Закон Жизни (СИ) - Георгиевич Ярослав - Страница 33

Я кинулся к вещам. Узел с «ценностями», где-то там пистолет… Нет, время, не упеваю. Вырвав меч и вытащив из ножен, я развернулся, готовый ко всему. Время сокрушаться и рефлексировать прошло, теперь его оставалось только на то, чтобы бездумно действовать.

Взгляд сразу уловил какое-то движение. Я вгляделся… Сверху, прямо с отвесной скалы, на нас спускалось нечто огромное. Я не сразу поверил в то, что вижу — какое-то время мозг отказывался воспринимать эту картинку, как реальность. Выпученные, фасетчатые глаза, огромные жвала, тёмное, кое-где отливающее ярко-голубым брюхо, быстро мелькающие длинные мохнатые лапы… Огромный паук. который, вдруг сорвавшись, прыгнул вниз — прямо на Валерию!

Заорав, я кинулся вперёд. При этом чувствовал, что сил почти нет, что после долгой погони и взбирания на скалу мышцы просто не слушаются, а окаянный Гуртов меч всё так же слишком тяжёл для меня. Может, хватит на удар. Может, на два…

Не обращая внимания на летящие навстречу крючковатые лапы, краем глаза отметив метнувшегося вперёд Рекса, я вложил в отчаянный выпад всю злобу, весь гнев, всё нежелание пасть здесь и стать пищей какой-то злобной твари, на потеху оставшимся позади имперским егерям.

Крючковатые когти вонзились в меня, но я даже не почувствовал боли, прорвавшись вперёд и вонзив меч прямо в «голову» паука. Насаживая себя всё сильнее на его лапы, одновременно, я насаживал и его на свой клинок.

А потом пришла тьма. Проваливаясь в неё, я даже успел усмехнуться про себя. Видимо, каждая серьёзная драка в этом безумном мире будет для меня заканчиваться примерно одинаково.

— Пр-р-рава руля!.. Капитан, р-р-разрешите обратиться, на гор-р-ризонте вр-р-ражеское судно!.. Право руля!.. На абор-р-р-рдаж!..

Традиционным оказалось и пробуждение. Было скверно до невозможности, даже просто открыть глаза — и то уже потребовало немалых усилий. Но я сделал это. Нужно было срочно разобраться в происходящем. Вызывали подозрения звуки, запахи, и то, что я чувствовал.

Око стояло высоко, буквально пропекая раскалённые скалы своими лучами. Было жарко и душно до невозможности. Вокруг вились мухи, сильно воняло тухлятиной и кровью. Болели полученные в схватке раны, но мельком взглянув на них, я понял, что они уже частично затянулись. Рекс как раз ответственно нализывал самую большую, в плече.

Рядом, прижавшись ко мне, мелким бесом тряслась Валерия. Дрожала, будто мы не пеклись на каменной сковородке. Но, чёрт возьми, она обнимала меня! Живая! Пусть с закрытыми глазами, пусть вся залитая кровью — судя по всему, моей — но она дышала, и как минимум поменяла позу с того раза, как я в последний раз её видел! Это уже одна хорошая новость. Хотя радоваться, конечно, рано. Приподнявшись на локте, я продолжил оглядываться. Где чёртов паук?

Бесформенная туша, натёкшая под нею лужа какой-то зловонной жижи, и торчащий из жуткой головы меч — всё, что осталось от напавшей на нас твари. Даже как-то смешно стало. И это всё, и ради этого те, снизу, загоняли нас сюда? Оно же сдохло от одного удара!..

Конечно, оставалась вероятность, что таких тут много. Так что, радоваться победе преждевременно, надо хоть как-то себя обезопасить от новых нападений…

Перевалиться на бок и начать вставать стало ещё одним испытанием, и когда я уже почти сделал это, моя спутница зашевелилась и вдруг с силой прижала меня к себе.

— В-в-в-олчик. Н-н-не у… не уход-д-ди… Хо-х-холод-д-но… Оч-чень.

Я откинулся и позволил девушке прижаться к себе, приобняв отдавшейся тупой болью раненой рукой. Но позволил этому продолжатья недолго, и, с трудом разлепив слипшиеся губы, выдавил из своей пересохшей глотки:

— Дорогая, нельзя разлёживаться. Могут быть другие твари. Я встану, схожу за пистолетом и мечом…

— Н-н-нет. Н-не б-бой-сь-ся. Эт-то м-м-мо-роз-зный. П-паук. Он-ни од-ди-ночки.

— Точно?

— Д-д-да. П-пока б-б-оят-ться н-не-к-кого. Пока ег-ге-ри в-вызов-вут к-колд-д-дунов, п-пока т-те п-прид-ед-дут… В-в-ремя ест-ть.

— Хорошо. Поверю тебе. — если всё и правда так — хотя непонятно, чего же это наши преследователи ждут каких-то там колдунов, почему сами не могут подняться и расправиться — то нам и правда пока бояться нечего. Ведь те, снизу, не видели, что я прикончил тварь. — Сильно холодно?

— Д-д-да… П-п-паут-ти-н-на м-морозн-н-ого п-п-аук-ка… От н-н-её з-з-зам-м-ерза-ают. Н-н-нав-в-с-егда…

И опять меня обдало как ледяной водой. Наивный. Думал, что всё позади, закончилось?

— Твою мать! Что ж ты сразу-то не сказала?!

— П-п-пр-р-рости. В-в-в-олчик… Я ум-м-мир-раю…

Я прижал девушку к себе, забыв про всё — про раны, про слабость, вообще про мир вокруг. Этот новый удар, когда, казалось, что уж теперь-то точно всё позади, и мы чудом спаслись — это было уже слишком. Мой организм опять потерял контроль, и я ощутил, как по щекам текут горючие слёзы.

Но… Неужели я сдамся так просто? Неужели допущу это сейчас, после всего, что было?

— Не спи! Слышишь! Не спи, говори со мной. Расскажи всё про этих пауков. И… Ты же совсем не могла двигаться. Что случилось?

— Н-не з-зн-знаю. М-мож-же-жет бы-быть т-т-твоя к-кровь.

— Кровь?

— Н-не зн-на-ю. Он-на т-теплая. В-всё х-холод-дное.

— Хорошо.

Если есть хоть какой-то шанс, пусть исчезающий — надо барахтаться. Пояс Валерии, на нём ножны. Последний наш нож — остальные я выменял на еду ещё тогда, давно. Разрез на руке, и красная жидкость начинает струиться вниз, заливая и так уже донельзя перепачканную одежду Валерии.

— Ч-ч-чт-то т-ты д-д-дел-лаешь…

— Пытаюсь тебя спасти. Не спи! Слышишь? Не вздумай засыпать! Обними крепче. Давай, со всех сил…

Она и правда обняла меня. А я — её. Позвал Рекса, заставил лечь с другой от девушки стороны. Даже Пострел, мерзкая, ни на секунду не затыкающаяся птица, на чьи вопли я уже даже перестал обращать внимания, будто их и не было, вспорхнул к нам и устроился у Валерии на боку, сложив крылья.

Нам предстоял новый бой, на этот раз, куда более безнадёжный. У меня скрипели зубы от осознания собственного бессилия, но могучее желание сопротивляться до конца, во что бы то ни стало, поднималось откуда-то из глубин внутри и давало сил.

Опять какой-то кусок жизни выпал. Не помню, в какой момент выключился — помню только, произошло это далеко не сразу. Меня унесло куда-то в неведомые дали, словно через силу оттаскивая от дрожащей Валерии, в которую я вцепился мёртвой хваткой, и шепча: «Отдохни! Ты устал! Ты больше ничего не сделаешь! Отдохни!..».

Тьма пришла… и ушла. Вновь появились чувства. Я услышал странные звуки, тупые удары чего-то по чему-то. С трудом, не сразу, будто пробивая толстую ледяную корку, я вынырнул из цепко держащей глубины забытья. Око уже клонилось к горизонту, судя по всему, времени прошло немало. Очень хотелось верить, что хотя бы меньше суток.

— Хозяин гнезда!.. Хозяин гнезда!.. Самка человека совсем с глузду двинулась…

Собравшись с силами и приподнявшись на локте, я посмотрел в сторону, откуда доносились звуки. И подумал, что, в кои-то веки, полностью разделяю мнение пернатого.

Валерия, живёхонькая и вроде даже вполне здоровая, по крайней мере с первого взгляда, исступлённо рубила и ковыряла мечом тушу паука. Та бессильно вздагивала, противно чавкала, неохотно выпускала наружу хлюпающую слизь, позволяя по чуть-чуть отделять от себя хитиновые пластины… Но, судя по сосредоточенному пыхтению и обиженным взрыкиваниям моей спутницы, всё никак не хотела достигать необходимой кондиции. И девушка всё продолжала и продолжала дербанить несчастный труп.

В какой-то момент даже стало страшновато — оказаться наедине со свихнувшейся девчонкой, у которой в руках меч, когда сам нахожусь не в лучшей кондиции… Но где наша не пропадала! После всего пережитого было просто смешно бояться каких-то там воображаемых глупостей. И я окликнул подругу: