Оглянись, я за твоей спиной (СИ) - "Biffiy" - Страница 62

— Слава Богу. — Невольно произнесла Ветерок и, заметив удивление на лице Эллы, дала разъяснения. — Мне тоже понравился Смехов. Он такой мужественный и главное, что вы вместе очень красиво смотритесь.

— И ещё, он меня не высмеивает, как делает это Тимофей. Он смотрит на меня, как на богиню. Не думай, что я этого не заметила. — Элла вновь блаженно вздохнула. — А когда он ко мне прикасается, то у меня с телом что-то происходит. Я чувствую каждую его клеточку.

— Ну, тогда это точно любовь. — Утвердительно кивнула Ветерок. — Мне Марь Иванна говорила, что любовь в теле человека начинается именно с его клеточек. Сначала они трепещут, затем вибрируют, а уж потом сходят с ума. Появляется странное чувство в груди, затем оно опускается вниз и…зажигает пожар. Ты понимаешь где?

Элла невольно кивнула и смутилась. — Нашла, кого слушать, Марь Иванну. В её организме уже всё давно перемешалось. Что она помнит о любви? Ты лучше скажи, знаешь ли ты, как понять, что и мужчина в тебя влюбился? Что он при этом делает? У меня, конечно, был кое-какой опыт, но… Лев — настоящий мужчина, а не юнец с шаловливыми ручонками. Когда я была вместе с Хромовым, то так и не могла понять его чувства ко мне. А вот со Львом всё по-другому. Мне даже показалось, что каждое моё слово и движение… волнует его. Я почему-то уверена, что ему нравлюсь.

— Правильно. Твои нервные клеточки начали трепетать. Это первая стадия любви. Так что иди и продолжай действовать ему на нервы, то есть, я хотела сказать, заставь вибрировать не только его клеточки, но и весь организм. — Ветерок развернула Эллу за плечи и подтолкнула обратно к входу в зал. — А я пойду в зимний сад, навстречу Ирине Кржижановской. Ох и жаль, что я не взяла свою детскую рогатку…

Тимофей вошёл в зимний сад Бизнес-центра и осмотрелся. Сад под большим стеклянным куполом был величественным и красивым. Полукруглая площадка у входа расходилась пятью неширокими аллейками, утопающими в густой зелени экзотических растений.

— И где её искать? — Произнёс Тим. — Стою, словно рыцарь на распутье у камня, который меня посылает во все стороны по неведомым дорожкам. Итак, зная прямой характер Ветерка, пойти она может….только прямо. — Он улыбнулся, засунул руки в карманы и медленно пошёл по центральной аллейке, осматривая экзотические растения.

Он впервые оказался в этом зимнем саду и теперь наслаждался его магией и пеньем птиц, которые прятались в густой зелени. Увлёкшись созерцанием природы, он медленно приближался к круглой площадке в центре сада, и вдруг услышал голос Ветерка. — Вам не стоит его ждать, потому что он придёт ко мне.

Тимофей резко остановился и медленно выглянул из-за плотной зелени. На площадке были две девушки. Ветерок сидела на резной металлической скамейке, и спокойно смотрела на Ирину Кржижановскую, которая стояла перед ней и «выпускала пар из ушей», говоря. — А я не уверена, что ты его дождёшься, Кристина.

Тимофей опешил. Почему Ирина называет Ветерок Кристиной Масловской?

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. — Вновь заговорила Ветерок и встала перед Ириной. Рост у них был один. Девушки смотрели друг другу в глаза, и никто не хотел уступать.

Тимофей растерялся. Он не знал, как поступить, пока не увидел лейку и лопату, забытую работником этого сада, и он понял, что пора «возродиться» Тимуру. Через минуту он уже спускался в лифте в гараж Бизнес-центра к своей машине…

Минут пять Ветерок выслушивала пафосную речь Ирины о том, что она — Кристина Масловская, недостойна такого мужчины, как Тимофей Хромов. Сначала Ветерок опешила, когда её так назвали, но затем поняла, что Ирину обмануть, как Эллу, было невозможно.

«Ну, что же, — решила она, — не всё ли равно, в какой роли дать отпор этой заносчивой красотке. Масловская, так Масловская. Придётся в разговоре с ней вставить несколько рыбьих шуточек, ведь именно Ирина назвала её «рыбьей королевой».

Наконец Ирина замолчала и с удивлением уставилась на Ветерок.

— Ты, что молчишь? Язык проглотила, или сказать нечего. Что, моя правда, тебе глаза колит?

— Да, нет. Просто смотрю на тебя и думаю, с чего это ты взяла, что нравишься Хромову? — Ветерок встала и, сделав два шага вокруг Ирины, сказала. — Я точно могу сказать, что ты не в его вкусе. У тебя пегие волосы…

— Они русые! — Прервала её Ирина. — И к тому же очень дорого стоят.

— Да, что ты говоришь…. — Пренебрежительно нахмурив носик, сказала Ветерок. — Уволь своего стилиста. Он тебе льстит. Твоему худому лицу подходит более пышная причёска, а не. прилизанные волосы. Ты мне напоминаешь одну дальневосточную рыбу — камбалу. Она плоская вся такая, ну, как ты…

— Послушай меня! — Воскликнула Ирина, но Ветерок её тут же прервала.

— Ну, нет. Я тебя уже наслушалась….до оскомины, больше не хочу. Теперь ты будешь слушать меня. — Она сделала к Ирине два шага так решительно, что девушка попятилась назад, наткнулась ногами на металлическую скамейку и…села на неё.

— Я конечно, в восторге от твоей оценки Тимофея Хромов. Да, он достойный и красивый мужчина, но разве ты вправе руководить его желанием: кто должен, ему нравится, а кто и нет? Я думаю, что он сам сможет это сделать и в твоём руководстве не нуждается.

— Ты не права. Всё всегда решает женщина. И это я решу, с кем он будет.

— Так, почему же у тебя это не получается? — Усмехнулась Ветерок. — На вечере твоего отца, я не заметила, что бы Хромов пылал страстью к тебе, хотя ты из кожи вон лезла, что бы привлечь его внимание. Ты даже не постеснялась своей подруги, а ведь это она считалась его невестой. Или я ошибаюсь?

— А ты постеснялась? — Ирина была на «грани нервного срыва». Её лицо побледнело от злости, а её пальцы нервно сжимались и разжимались. — Ты повисла на нём, как прост…

— Прости. — Оборвала её Ветерок. — У нас всё началось с делового разговора. Я не виновата, что привлекла его не только своим умом, но и…красотой. — Она решила действовать более дерзко, потому что этот разговор стал ей надоедать. Ветерок провела рукой по своим замечательным волосам, «стрельнула глазами» в соперницу и улыбнулась. — Разве можно сравнить мои волосы с твоими? Кстати, длина одежды должна быть до середины твоих икр. Скажем так, они у тебя слишком…полноваты.

Ветерок заметила, что «накалила девушку до предела». Но она сама была в этом виновата. Не нужно было так её доставать своей надменностью.

— Да кем ты себя возомнила? — Воскликнула Кржижановская.

— «Рыбьей королевой». Ты же сама меня так назвала, мне Элла рассказывала. А вот Тимофей Хромов зовёт меня «золотой рыбкой». Чувствуешь разницу? Так назвать девушку может только…любящий мужчина. И он мне это уже доказал. — Ветерок приложила ладонь к щеке, играя небольшое смущение. — Уже в первый вечер нашего знакомства у вас в доме, вернее в парке вашего дома, он был таким горячим, что чуть не спалил и меня. Если бы я ему разрешила, то…возможно, что мы переломали бы у вас в парке один из кустов сирени. Но я не разрешила, потому что торопилась на самолёт.

— Да ты, видно, так и не поняла, что в моём городе твои рыбьи чары я пресеку на корню. Тебя сегодня же вечером посадят на самолёт и отправят на Дальний Восток, и даже не спросят, хочешь ли ты этого или нет.

— Что ты говоришь? — Усмехнулась Ветерок. — Ты сначала попробуй меня найти. Тимофей знает эти твои садистские наклонности, поэтому…прячет меня от тебя в укромном местечке. Ты его никогда не найдёшь.

— Найду! — Воскликнула Ирина и схватила Ветерок за запястье руки. — Нет, ты мне его сама сейчас скажешь, или я тебе…

— Эй, красотки! — Услышали девушки хриплый голос и оглянулись.

Из-под ветвей экзотического растения, чьи ветви спадали до самой земли, появился парень в грязном комбинезоне с бейсболкой на голове, надвинутой на самые брови. В одной его руке была большая пластмассовая лейка, а в другой — грязная лопата.

— Вы, что тут устроили? — Продолжал возмущаться парень хриплым голосом. — Всех моих птичек распугали. До вас этот сад был райским, а вы превратили его в адово побоище. Сошлись две кошки, выцарапать друг другу глаза? — Он усмехнулся, кашлянул. — Может мне вас из леечки полить, что бы охладились, особенно тебя, пегая…. Ишь, как распалилась? Кипишь…Рыженькая, ещё ничего, поспокойнее тебя, её можно и лопатой шугануть…