Кровь (СИ) - Альбин Сабина - Страница 20

Пленников вводят в огромный шатер. Он ярко освещен факелами. В шатре шумно пируют. Занятые трапезой военачальники громко переговариваются и не обращают внимания на конвой. Кособокий человечек начинает скакать вокруг пирующих, беспорядочно тряся своим шестом. В свете факелов становится видно, что шест увенчан головой погибшего княжича.

Младшие братья стоят у входа, их понемногу начинает охватывать дрожь. Рядом с веселящимися военачальниками они замечают крупную фигуру ещё одного пленника. Он стоит на коленях, руки связаны за спиной. Лицо почернело и распухло от ран. Но по гордой осанке всё ещё можно узнать князя Невара.

Главнокомандующий аварского войска наконец замечает вошедших. Жестом он подзывает «шута». Пир ненадолго стихает. Слышна гортанная повелительная речь. Человечек довольно кивает и хихикает, и все вокруг взрываются смехом. Человечек спешит к пленным:

— Тамо стоитъ рабъ. Тъ убиѣтѣ! Тъгда имата жити. (Старославянский: «Там стоит раб. Убейте его! Тогда будите жить».)

Под звуки издевательского смеха одного из сыновей подводят к пленнику. На обезображенном лице отца только взгляд остается прежним — спокойным и твёрдым. Глаза княжича наполняются слезами, подбородок дрожит. Ему подают меч. Он смотрит в лицо отцу и наконец перебарывает страх. Проглотив слёзы, он швыряет меч на землю и тут же получает удар мечом в живот. Он падает, не издав ни звука, из распоротого живота на землю вываливаются багрово-сизые внутренности, пузырится растекающаяся лужа крови.

Другой пленный княжич не может сдержать слёз. Конвой гонит его к отцу. Он едва идет, спотыкаясь и оступаясь на каждом шагу, чем ещё больше веселит окружающих. Встав напротив отца, юноша поднимает лицо вверх и разражается рыданиями. Слышится мягкий голос князя:

— Сынє!

С диким воплем княжич обрушивает меч на отца. Кровь из рассеченного у основания шеи плеча брызжет в лицо княжича. Он валится на пол, не переставая рыдать. Толпа одобрительно улюлюкает.

«Шут» треплет княжича за плечо и, когда тот поднимает голову, подает ему кубок:

— Вино!

Окруженный телами своих родных юноша судорожно хватает напиток и делает несколько жадных глотков. Вдруг лицо его перекашивается, он отстраняет кубок. Изо рта его стекает густой чёрный сок.

***

Доктор Пеклич:

— Тяжело раненый князь с остатками людей вернулся в замок.

Однако с тех пор в давней вражде между карантанцами и аварами удача начала неизменно сопутствовать первым. И примерно через год младшего княжича удалось освободить из плена. Он вернулся в замок. К тому времени его отец князь превратился в немощную развалину и фактически не управлял своими землями, от его лица всем распоряжался назначенный франками советник.

Карантанцы с радостью приняли возвращение княжеского наследника и поспешили сделать его законным правителем, как только скончался старый князь. Но очень скоро пожалели об этом. Младший из рода князей Озерских оказался жестоким и извращенным тираном. Он превратил замок в место бесконечных пыток и казней. Интересный факт, в числе тех, кто выступил против него был и его собственный брат, который вернулся из плена гораздо позже.

Бэла:

— А как их звали?

— Этого летописи до нас не донесли. Некоторые авторы отождествляют их с сыновьями легендарного князя Невара, которых называли Гром, Трепет и Страх. А в народных сказаниях тирана называют князем Кровопийцей, а его брата княжичем Целителем.

— Так Вы думаете Кровопийца и есть Громов?

— Это согласуется со всеми местными легендами. После свержения князь Кровопийца бежал. След его затерялся.

— А его брат?

— Аналогично. Его дальнейшая судьба неизвестна.

— Он не стал князем?

— Нет, франки назначили правителя из числа баварской знати. С тех пор это и стал замок Вольфред.

Бэла на мгновенье задумывается.

Молодая женщина с покрытой головой и круглым крестом на груди, передает ребёнка для поцелуя.

Бэла:

— А девушка?

Доктор Пеклич заинтересованно улыбается:

— Откуда Вы знаете, что была девушка?

— Всегда есть девушка, — уклончиво отвечает Бэла.

— Действительно. Катарина, невеста старшего княжича. Она происходила из знатного франкского рода. Прибыла в замок накануне похода. Молодых обручили, но не обвенчали. Судя по летописям, она была очень образована, в короткое время научилась местному славянскому наречию. После гибели жениха, она целый год носила траур. Её роль во всей этой истории не совсем ясна. По логике, она должна была выйти замуж за брата своего жениха, князя Кровопийцу. Но этого не случилось. Тем не менее она продолжала жить в замке. Народные предания связывают её романтическими отношениями с княжичем Целителем. Впрочем, скорее всего, это поэтическая вольность.

Бэла озадаченно хмурится.

Молодая женщина в богатом красном одеянии низко склоняет увенчанную тяжелыми тёмными косами голову.

Бэла шёпотом:

— Другая женщина…

Доктор Пеклич вопросительно глядит на Бэлу.

И та спешит уточнить:

— Она погибла? Ну, когда свергли Кровопийцу?

— О, не думаю. Хотя сведений о ней больше нет. Возможно, она просто вернулась в родительский дом.

— Значит, братья так и не женились.

Собеседник постукивает кулаком по подбородку, как бы что-то припоминая:

— В одной летописи я, кажется, встречал какие-то туманные упоминания о том, что младший княжич ещё во младенчестве был помолвлен с дочерью своего дяди по матери, как сейчас сказали бы, кузиной. Вероятно, перед смертью она приняла постриг, поэтому её называют по её монашескому имени — Эвтимия или Эвфросина. Но её историческая роль столь ничтожна…

Доктор нерешительно замолкает, заметив, что девушка уже не слушает его. Бэла, погрузившись в раздумья, качает головой. Тут на крыльцо выходит Штефан в сопровождении полицейского. Бэла, взглянув на последнего, поспешно возвращается в дом.

***

Ирена, глядя на Бэлу и Лизу, сидящих за столом:

— Sem vam pripravila spalnico. (Я приготовила для вас спальню.)

Даниель, который всё ещё не поднялся из-за стола, говорит, вздыхая:

— Well, it's pretty late. And I’ve got to go, (Ну, поздновато уже. Мне пора идти.) — оборачивается на Ирену, — Ne skrbite. Vse bo v redu! (Не волнуйтесь. Всё будет хорошо!)

Ирена озабоченно:

— Kako naj me ne skrbi? Zakaj smo izpustili Martina samega s Tomažem?! Saj res, ni povsem zdrav. In zdaj ne oglasita se. (Как я могу не волноваться? Зачем мы отпустили Мартина одного с Томажем?! Он ведь не совсем здоров. И теперь не могу до них дозвониться.)

Бэла задумчиво комментирует:

— Надо было дать им чёрного порошка.

Даниель делает квадратные глаза и слегка пихает Бэлу под столом. Ирена, заметив эту пантомиму, с непониманием сводит сводит ломкие брови и пристально смотрит на Даниеля. Лиза тоже заинтересованно следит за происходящим. Поскольку Даниель молчит Бэла пытается объяснить сама:

— Чёрн прах… Блэк… Э… — делает пальцами характерное движение, изображая порошок.

Лиза, поняв, о чем идет речь, немного преувеличенно смеется:

— Črni prah! To je samo legenda! (Чёрный порошок! Это просто легенда!)

Бэла:

— Но…

Даниель, незаметно для остальных сжав руку Бэлы под столом:

— Yes, Liza, you’re right. There is no such thing as a magic black powder. (Да, Лиза, ты права. Волшебного чёрного порошка, вообще-то, не существует.)

Лиза с ироничной улыбкой добавляет:

— May be, there was some before. But the last person known to own it lived thousand years ago. Unless he turned into a vampire, then he can own it till now, perhaps. (Ну, возможно, и существовал раньше. Правда, последний, кто, кажется, владел им, жил тысячу лет назад. Но если он стал стал вампиром, то, наверное, владеет им до сих пор.)

Ирена, сложив яркие губы трубочкой, пару секунд думает и наконец припоминает:

— Črni prah… Doktor Peklič je ga omenil… (Чёрный порошок… Доктор Пеклич говорил о нем…)

Бэла, что-то сообразив, срывается с места.