Закон Жизни (СИ) - Георгиевич Ярослав - Страница 70

И мы понеслись вперёд, мимо кровавой вакханалии, пылающего огня, мечущихся людей и нечеловеческих силуэтов. Никому вокруг не было до нас дела.

А когда мы уже вылетали прочь из района казарм, я понял, что отрубаюсь. Навалилась страшная, опутывающая слабость, и беспамятство устремилось навстречу как земля летящему к ней навстречу с высоты…

Я возношусь к небесам. Сквозь клубы поднимающегося от земли вонючего дыма, мимо заполошно кружащихся и галдящих ворон, к тёмным мрачным тучам. Что это со мной? Опять сон? Опять что-то «вспоминаю»?..

Да нет, не похоже. Вон же, там, внизу, скачут две лошади. На одной — я. Как смешно видеть себя со стороны! Несуразный парнишка, с измождённым лицом и закатившимися глазами. Мотаюсь, как кукла, и уже упал бы, если бы не обхватившие за грудь заботливые ручки Валерии.

Девчонка, что ни говори — огонь! Даже сейчас, когда я то ли помер, то ли ещё что, и всё плотское, вроде как, должно быть мне чуждо — даже сейчас не могу оторвать от неё взгляда. Красиво очерченный овал лица, с этим острым упрямым подбородком и ямочкой над ним, решительно прищуренные, сияющие тёмно-зелёным глаза, сжатые в тонкую полоску губы, возбуждённо раздувающиеся ноздри… И какой-то коротенький лёгкий халатик вместо одежды, из-под которого торчат длинные голые ноги, ещё и босые. Что это за тряпки, откуда это всё на ней? Неужели девушка была в них — а я и не заметил? Или — она успела надеть это на себя, пока я не видел? Но как, когда? И как она теперь, в таком виде, не замёрзнет? Конечно, я уже привык, что своенравная девчонка не боится холода, но всему же есть предел… Если нас сейчас не схватят, то, скорее всего, придётся бежать из города. Куда ей, в таком виде?

Не схватят, бежать из города… Это я сейчас про нас? Или уже про них, и меня эти дела больше не касаются? Отмучился? А сам — сам то хоть что-то могу сделать? Нет, кажется. Все попытки вернуться назад, вниз, в своё тело, безуспешны. Я сделал всё, что мог. Теперь всё зависит только от них двоих, и больше, наверное, от Малыша. От того, захочет он довести до конца начатое мной, или ползет на рожон. Ведь у него свои цели, своя жизнь. Может, он вообще сейчас завезёт нас куда-нибудь, прикончит меня, а Валерию продаст. И заберёт себе меч. С этого отморозка станется. Сейчас он скачет впереди, показывая дорогу, держа винтовку наперевес. Безобразное лицо, искажённое кровожадной ухмылкой, лихорадочно блестящие глаза — да он, похоже, передумал помирать сегодня, и выглядит крайне воодушевлённо! Будто получает удовольствие от этой бешеной скачки! Что бы он там ни говорил — а умирать коротышка не хочет, и сейчас он больше всего похож на родившегося заново… Не человека. Если так, получается — то, что он пошёл с нами и вписался в мою самоубийственную авантюру, это было не таким уж простым решением, как он пытался показать. Кто бы мог подумать. Отъявленный бандит и убийца способен на какие-то чувства. Вот уж не ожидал! Если вернусь — надо будет обязательно не забыть это, и отблагодарить соответствующе. И очень надеюсь, что не ошибся в этих своих последних оценках, что он не подведёт и вывезет нас с Валерией.

Кстати, о наших — или уже их — шансах. Что вообще творится вокруг? Есть ли погоня? Есть ли кто впереди? И правда ли всё это — про демонов? Меня поднимает ещё выше над улицами, и я получаю возможность окинуть взглядом перспективу. Вон, сзади, где остался район легионеров — там и правда творится нечто несусветное. Выстрелы, крики, трупы повсюду. Не только солдат — там и мирные жители, и даже дети… Плохо, очень плохо. И среди дыма и огня мечутся ломаные фигуры, те самые, которые я видел мельком, когда мы выскочили из дома этого… Как того урода звать, надо же, забыл уже. Да не такая это и нужная информация. Он сдох — и теперь если какие-то неприятности доставит, то только через кровную месть со стороны родственников. Но это когда-нибудь потом, и для меня сейчас не так важно. А важнее то, что демоны, кажется, проигрывают, их осталось совсем мало. Вот последние исчезают в порталах, один — таща за собой упирающуюся женщину. Жутко. Кажется, это на моей совести. Но с этим ничего не сделаешь, придётся тащить на себе этот крест — кстати, что это выражение значит? И сейчас гораздо хуже то, что легионеры группируются. Кто-то бегает по территории, видимо, ищут не успевших отступить инфернальных тварей, но отряд всадников выезжает в ту сторону, куда ускакали Малыш, Валерия и моё тело. Фора у моих приличная, и если удастся вырваться из города и ничего не случится…

Стоп. Что это там, у них на пути, за колонны? Что за люди тянутся по дорогам к городу, явно соблюдая порядок и не разрывая строй? Неужели солдаты? Ещё легионы, которые прибыли на усиление? Но почему они идут с севера? Или… Приглядевшись к штандарту, я присвистнул. Да это же знак Ферра, того самого военачальника, который воевал на севере! Мне его показывали как-то, красный сокол на белом фоне, запомнил герб. Похоже, вот-вот в Северной Столице начнётся гражданская война. И если удастся проскочить между молотом и наковальней, уже никому будет не до нас. Но если не получится… А нет, Малыш молодец, сообразил. Увидев впереди это всё, свернул в боковую улочку, и с неё на другую. Если сейчас они разминутся с теми двумя разведчиками, и вон тем… Ай да молодца полурослик, заехали на какой-то двор и ждут, чтобы проскочить мимо! Все шансы на это есть, главное, не выскочить раньше!

Так хочется проследить за тем, чем всё кончится, узнать, что же там с Валерией, моим телом и безобразным коротышкой — но неумолимая сила тащит меня всё выше и выше. Вот я уже лечу сквозь тучи, и возбуждённый разум, лишённый возможности получать новую информацию — кругом только клубящиеся непрозрачные поля из тяжёлых, набухающих дождём облаков — вынужден молотить вхолостую. Вопросы встают один за другим. Что происходит? Это я сам сделал, или это сделали со мной? Куда меня несёт? Может, туда, где я наконец получу ответ на вопрос — кто я такой?

Скорость моего движения нарастает, она всё больше и больше. Тучи остались далеко внизу, сверху просвечивающие сквозь разряжённую атмосферу звёзды, одна из лун и немилосердно палящее здесь Око. Меня несёт на юг, ландшафт под «ногами» не разглядеть, но вот, вроде, суша кончается, и начинается море. То самое, по которому мы плыли когда-то, и которое нас чуть не убило. Кажется, это было уже вечность назад.

Я вдруг понимаю, куда меня притягивает. Огромный остров, торчащий отвесными скалами из бьющихся об него волн, исполинская гора посередине, а на её вершине — дворец. Вычурный, очень богатый, сияющий золотыми шпилями и куполами, белизной камня, а кое-где и всеми цветами радуги. Из глубины памяти всплывает слово — Лабиринт. Нет, там нет запутанных ходов, просто название такое. Возможно, потому, что простые смертные, однажды попав туда, уже никогда не выходят наружу. Я слышал про это место, много раз, и я ни за что не хотел бы здесь оказаться. Особенно — в той огромном зале, с троном посередине, куда меня затянуло в конце полёта.

На гигантском мраморном кресле восседает чудовище. То, которое я много раз видел, почти в каждом доме, в углу, где помещают все эти статуэтки, «иконы» и прочую белиберду. Оно одновременно и похоже, и нет на все эти свои изображения — как ни крути, а у каждого художника свой взгляд, и отличаются вышедшие из их рук произведения очень сильно. Но только увидев «оригинал», этого сидящего на троне гиганта, понимаешь, что все они — лишь бледные отражения действительности. Бычья голова на могучей шее, маленькие, очень хитрые и злобные глазки, покрытые золотом рога, шикарное тяжёлое кольцо, продетое в ноздри — сразу видно, что это никак не умаляет достоинство и величие минотавра, наоборот, это для него как изящное украшение, как серьга в ухе; наконец, полностью обнажённое тело, могучий мускулистый торс, сильные руки, ноги, и свисающий вниз огромный мужской орган, так и хочется сказать — действительно, бычий.

Меня кидает прямо под ноги к этой твари, которая явно чувствует, видит меня… Да что там говорить, я понимаю, что он и заставил меня здесь оказаться!