Излеченные души (СИ) - "Li-Catarine" - Страница 4

      Лишь потом я вспомнила, что выпускной класс будет ставить именно эту постановку в конце года. Наш класс ставит «Двенадцатую ночь». И это очень волнительно для всех, потому что это наш первый настоящий опыт на сцене. Настоящие костюмы, настоящие зрители. Не игра перед классом. И через пару дней начинаются пробы. Макс уговаривает меня пробоваться на роль Виолы, но я боюсь не справиться.

      Я дошла до момента поцелуя Элизабет и мистера Дарси, когда сверху начала доноситься громкая музыка.

      Он издевается. Каждый день какие-то вечеринки, какие-то пьянки. И так каждый день: ходит по клубам, а ему всё мало. Сколько раз уже писали жалобы!

      Вся моя печаль и грусть резко перевоплощается в злость. Я вскакиваю с дивана и выбегаю из квартиры. Понимаю, что если постучу, как я привыкла, то он не услышит, поэтому громко бью кулаками по двери.

      Мы встречались раза три от силы. Первый раз, когда он устроил вечеринку в честь дня рождения. Музыка была такая громкая, что собралось человек десять, чтобы пожаловаться. Меня взяли для большего количества. Увидев его впервые, я немного испугалась. Высокий, накаченный, лицо фотомодели, голубые глаза, что заглядывают в душу и разносят там свой холод. Все руки в татуировках, в брови и ухе пирсинг. Он вызывал ужас, поэтому, когда мы сталкивались с ним в холле, я быстро убегала, чтобы не здороваться.

— Что? — грубо спросил он, когда открыл дверь. Вся злость куда-то ушла, и я начала думать, что это действительно плохая идея.

— Сделай, пожалуйста, музыку потише, — я попыталась сделать свой голос стойким, чтобы всё получилось, и он не подумал, что я боюсь.

      Он возвышался надо мной практически на целую голову.

— Сейчас всего лишь семь. Поэтому я еще никому не мешаю, — в своей грубой манере ответил он.

      Я понимаю, что казалось ему смешной. Злиться я не умела, а мне еще приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Я не конфликтный человек и совсем не знаю, как вступать в спор. Даже с шумом я уже смирилась. Бируши и снотворное. Не всегда получается, но это лучше, чем ничего. С музыкой я тоже смирилась. Хоть рок не мой стиль, не всегда это так плохо, как кажется.

— Послушай, — устало произнесла я. — У меня был трудный день, и я очень устала.

      Не знаю, что на него повлияло, но его взгляд смягчился, а, когда он заговорил, голос не был таким грубым.

— Я сделаю потише.

— Спасибо, — сказала я.

— Хардин! — послышался женский голос из его квартиры. — Ты скоро?

— Уже иду, — он бросил на меня еще один взгляд, потом захлопнул дверь у меня перед носом.

      Я лишь вздохнула и решила вернуться к моему диванчику.

4. Хардин.

Она была странной. Нет, это не то слово. Для меня она была странной. Но для всех остальных она была правильной. Я знаю, что мы соседи уже больше года. Или уже полтора? Не суть. Просто давно. Но я ничего о ней не знаю. Не знаю, почему она тут живёт, учится ли она в колледже или еще в школе, сколько ей лет. У неё достаточно молодое личико, поэтому я не дал бы ей больше семнадцати-восемнадцати. Я не знаю, где и кто её родители, есть ли у неё друзья, жила ли она тут или переехала из другого города. Я даже не знаю, как её зовут.

      Но я знаю, что она обожает шоколадное мороженное. Когда я вижу её в магазине, то замечаю, первое, что она берёт — это мороженное. Не продукты, не предметы гигиены, ничего важного. Мороженное. Знаю, что она пьёт чёрный кофе, но без сахара, а с разными пряностями и сливками. Я замечаю это, когда встречаю её в кофейне. Знаю, что она любит Шекспира. Уже не раз видел её в парке, читающую его пьесы. Она кажется такой идеальной, что меня бесит один её вид. Но, тем не менее, я не могу оторвать от неё взгляд, когда встречаю.

      Я подождал, когда услышал её шаги, а потом вернулся в гостиную, сделал стерео тише и плюхнулся на диван рядом с Мэг.

— Зачем? Классная же песня, — с ней я согласен. У Голливудов нет плохих песен.

— Соседям мешает, — я потянулся за пивом и сделал глоток.

— Идиоты без вкуса, — уука Мэг опустилась ко мне на колено и начала медленно подниматься наверх, а губы начали исследовать шею.

      Я убрал пиво на стол и повернул Мэг к себе лицом, чтобы поцеловать её. Ей не нужно было что-то говорить или делать намёки. Она пришла, чтобы её трахнули. Поэтому, как только я углубил поцелуй, он забралась ко мне на колени и сняла свой топ. Перед моим лицом появилась её грудь с проколотыми сосками. Вначале это дико меня возбуждало. Но теперь это как-то… не знаю… обыденно.

      Я отбросил эту мысль и взял один её сосок в рот. Она начала расстёгивать мои штаны, а потом решила снять футболку. Я не сопротивлялся, а позволил ей сделать это. Мэг сразу начала водить руками по моим татуировкам. Я продолжил целовать её грудь. Но теперь меня прервал телефон. Я потянулся за ним в задний карман. Когда увидел, кто звонит, не смог удержаться от ругательства.

— Дерьмо! — я отодвинул Мэг, чтобы она не мешала мне. — Привет, мам.

— Привет, милый! — радостно сказала она.

      Я не разговаривал с ней около месяца. Не помню точно. Теперь я почувствовал вину за это. Я очень люблю её, хоть и веду себя всегда, как урод, и редко ей напоминаю, как она важна мне.

      Мэг слезла с меня и встала передо мной на колени. Она быстро стравилась с ширинкой и сразу же взяла мой член в рот.

— Как ты? — спросила мама. — Я так соскучилась! Давно не слышала твой голос.

— У меня всё хорошо, — откинулся на спинку дивана.

— Как с учёбой? Как друзья? Надеюсь, ты не угробил квартиру тёти Карол. О, как твоя девушка?

      Учёбу я бросил еще два года назад. Друзья вечно пьют. Квартира теперь напоминает помойку. А девушки, которую ты хочешь видеть с сыном, не существует.

      Что я мог сказать родителям про Мэг? Что трахнул, даже не знаю имени? Это очень расстроит маму, и она снова может попасть в больницу, а я этого не хочу. Поэтому я сочинил историю про то, что в университете я встретил девушку, которая не могла найти библиотеку. Я помог ей, мы разговорились, и я пригласил её на свидание.

      Когда я сочинял это, то понял, какой идиот, и что с родителями нельзя говорить пьяным, потому что можно ляпнуть что-то не то.

      Мэг начала работать рукой активнее, и я невольно представил её в библиотеке. Наверное, она даже не знает что это, своим видом распугала бы всех, а библиотекаря бы довела до сердечного приступа.

— Всё хорошо, мам, — я решил хоть как-то успокоить её.

— О, я только сейчас вспомнила, — сказал Мэг, и посмотрела на меня. — Когда мы перевезём мои вещи?

— Вы съезжаетесь?! — сразу громко и радостно спросила мама.