Принцы Пограничья (ЛП) - Абнетт Дэн - Страница 50

Тошико листала купленный ею путеводитель. Она выбрала толстую дорогую книгу вместо тоненькой брошюры с картинками.

— Ну, — сказала она, — как бы он ни выглядел, он — человек. Может быть, у него были скрытые качества? Может быть, художник отнёсся к нему несправедливо?

— Может быть, он и сам не знал, что это за штука, и потому отдал её Торчвуду?

Они пошли дальше. Тошико кивнула на картину поменьше.

— Это жена полковника.

— О! — воскликнула Гвен. — Бедняжка. Как ты думаешь, её можно было бы заставить улыбнуться, если бы её муж не проводил так много времени за избиением своего слуги?

Тошико фыркнула.

— Он был англичанином? — спросила Гвен.

— Конечно, — ответила Тошико. — Этими землями владело несколько поколений его семьи. Они были богатыми дворянами. Кажется, он поступил мудро, инвестировав средства в уголь и судоходство, не оставив при этом службу в армии. Погоди… — она пролистала путеводитель. — Да, на этом месте стоял старый дом. В 1868 году полковник снёс его, чтобы построить здесь новый, в викторианско-мелодраматичном стиле.

— Это как архитектурный стиль, да?

— Точно.

Косли Холл находился в пятидесяти минутах езды на запад от города, в парковой зоне за Гвенфо. Тошико и Гвен прибыли туда в половине десятого и проехали через внушительного вида ворота по длинной подъездной дороге к дому, скрытому за рядами деревьев. Прежде, чем купить путеводитель, Тошико вкратце рассказала об этом месте. Она объявила, что ворота «были специально привезены из Карпат», а хозяйственные постройки к западу от дома были «псарней для охотничьих такс, принадлежавших семье Косли». Теперь дом и прилегающие к нему территории находились на попечении «Cadw», согласно завещанию последнего представителя рода Косли, который умер в 1957 году от «чрезмерного франтства».

— Не смеши меня, я не в настроении, — сказала Гвен, смеясь и вылезая из машины.

Гораздо смешнее оказалось то, что купленный путеводитель подтвердил слова Тошико. Может быть, ворота на самом деле не были карпатскими, а таксы в действительности оказались гончими, но в остальном она была близка к истине. Последний из рода Косли, Уильям Пейнтон Косли, завещал своё имение Короне после смерти от инсульта в 1964 году.

Вход в дом и на территорию поместья был бесплатным, хотя оплата поощрялась. Они спросили у гида из «Cadw» на кассе — молодой светловолосой студентки в серьгой в носу — есть ли какие-нибудь бумаги или записи тех времён, когда был жив полковник. Девушка ответила, что не знает, есть ли что-нибудь в составе экспозиции или доступное для исследования. В библиотеке были кое-какие книги, но они в основном датировались 1920–1930 годами, когда последний из Косли, Уильям, собирал коллекцию работ по геологии.

Гвен и Тошико бродили по поместью час или два. Как только они оказывались вне поля зрения других посетителей или экскурсоводов с их группами, Гвен тайком доставала из кармана плаща портативный сканер и водила им повсюду — с нулевым эффектом.

В конце концов они остановились в гостиной и уставились на обеденный стол, сервированный хрусталём и серебром на сорок человек, которые так и не должны были сюда явиться. Откуда-то сзади, из коридора, доносился голос экскурсовода. Где-то захлопнулась дверь.

— На самом деле, я немного расстроена, — сказала Гвен. — Джек говорил, что здесь ничего нет, и был прав. Конечно же. Не знаю, о чём я думала, что мы могли тут сделать. Представь себе, как тщательно он тут уже всё обследовал.

— Попробовать стоило, — ответила Тошико. — Твоя логика была безупречна.

Они вышли из пышно украшенного викторианского особняка, в последний раз задержавшись перед портретом полковника Джозефа Пейтона Косли.

Гвен посмотрела портрету прямо в глаза.

— Что ты знал? Что ты говорил? Откуда это взялось? Кто дал тебе это? И что это, по-твоему, была за хрень?

— Зачем ты разговариваешь с картиной? — улыбнулась Тошико.

— Бог его знает. Мне от этого как-то легче. Пойдём.

Они проходили мимо стойки администратора, мимо открыток и книг о королях и королевах, мимо новеньких точилок, когда их окликнула светловолосая студентка с серьгой в носу.

— О, вот вы где, — сказала она. — Я думала, вы уже ушли. Я спросила о вас у мистера Бивена, то есть о вопросах, которые вы задавали. Подождите минутку.

Девушка взяла рацию.

— Мистер Бивен? Нет, они ещё здесь. В приёмной. Хорошо, дорогой.

Она положила рацию на место.

— Он сейчас придёт, — сказала она.

Мистер Бивен пришёл пять минут спустя. Это был невысокий, опрятный мужчина с седыми волосами, впалыми щеками и мешками под глазами, которые делали его похожим на землеройку. На нём был пуловер экскурсовода «Cadw».

По его словам, он был начальником сотрудников Косли Холла с 1987 года и кое-что знал об этом месте.

— Элли сказала, что вы спрашивали о семейных записях. Бумаги, дневники и всё такое, да?

— Особенно то, что касается полковника, — ответила Тошико.

— Вас интересует старый Джо? Он был настоящим мужчиной. Индия, Дальний Восток, Южная Африка. Он воевал за освобождение Мафекинга[80] под началом Баден-Пауэлла[81].

— Мы слышали об этом, — сказала Гвен.

— Что вы можете рассказать нам о нём? — быстро встряла Тошико.

— Очень принципиальный человек, — серьёзно ответил мистер Бивен. — Честный и убеждённый в том, что его задача — защищать королевство и его народ. Он был удивительно великодушен к местным жителям и людям, которые трудились на его землях. Я думаю, ему нравилось чувствовать себя местным лордом, правящим своей вотчиной. Очаровательно старомодное понятие о старой доброй феодальной системе. Думаю, он смотрел на мир сквозь розовые очки, что было свойственно для поздней викторианской эпохи. Романтичные мечты о классической Британии, которая на самом деле никогда не существовала. Он очень любил картины прерафаэлитов, как ни странно. И всё, что связано с эпохой короля Артура…

— Очень интересно, — соврала Гвен.

— Старый Джо был в своей семье не первым, кто мыслил таким образом, — продолжал мистер Бивен, оседлавший любимого конька. — Его отец и дед считали себя принцами пограничья. Как в старые времена, Валлийская марка[82]. Благородные солдаты, охраняющие границы между территориями. Полковник был очень увлечён этой идеей.

— Значит, люди вроде него обычно оставляют журналы и дневники, правда? — спросила Гвен.

— Ну, мы знаем очень много о его жизни и карьере. Записи Британской армии очень подробны. И его интересы в области семейного бизнеса тоже тщательно документировались. Коммерческая палата, муниципальные архивы.

— Но личные записи?

— Вот именно поэтому я так заинтересовался, когда услышал, что вы спрашиваете об этом. Всегда существовали предположения, что полковник Джо вёл достаточно подробные дневники, в которых тщательно описывал свою жизнь, но нам так и не удалось их найти. Затем, совершенно случайно, примерно лет шесть назад, один из членов команды обнаружил один счёт в старой бухгалтерской книге, датированной 1904 годом. Этот счёт относился к перевозчику, которого наняли для транспортировки, хм, «прочих личных вещей» — кажется, так там говорилось, отсюда в Лонг Марш под Манчестером. Это было очень захватывающе.

Гвен и Тошико переглянулись.

— Могу себе представить, — деликатно заметила Гвен.

Мистер Бивен улыбнулся.

— А, видите ли, полковник умер в 1904 году. Косли Холл унаследовал его сын Эрнест, а его вдова, Фрэнси, собрала вещи и уехала. Остаток своей жизни она прожила со своими родными, Кассонами, хозяевами Лонг Марш. Небольшие исследования позволяют предположить, что она забрала с собой множество личных вещей своего покойного мужа. Например, журналы.

— Значит, — сказала Гвен, — вещи полковника Косли хранятся в этом Лонг Марш?