Ставка на выбывание (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна - Страница 6

— А точнее? — переспросил Виталий и, услышав точный адрес, вбил его в навигатор. — Маня, тут какое-то название нездоровое показывают.

— Какое? — Защелкнула ремень безопасности.

— «Завет Ильича».

— Все правильно. Туда мы и поедем.

— Ты шутишь.

— Шучу, но не в этот раз.

— Ты обещала мне экстрим. У меня адреналин уже зашкаливает. Я очень боюсь, что когда-нибудь в нашей стране снова настанет коммунизм.

— Ехать нам как минимум два часа, можете пока расслабиться.

— Маня, а ты лихачишь за рулем?

— Да. Я люблю погонять.

— Не верю.

Машину Мария вела бережно. Не трогалась рывками, тормозила аккуратно и вся была сосредоточена на дороге.

— И правильно. Расскажите мне что-нибудь.

— Например?

— Что-нибудь. Вы так горели желанием пообщаться со мной, господин Бажин.

— Я не спец по блиц-опросам, — серьезно ответил он.

— Простите.

Ей стало неудобно. Вероятно, она позволила себе лишнего в словах. Но очень трудно выдержать четкую грань в общении с мужчиной, который только и мечтает с тобой переспать. Никак невозможно игнорировать его открытый интерес. Виталий, наверное, именно на это и рассчитывал, иначе бы она ни за что не поддалась, продолжая делать вид, что не замечает его.

— Маша, ты любишь свою работу?

— Да. Очень.

— Почему ландшафтный дизайн?

— Мои родители архитекторы. Я с детства во всем этом варилась. И потом… я просто решила, что кто-то должен делать этот мир красивым.

Возможно, я именно для этого родилась.

— Возможно, — улыбнулся ее словам.

— Ведь у каждого в жизни есть призвание. Вот вы можете с ходу сказать, в чем ваше призвание?

— Призвание, — задумчиво произнес он. — Рядом с тобой я четко начинаю ощущать всю никчемность своего существования. Серьезно. А ты пацифистка, наверное, по натуре?

— Жутчайшая. А вы?

— Местами.

— Это как?

— Это, Маня, либо миру мир, либо вольному воля.

Мягко притормозив на светофоре, Маша рассмеялась. Бросила на Виталия искрящийся взгляд, чуть дольше задержавшись на лице. Почему-то раньше думала, что глаза у него черные. А они у него не черные, а карие. Светло-карие, теплые.

В «Пушкинский» они приехали через два с половиной часа, потому что сначала застряли на МКАДе, а потом долго тянулись по узкой Ярославке.

— Маня, ты привезла меня в поле? — Бажин никогда не был в питомнике, но, осмотревшись, понял, что совсем не так себе все представлял.

Глазам его предстало поле. Бесконечное поле с ровными рядами разнообразных саженцев.

— А вы ждали альпийские горки?

— Ах, ну да. «Завет Ильича» же. И что мы здесь хотим?

— Мы хотим здесь барбарисы. — Забрала с заднего сиденья небольшой рюкзачок и закинула его на плечо. — Пятилетки желательно. А они как раз в поле и растут.

— Маня, я так понимаю, коммунизм уже наступил?

— Да, Виталий Эдуардович. Вошел в полную силу. Вы, главное, ничему не удивляйтесь.

— Вот последнее твое пожелание меня очень настораживает. А тут кто-нибудь работает, или все само растет?

— Работает. Сейчас кто-нибудь откуда-нибудь вырулит.

Когда они подошли к теплице, им навстречу вышел почтенного возраста мужчина в темной спецовке.

— Здорово, Маруся.

— Здравствуйте. Нам барбарисы нужны, пятилетки.

— Пойдем, раз нужны, — посмеялся работник питомника и взял лопату.

Маша выразительно посмотрела на Виталия и кивнула, что означало: пойдемте следом.

— Вот пятилеточки.

— Отлично. Нам нужно двадцать.

— Ну, копай, раз нужно.

Старик невозмутимо вручил Бажину лопату и поплелся обратно к теплице. Маша проводила его взглядом и повернулась, облокотившись на черенок, и смотрел на нее с застывшей на губах усмешкой.

— Вот это ты меня стебанула, Маня.

— Никакого стеба, — мягко начала она. — Вы сами предложили мне выбрать удобный для себя вариант. О вашем удобстве речи стеб, это жизнь. Виталий стоял, не было. Это не стеб, это жизнь.

— Да что ты, это же просто мечта. Наконец-то только ты, я и поле барбарисов. — Он вздохнул, поднял глаза в небо и застыл, щурясь от солнца.

— А сколько, ты говоришь, надо кустов?

— Двадцать.

— Не много?

— В самый раз. Я точно знаю, сколько и чего в мою машину влезет, так что будет полный порядочек.

— Так и знал, что это проверка на вшивость. Я тебя недооценил. Это очень крутая провокация. Ты попала прямо в яблочко. — Окинул взглядом длинный ряд. Прошелся вперед на несколько шагов и вернулся обратно.

— Виталий Эдуардович, вам не обязательно это делать. Даже больше скажу. Вы ни в коем случае не должны делать это сами.

— Конечно. Я могу организовать, что тебе тут все поле перепашут, но ты же потом скажешь, что Бажин, скотина такая немощная, двадцать кустов барбарисов сам не смог выкопать. Поверь, я выкопаю и даже не взмокну.

— Вы действительно упрямый.

— Подержи. — Снял и сунул Машке пиджак, оставшись в белой футболке.

Та, перекинув пиджак через левую руку, подала перчатки, с ужасом представив, во что превратятся его замшевые мокасины и светлые джинсы.

— На самом деле все просто. Нужно немного подкопать, а потом просто вырвать куст.

— И после такого насилия он нормально приживется?

— Отлично приживется.

— Тогда поехали.

— Они колючие, — предупредила, наблюдая, как он присел на корточки и тронул ветки.

— Вижу.

— Давайте я помогу. Я справлюсь лучше вас. — Боялась, что ветки хлестнут его по лицу.

— Отойди.

— Осторожно лицо и руки.

— Маня, нервы позже. Вот чем меньше ты будешь суетиться, тем быстрее я все сделаю. — Распрямившись, натянул перчатки, взял лопату и сделал все ровно так, как она советовала. Подкопал куст, подрубив корни, а затем, взявшись за основание, вытащил его из земли.

После третьего выкопанного кустарника Александрова не удержалась:

— Вы как будто всю жизнь барбарисы выкапывали.

— Не поверишь, у меня такое же чувство. Сам себя ловлю на мысли, что чуть полжизни без них не потерял.

— Как ловко у вас выходит, — улыбнулась она.

— Да, — усмехнулся он, — с ними мне легче договориться, чем с тобой.

— Кто на воду смотрит, кто на огонь… вот я бы век смотрела, как вы лопатой орудуете.

— Не прокатил комплимент.

— Почему это? Вы такой видный и мощный мужчина, такой физический развитый. Вы мне за десять минут шесть кустов выкопали, смотреть одно удовольствие.

Виталий выдохнул и облокотился на черенок лопаты:

— Маня, я сейчас тебя прям придушить хочу.

— И это здорово. Ваши настройки планомерно сбиваются в другую сторону. Надеюсь, совсем скоро вы перестанете пытаться со мной переспать.

— Это вряд ли.

— Ладно, хватит, — сказала Маша, — остальное возьмем из теплицы в горшках.

— То есть, можно было просто взять в теплице?

— Можно. Но там двухлетки.

— Но можно.

Мария рассмеялась:

— Можно.

— Маняша, я тебя затрахаю за эти барбариски. Так и знай.

Вернувшись к теплице, они выбрали растения и договорились, чтобы их загрузили в машину. Мария наконец облегченно вздохнула, но у Бажина были другие планы.

— Теперь пойдем дерево выбирать. — Он подтолкнул ее дальше по ряду.

— Какое дерево?

— Которое я должен посадить.

— Куда?

— Куда-нибудь. Ты мне скажешь — куда. Раз уж ты меня затащила в эти кусты… Дом я построил, надо и дерево собственноручно посадить.

— Некуда там дерево садить, посадки крупномеров уже давно закончены, осталось место только для мелкого кустарника. Все рассчитано и отмеряно.

— Значит, надо кустарники твои выкинуть, а дерево посадить.

— Вот только этого мне не хватало — вашей инициативы в вопросе посадок. Что-то раньше вы не хотели принимать в этом прямого участия.

— Раньше я не знал, что это так увлекательно.

— Я серьезно. Виталий Эдуардович, не портите ландшафт, там такая сложная стилистика.

— Да мне плевать на вашу стилистику. Я рябину хочу посадить.