Шкаф поперёк (СИ) - Романова Наталия - Страница 3

- Да ты... ты... ты... ты облапал меня!

- И решил, что ты парень, прости, ошибся. Теперь-то я точно знаю, что ты девушка... ну, какая есть...

 - Ты просто... пенис какой-то! - Громова сказала почти громко и красная забежала в комнату, где быстро надела джинсы и футболку, выскочила на улицу.

К вечеру она была дома и пыталась сосредоточиться на лекции, которую перечитывала, но слезы в глазах и хлюпающий нос не способствовали работоспособности.

Она подошла к большому зеркалу на дверце покосившегося шкафа и внимательно осмотрела себя. Короткое каре задорно лохматилось, футболка скрывала грудь, которая и без того была невелика, а джинсы «бойфренды», казалось, уменьшали ноги. Попа была действительно упругой, но оказалось, что мальчишеской. Серые и какие-то невзрачные глаза пробежались по лицу, остановились на верхней губе формы «лука купидона». Громова вздохнула и слизнула солёную слезинку со своего «лука купидона»

- Эм, - она резко повернулась на звук, в дверях стоял Стас и смотрел на Громову, которая, отвернувшись, отошла к кровати и села, уткнувшись в тетрадь с лекциями.

- Извини меня...

Громова молчала.

- Не похожа ты на мальчика, правда, ты симпатичная, нет, ты красивая девушка. Просто я разозлился и наговорил всякого.

Громова молчала, с громким шелестом переворачивая лист в тетрадке.

- В общем, я не гомосексуалист.

- Врёшь, - Громова набычилась и смотрела исподлобья.

- Не, не вру, просто тут такое дело... Этим двоим надо где-то жить, раз уж так получилось у них. Ну и мне тоже... Вот и придумали этого гомосексуалиста.

- Да ты посмотри на себя!

- Вот перестань, а? Если какой-нибудь батан начинает ходить в качалку, все кричат: «Молодец, занимается собой», а если кто-то, посимпатичнее орангутанга - всё, гей...

- У тебя на руках маникюр.

- Да... гигиенический маникюр, у меня практика сейчас. Вот представь, приходит врач тебя смотреть, а у него грязь под ногтями.

Громову заметно передёрнуло.

- И кудри у тебя, и глаза голубые, и колечки эти.

- Колечки да... но мне нравится, из медицинской стали, спецом заказывал, а с кудрями и глазами, я, прости, ничего сделать не могу.

- Так не гомосексуалист, значит?

- Нет. Поэтому утром и... я, правда, нечаянно, но... Во сне такая попка жмётся, я же не железный. - Стас выглядел страдающим. - Вот и... но, в любом случае, это мои проблемы, не твои, я не должен был всего этого устраивать. И говорить, что ты на парня похожа, это не так. Ты очень красивая девушка. Это чистая правда.

Громова смотрела внимательно на кающегося Стаса.

- И что теперь делать?

- Не знаю, я искал сегодня комнату, но знаешь... это сложно, до конца года осталась пара месяцев, хозяйке я заплатил за эти месяцы и за лето...

- Дааааа, - Громова сочувственно вздохнула. Хозяйка брала вперёд, и вернуть деньги назад в случае неожиданного переезда стоило огромных трудов.

- И агенту ещё. В общем, у меня нет сейчас столько денег, чтобы снять жилье, - она сел на табуретку, - как-то так. Я в деканат ходил, общагу могут дать, но с сентября.

- А почему ты ищешь жилье? - возмутилась Громова. - Это у них любовь, пусть они и ищут!

- А у них-то откуда деньги?

- Это да... - Громова вздохнула, - тогда живи здесь...

- Я раскладушку привезу, вон там поставлю, - он показал на угол.

- Нет, давай кровати переставим, сюда, - показала рукой, - и сюда, - ещё один взмах, - и шкаф поперёк...

- Ладно, только в проходной половине буду я. Я после ночных сплю крепко, а на твой половине окно, тебе нужней, да и вообще... я только вещи в шкаф положу, можно? Он вроде как на твоей половине остаётся.

- Можно, но прежде, чем зайти - стучи.

- Отлично, - Стас улыбнулся. - А как тебя зовут, Громова?

- Таисия... Тая.

- Очень красивое имя, как и девушка, - он ещё немного помолчал, а потом они дружно делали перестановку, двигали кровати и шкаф. Места в комнате поубавилось, но каждому было выделено хоть и небольшое, но всё же личное пространство. Две же шторки дополнили возможность уединения, и Тая довольно смотрела на плоды их трудов.

- Стас... я, правда, не похожа на мальчика? - щеки её заалели, и она прятала глаза.

- Правда.

- У меня волосы короткие и это... ну... в общем...

- И что? Иди сюда, - он доверительно подозвал к себе и провёл по экрану телефона, ткнув пальцем по иконке галереи.

- Воооот, смотри, - Тая увидела фотографии худенькой девушки с короткой стрижкой, почти ёжиком. - Это моя девушка, она в другом городе учится... видишь, худенькая, как ты, а причёска и вовсе. Скорей всего, я поэтому и... Но, обещаю, больше такого не повторится.

Громова ещё раз внимательно посмотрела на фотографию и пришла к выводу, что худые - тоже девушки, и удовлетворённо ушла на свою половину, где почти сразу уснула.

Через пару дней Громова смотрела в потолок, ей не спалось. Днём она уснула сразу после пар и сейчас маялась от невозможности уснуть.

- Стаааааас, - она прошептала, но громко.

- Ум? - раздалось из-за шкафа.

- А ты, правда, в медицинском учишься?

- Правда.

- И, правда, гинекологом будешь?

- Не знаю ещё... там сложностей много, долго объяснять.

- Понятно, - и замолчала.

- Стааааааас, - так же шёпотом, но громко.

- Ум?

- А ты в морге был?

- Был, - Громова услышала, как зашуршала простынь, и студент-медик-не-гомосексуалист сбил подушку.

- А мертвецов видел?

- Видел.

- Прям, живых мертвецов?

- Громова, живых мертвецов не бывает.

- Нууу... а ты их прям трогал? Прям, руками?

- Прям, ногами и немножечко языком!

- Ой, - пискнула Громова, и замолчала, услышав громкое сопение.

- Стааааааааас, - шёпотом, но громко.

- Ум? - приглушённо, скорее всего, студент-медик вёл диалог с подушкой.

- А они страшные? Мертвецы?

- Обычные, Громова, они обычные.

- А... - Громова не договорила, потому что уставилась на стоящего в проходе между стеной и шкафом парня, который был в одном белье и, нагнув голову вбок, смотрел на лежавшую на животе девушку, которая меееедленно подтягивала одеяло себе на пятую точку.

- Знаешь, Тая, ты первая красивая девушка, которая будит меня среди ночи, чтобы обсудить трупы... Я заинтригован.

- Когооооо?

- Не кого, а что. Мне говорили, ты вундеркинд, Громова, - он продолжал стоять, облокотившись на угол шкафа, скрестив ноги. Громова прятала глаза, прикидывая, на какое место на теле студента-медика-не-гомосексуалиста смотреть будет прилично. Тело было наго, кроме плотно облегающего белья, конечно, и невероятно хорошо.

- Так что ты хотела знать про трупы? - он медленно обошёл кровать и встал у изножья. Свет от фонарей бросал тень, и Громова судорожно сглотнула, потом моргнула. Три раза. И пискнула:

- Ничего. Я это... просто... для поддержания беседы...

- А ты не могла бы беседовать в другое время? - Стас подошёл ещё ближе, и Громова уставилась на его ноги, меееедленно поднимая глаза выше, пока не отвела их, вспыхнув.

- Хорошо. Извини. Прости, что разбудила.

- Отлично, - и меееедленно развернувшись, вышел с её половины комнаты. Громовой, конечно, только показалось, что белье у Стаса стало ещё плотней... как-то вдруг село, ужалось в размерах, а вот всё остальное увеличилось.

Через месяц Тая просыпалась от уже привычного запаха свежей сдобы. Каждое утро Стас оставлял на качающейся тумбочке рядом с кроватью Громовой пакет с двумя булочками. Заметив однажды «сытный» завтрак девушки, состоящий из чая и сахара, Стас покачал головой и сказал.

- Тая, завтракать нужно нормально.

- Нормально я завтракаю, - пробурчала Громова, отхлебнув глоток некрепкого чая и нагибаясь, чтобы завязать шнурок на кроссовке.

- Нормально - это клетчатка.

- Что?

- Кашу надо есть! - при слове «каша» Громову передёрнуло так сильно, что Стас милостиво отменил употребление клетчатки, а на следующее утро она нашла на своей тумбочке две булочки в бумажном пакете. Они настолько соблазнительно пахли, что одну она съела тут же, а вторую с чаем. Вечером, в знак благодарности, Тая поделилась пельменями собственного приготовления с нормальным-студентом-не-гомосексуалистом.