Раз попаданка, два попаданка...(СИ) - Пасюта Мария "MP" - Страница 47

Но даже теперь, по словам Майрона, без опасения к ней могли приближаться лишь он сам и мы с Ксюшей, поскольку мало кто из мужчин способен противостоять чарам коварной майэ. На мой вопрос, зачем нам вообще к ней приближаться, он ответил, что кормить ее все же придется. Правда, не кровью, что не могло не радовать, оказывается, она вполне может есть обычную пищу.

Финрод и Ородрет помирились, последний попросил прощения у брата и всех нас, включая Миримона и других волков, и даже поблагодарил Майрона, немало всех удивив.

Задерживаться он не стал, пообедав, сразу поспешил назад в Нарготронд, чтобы успокоить дочь и братьев, а так же дальше править городом, но лишь как наместник. От короны он отказался, сказав, что у Нарготронда лишь один король — Финрод.

К моему удивлению, Гельмир и Айменал отказались отправиться с Ородретом, несмотря на то, что искренне простили его. Эдрахиль же вызвался лишь проводить его в город тайными тропами, после чего обещал вернуться.

Меня разбирало любопытство: о чем же могли разговаривать Майрон и Фелагунд в кузнице? По возвращении Финрод был задумчив и временами бросал на меня странные взгляды, зато майа напоминал лиса, безнаказанно поживившегося в курятнике. Что же там произошло? На мой вопросительный взгляд подруга лишь недоуменно пожала плечами — Майрон ничего не рассказал ей.

***

Первым кормить Тхурингвэтиль отправился Майрон, мы пошли с ним, чтобы узнать, что нас ждет. Увидев посетителей, сидевшая в углу вампирша заинтересованно обернулась, но, разглядев тарелки, презрительно фыркнула:

— Я не стану это есть! Лучше умереть!

— Станешь, — Майрон недобро усмехнулся. — Даже не рассчитывай умереть так легко.

Не обращая на нас с подругой никакого внимания, та поднялась, и, подойдя к Майрону вплотную, по-кошачьи потерлась об него:

— Милый, неужели после всего, что нас связывало, ты можешь быть так жесток? Или ты все еще злишься на меня за то, что рассказала о нас твоей эльфийке? Я готова загладить свою вину хоть сейчас, только вот раздеться тебе придется самому, — промурлыкала она, поднимая скованные руки. — Даже не буду возражать, если твои подружки присоединятся.

Ксюша, стоявшая рядом, задохнулась от возмущения, и я сжала ее руку, призывая к спокойствию, хотя и сама с трудом сдерживалась. Майа вроде бы всего лишь повел плечом, но вампиршу снесло к стене.

— Можешь не стараться, твои чары больше не действуют, — скривился он.

— Пытаешься меня убедить, что с ней тебе было лучше, чем со мной? — недоверчиво усмехнулась она. Сморщив нос при виде еды, она перевела голодный взгляд на нас с подругой. — Может быть мы договоримся, и ты уступишь мне кого-нибудь из эльфов? Я предпочла бы золотоволосого красавчика, что приходил с тобой, он так вкусно пахнет… Вспомни, я всегда была готова делиться!

— Тебе бы лучше помолчать, — процедила я, сверля вампиршу злым взглядом. Мысль о том, что этой твари приглянулся Финрод, привела меня в ярость.

— Неужели надеешься сама его привлечь? — фыркнула вампирша, глядя на меня как на диковинного зверька.

Теперь уже подруга вцепилась в меня, удерживая и шепча что-то успокаивающее.

— Хватит! — вмешался Майрон и добавил, обращаясь к нам с Ксюшей: — Выйдите. Я сам справлюсь.

— Я так боюсь потерять его, — вздохнула Ксюша, стоило нам выйти. — Вдруг она снова зачарует его?

— Не переживай, думаю, Майрон знает, что делает, — попыталась я успокоить. –Нельзя поддаваться на ее провокации.

— Ты сама видишь, как это непросто, — отозвалась подруга. — Спустя пять минут уже хочется вцепиться ей в волосы, а лучше в горло, а ведь я раньше никогда не замечала за собой такой кровожадности.

— Это точно, меня ей удалось вывести из себя еще быстрее, — грустно отозвалась я. Меня не покидало предчувствие, что проблемы из-за вампирши еще и не начинались.

***

Мне не спалось, раз за разом мысли возвращались к сказанному вампиршей. Может быть она права? Или все же нет? Прикрыв глаза, я вспомнила объятия и поцелуи Финрода. Будь я ему безразлична, разве стал бы он меня целовать? Может быть, стоит прислушаться к подруге и Миримону? Пожалуй, нам действительно давно нужно поговорить.

Решившись и не давая себе передумать, я поднялась, оделась и отправилась в комнату Финрода. Тихонько постучав, замерла, но из-за двери не доносилось ни звука. Вероятно, бессонницей страдаю только я… Испытав огорчение и облегчение одновременно, повернулась, чтобы уйти, но в этот момент дверь открылась.

— Эруанна? — Финрод был удивлен моим поздним визитом, из одежды на нем были только штаны. Неужели разбудила?

Он отстранился, молча пропуская меня в комнату и закрывая дверь.

Комнату окутывал мягкий сумрак, лишь слегка разгоняемый приглушенным светом одинокого светильника, стоящего на столе у изголовья кровати; на спинке стула аккуратно висела остальная одежда, рядом стояли сапоги. На подушке лежала раскрытая книга, что не могло не обрадовать меня — значит, он не спал.

— Боялась, что разбудила тебя, — начала я.

— Не разбудила, — закрыв дверь, он совершенно бесшумно приблизился. — Что-то случилось? Почему ты пришла?

— Я… — Только сейчас поняла, что мое решение поговорить среди ночи выглядит весьма неубедительной отговоркой. Страшно представить, что он может подумать! — Ты прав, наверное не стоило. Лучше пойду. — Я попятилась к двери.

— Не уходи, — тихо попросил он, ловя за руку и заключая в объятия. Я замерла и он добавил: — Останься, пожалуйста, я скучал…

Тихое признание заставило сердце забиться быстрее. Я робко улыбнулась, стараясь не слишком откровенно разглядывать его. Несмотря на высокий рост и стройность, Финрод не был худощавым, скорее напоминал ожившую статую античного бога: широкие плечи, мускулистые руки, мощная грудь, рельефный пресс, узкие бедра и длинные сильные ноги. Может быть когда-нибудь наберусь смелости и попрошу его попозировать. Разбушевавшаяся фантазия услужливо подкинула образ Фелагунда, позирующего обнаженным, и в горле тут же пересохло.

Спрятав лицо на его груди, порадовалась царящему в комнате полумраку.

— А вдруг я соглашусь? — тихо спросил Финрод, заставив меня удивленно вскинуться. Смысл его слов дошел до меня не сразу: я совершенно забыла о том, что он читает меня как раскрытую книгу!

— Прости, — пролепетала я, потупившись, чувствуя как пылают щеки и уши и не зная, что сказать в свое оправдание. — Ты просто очень красивый.

Ответом был негромкий мелодичный смех. Подняв на него взгляд, я увидела странное выражение на его лице:

— Благодарю, — в глазах Финрода еще не угасли искорки смеха. — Хотя это я должен говорить, как ты красива.

— Я серьезно, — насупилась я.

— Я тоже, — прошептал он, склоняя голову и целуя меня.

Из нежного и почти невесомого, поцелуй становился все более страстным. Казалось, тонкая ткань платья вот-вот расплавится от жара его тела, как и я сама. Он гладил меня по спине, прижимая все крепче, и свидетельство его желания, упиравшееся мне в живот, одновременно пугало и заставляло замирать в предвкушении. Скользнув ладонями по его груди, с удивлением почувствовала, как он вздрогнул, отрываясь от моих губ. Сделав несколько глубоких вздохов, Финрод смущенно улыбнулся:

— Твои прикосновения волнуют меня сильнее, чем я думал. — Несколько мгновений он пристально смотрел мне в глаза. — Не возражаешь, если мы устроимся поудобнее?

Возражать я не собиралась, поскольку от его поцелуев ноги у меня ощутимо дрожали, поэтому молча покачала головой. Подхватив меня на руки, он сделал несколько шагов, и, опустив на кровать, устроился рядом.

Заметив, что его волосы растрепались, я протянула было руку, но под взглядом серебряных глаз застыла.

— Я весь в твоем распоряжении, помнишь? — тихо напомнил Финрод. Действительно, однажды он уже говорил это. Тогда нас прервал Миримон.

Я неуверенно коснулась волос, пропуская сверкающие золотом пряди между пальцами, потом провела кончиками пальцев по заостренному уху, щеке, очертила контур чувственных губ. Поймав губами мой палец, он вобрал его в рот, поглаживая языком. Неожиданно сильно взволнованная этой лаской, я смущенно отдернула руку, вызвав у него улыбку.