Ставка на выбывание (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна - Страница 12

Маша принадлежала к редкому типу остро чувственных женщин, которые сразу обращают на себя внимание. Завладевают мужчиной. Сейчас в моде сексуальность агрессивная, обостряющая все инстинкты, даже самые низменные. Но это наносное, искусственное. Мало кто обладает сексуальностью природной, мягкой и созидающей, чтобы с помощью нее не высасывать из мужика все соки, а наполнять его жизненными силами, питать. Машу природа щедро наделила той самой ценной животворящей женственностью.

Он мог себе позволить такую женщину. И дело не в материальной состоятельности, дело в характере.

Освободив Александрову из своего плена, Бажин убрал руки. Словно дал возможность подумать. Маша оценила этот жест, хотя и не верила, что от нее сейчас что-то зависит. Поддаваясь ложным ощущениям, будто что-то контролирует, она уже давно проиграла. Как так получилось, для нее оставалось загадкой.

— Проблема, — шепнула, почти смирившись, что этой романтической связи ей не избежать.

— Какая?

— Ты мой заказчик. Я с заказчиками не сплю. Ни при каких обстоятельствах. Никогда и ни за что.

— Так я тебя сейчас уволю.

— Ты серьезно? — рассмеялась Машка.

Смех подействовал расслабляюще, и немного напряжения ушло. А Бажин, по-видимому, не шутил. Набрал номер своей архитекторши и в нескольких словах объяснил, что ему нужно:

— …сообщите, пожалуйста, что я в ее услугах больше не нуждаюсь. Нет, не завтра. Прямо сейчас.

Меньше чем через минуту Маша ощутила вибрацию телефона в кармане. Ответив на звонок, услышала практически то же самое, что слышала от Виталия.

— Что происходит, вообще… — сунув телефон в карман, прошептала и откинулась на сиденье.

— Все, Маня, ты у меня не работаешь, поехали пить шампанское.

Маша поерзала на сиденье, стиснула бедра и, повернувшись в Витале, скривилась.

— Снова проблема? Еще скажи, что у тебя месячные и секса у нас не будет.

— Нет. Раздражение на силикон. От чулок.

— Снимай чулки.

— Прям здесь? — засомневалась, нахмурив брови. Но снять чулки хотелось.

— Снимай-снимай, не мучайся. Все равно скоро раздеваться.

— И не надейся, что я тут буду перед тобой выделываться, как стриптизерша. Это все херня. Чулки красиво не снимаются.

— Помочь?

— Бесишь ты меня, Виталя. Мне вообще нельзя было с тобой сегодня видеться. Даже разговаривать.

— Почему это?

— Потому что я точно скажу что-нибудь не то. Или сделаю то, чего не должна.

— Поздно об этом думать, Маняшка. Сегодня я тебя никуда не отпущу. Даже не мечтай.

— Действительно. Какая к чертовой матери деликатность… — проворчала она, сбросила туфли и подтянула платье вверх на бедрах. — Вообще не понимаю, что происходит. Что за разговоры? Про раздражение от чулков и месячные… это все поганый алкоголь. Спасибо, что водитель еще не сел в салон. Иначе был бы совсем позор. Я первое свидание не так себе представляла. — Чуть пригнувшись, возилась, снимая чулки. Один уже бросила на пол.

— А у нас не свидание. Свое первое свидание ты проворонила. Говорил же, Маня, пойдем в ресторан. Ты отказалась. Теперь у нас будет просто секс.

— Нахал. Сделал из меня падшую женщину.

— Я исправлюсь.

— Так я тебе и поверила. — Наконец освободила от раздражающей сеточки вторую ногу и с облегчением выдохнула. — Боже, как хорошо…

— Никогда не думал, что идеал моей женщины — это пьяная цветочница. В розовых трусиках. Я сейчас сдохну.

— С тобой невозможно бороться.

— Со мной бесполезно бороться.

— Как я могу согласиться на близость, если мы даже еще не целовались… — и договорить не успела, он притянул Машку к себе.

Его мягкие губы приникли к полураскрытому рту, и все женское существо встрепенулось от этого горячего прикосновения, а тело напряглось от удовольствия. Он целовал ее нижнюю губу, не особенно углубляя поцелуй, и Маше стало этого мало. Остро почувствовалось, что недодали, недополучила. Не насытилась, совсем не удовлетворилась она этими ощущениями, не напилась его…

— Меня ломает, как конченного наркомана. Я уже не могу, — прошептал Виталя, прижавшись губами к ее щеке. — Не могу на тебя спокойно смотреть, не могу находиться рядом и не трогать тебя. Поехали… пить шампанское.

— Куда?

— Правильный вопрос. Не орешь, что не поедешь. Ко мне, Маняша.

— А я не хочу шампанского, — чуть отстранилась, чтобы глянуть ему в лицо. — Понятно тебе? Не хочу я шампанского.

— А что ты хочешь?

— Хочу чего-нибудь шоколадного и мартини.

ГЛАВА 8

Пока ехали к Бажину домой, Маша поразмыслить не успела, правильно ли поступает. Десять минут — и они у клубного дома на Кутузовском. Ей, наверное, уже пора перестать чему-то удивляться и пытаться предугадать действия Виталия.

Почему она думала, что он повезет ее за город?

— Грешным делом решила, что ты меня домой везешь, — ухмыльнулась, выходя из машины.

Бажин рассмеялся:

— Не надейся.

— Знать не знала, что ты здесь живешь. Хотя, да, откуда мне знать.

Совсем рядом они, как оказалось, жили. Он в элитном доме, она в сталинке, ей только через подземку перебежать. Поднимаясь в его квартиру, волнения Мария не испытывала. Наоборот, было чувство, что Бажина она знала всю жизнь и давно с ним встречалась. Ложное, конечно, ощущение.

— Ой, ты только верхний свет не включай. Я вот этого не люблю.

— Конечно, Маняш. Сейчас у нас будет везде интим. Только подсветка по полу и потолку, будем искать друг друга на ощупь.

— Нормально, Виталичка. Я тебя точно найду по запаху.

Он весело расхохотался.

— А что удивительного? — Оставив куртку на одном из диванов в гостиной, пошла за Бажиным на кухню. — У тебя отличный вкус, приятный парфюм. Мне очень нравится, как от тебя пахнет. А еще ты обаятельный, когда улыбаешься. Тебе надо улыбаться чаще.

— Ты шикарна во всем, Маня. Я тебя обожаю.

На кухне Виталий включил только подсветку над рабочей поверхностью. Уже распечатал бутылку и разлил мартини по бокалам.

— Ты не боишься? Вдруг я не цветочница, а клофилинщица? Как подсыплю тебе чего-нибудь…

— Маня, я давно принимаю яд малыми дозами, так что максимум, что мне светит, это несварение желудка.

Маша, отпивая из бокала, подавилась глотком.

— Чувство юмора у тебя бесподобное. Очень люблю мужчин со здоровым чувством юмора.

Он уверенно улыбнулся:

— Женщин я не боюсь, Маняшка. Бояться в жизни надо другого, но только не женщин. Бабы — это кайф. А сладенькое в холодильнике. Или ты будешь только пить?

— Точно, — спохватилась и полезла в холодильник. — Мне ж теперь из принципа надо что-нибудь съесть и что-нибудь выпить. Я ж только за этим сюда и пришла.

— Конечно, — невозмутимо кивнул он. — А я только за этим тебя и пригласил. Чтобы чем-нибудь угостить.

Маша растянулась в улыбке, намекающей на громкий смех. Виталий не стал себя сдерживать и громко рассмеялся:

— Смешно, правда? Маня, это не наш вариант.

— Нет?

— Нет. Вот это вот повстречаемся, погуляем, поговорим, узнаем друг друга поближе — вообще не про нас. Мы или спим, и начинается зов плоти, или спим… и ничего не начинается. Так что приходи почаще, алкоголь у меня дома есть всегда. Сладкое у меня дома тоже есть всегда.

— Ты сладкоежка?

— Да.

Маша выложила на тарелку пирожные.

— Вкусно, попробуй. — Слизнула шоколад с пальца. Это получилось так эротично, что у Бажина по спине прошла жаркая волна.

Покачал головой:

— Ни о чем не могу думать, кроме твоих розовых трусиков.

— Не нравится розовый цвет? Если так раздражает, то могу снять. — Слегка задрав платье на бедрах, сняла трусики и небрежно бросила их на пол у стола.

— Нет, ты точно не стриптизерша, но им всем до тебя далеко. Маня, ты не представляешь, как я хочу тебя трахнуть. Так душевно трахнуть… — Никакой томности не было в ее движениях, но от увиденного он пришел в состояние твердой эрекции.

— Не наглей. Хотя бы сделай вид, что ты меня соблазняешь. — Взяла тарелку и неторопливо направилась в гостиную. Как будто прогуливалась по квартире.