопротивляться, хоть и понятия не имела, куда он меня несёт.

А ещё — была во мне какая-то странная уверенность в том, что ничего плохого этот мужчина мне не сделает. Да, жуткий, опасный, пугающий, видел меня без одежды и теперь куда-то нёс. Да, говорил на странном языке и, кажется, затащил меня не пойми куда. А ещё у него глаза светились, да, но моей тихой уверенности в собственной безопасности это не уменьшало.

Уверенность поколебалась, когда мужчина осторожным ударом ноги открыл дверь, внёс меня в тёплое помещение и зажёг свет, ничего не говоря и даже руками не шевеля.

Это оказалась спальня. Не очень большая, с деревянным шкафом, узкой кроватью, застеленной тёмно-синим покрывалом, деревянным столом и двумя стульями у небольшого окна с железной решёткой. И на этом всё.

Спальня. Со старой мебелью, как в деревне у бабушки, хотя даже у неё всё новее выглядело. Спальня. Он принёс меня в спальню.

Порадовало лишь одно — на такой маленькой кровати он и один не поместиться, не говоря уже про нас двоих. Да-да, я в первое мгновение подумала о самом плохом.

Не останавливаясь на пороге, мужчина уверенно прошёл внутрь комнаты, наклонился и осторожно устроил меня на кровати. Действительно осторожно, мягко и плавно, будто боясь сломать. Я вот тоже боялась, что он меня сломает, поэтому порыв осторожности оценила и была за это очень благодарна.

А дальше что-то пошло немного не так. Не знаю, как оно вообще должно было идти, но мне стало страшно.