Прикосновение Фейри (ЛП) - Саммерс Элла - Страница 38

— Мне и не нужно удерживать тебя вечно. Мне нужно лишь продержать тебя достаточно долго.

Если другие игроки ничего не говорили, тогда откуда доносились голоса? Бинокль Алериса даже теперь улавливал воспоминания, хранившиеся в предметах других богов? Но если эти воспоминания проецировал магический бинокль, тогда почему все остальные вели себя так, будто не слышат это?

— Испытания Легиона скоро начнутся. Когда они закончатся, это уже не будет иметь значения.

Голос звучал как будто издалека. Искажённо. И, похоже, принадлежал богу. Богу, который выследил и заточил эту личность… невиновную личность. Она невиновна. Я это знала. Я это чувствовала, как чувствовала и то, что она — женского пола. У неё проблемы. И она напугана. Я чувствовала, как страх курсирует по моим венам, словно это был мой собственный страх. Я должна ей помочь. Но как я должна её найти?

Харкер пихнул меня. Очевидно, пришла моя очередь. Я разыграла карту ведьмы. Это не фейри и не вампир, как того хотел полковник Файрсвифт, но это самое близкое, что у меня имелось. Полковник Файрсвифт помрачнел ещё сильнее. Полагаю, когда всё это закончится, он всё же не похлопает меня по плечу за хорошо проделанную работу.

Джейс и Лейла выиграли в финальном раунде. Все взгляды не отрывались от рук Лейлы, когда она взяла зеркало Меды. К тому времени все уже знали, что будет дальше.

Все мы ошибались. Бинокль Алериса не воспламенил магию зеркала и не вызвал хранившиеся там воспоминания. Не хлынуло никаких секретов. Вообще ничего не случилось.

— Мы вернёмся в зал богов, — объявила Никс, направляясь к витражному окну, расположенному между двумя каминами. Она шагнула через изображение семи богов, царственно расположившихся на семи тронах.

— Как-то разочаровало, — прокомментировала Лейла, шагавшая рядом со мной.

— Словно ожидание взрыва, который так и не случился, — согласилась я.

— Что-то в этом испытании не так.

— Только одно что-то? — рассмеялась я.

Мы с Лейлой прошли через витражное окно. Магия транспортирующего зеркала рябью пробежала по биноклю в моей руке и ударило по зеркалу в её руках. Когда мы материализовались в палате аудиенции богов, вместе с нами материализовались воспоминания зеркала.

Меда сидела на пухлой подушечке перед туалетным столиком из слоновой кости и укладывала волосы в замысловатую причёску из косичек. Она заколола их искрящимися шпильками и заколками с перьями.

— Мне нужно больше сыворотки, — сказала Богиня Ведьмовства и Технологий, глядя в зеркало, которое она держала в руке.

— Ты буквально на прошлой неделе получила двадцать сосудов, — из зеркала донёсся голос, но стекло отражало лишь Меду.

— Они уходят быстро. Монстров много, — ответила она, нанося на губы розовый блеск.

— И твои эксперименты дали результаты? — спросил загадочный голос из зеркала.

— Я смешала вашу сыворотку Жизнь с другими магическими ингредиентами, чтобы создать собственное зелье. Монстры на него реагируют. Их магия стала сильнее, и я сумела получить контроль над половиной тестовых особей зверей. Ещё немного поколдовав над формулой, я вскоре получу контроль над всеми ними.

Жизнь. Я видела эту серебристую жидкость в одном из своих видений о Каденс, матери Неро. Жизнь — это сыворотка, которую Стражи использовали, чтобы балансировать магию людей и давать им контроль над полным спектром светлых и темных сил. Как Нектар и Яд, Жизнь давалась постепенно, со временем, и мощность росла с каждой дозой.

Меда экспериментировала с Жизнью, чтобы контролировать монстров, над которыми боги и демоны утратили контроль столетия назад. Теперь хищные звери заполонили крупные участки миры. Внезапно покладистый кот-монстр в комнате с каминами показался вполне объяснимым.

Насколько я знала, только Стражи обладали знаниями и силами, необходимыми для создания сыворотки Жизнь. А значит, по другую сторону зеркала находился Страж — и Меда работала с ним.

Не только я в палате аудиенций богов пришла к такому заключению.

— Измена, — прошипел Зарион. — Ты заключила союз со Стражами.

— Ничего подобного, — сказала Меда, взмахнув рукой.

Валора плавно поднялась со своего трона, её поза оставалась напряжённой.

— Объяснись, Меда.

— Мне нужна была сыворотка Жизнь для моих экспериментов с монстрами.

— Экспериментов, о которых ты не рассказала совету богов, — сказал Алерис, переплетая пальцы домиком.

— Чтобы работа Меды на столетия застряла в обсуждениях совета? — фыркнула Майя. — Демоны завладевают территориями. Нам нужно преимущество, оружие против них. И оно нужно нам немедленно. Работа Меды — и есть решение проблемы. Когда монстры вновь будут подчиняться нам, демоны быстро падут.

— Но какой ценой? — Ронан покачал головой. — Ты просто меняешь проблему демонов на проблему Стражей.

Меда рассмеялась.

— Я не заключаю с ними союзы. Мне просто нужна их сыворотка Жизнь для моего зелья.

Ронан выгнул тёмную бровь.

— Которую они предоставили тебе по доброте душевной?

— Они не просили ничего взамен. Так что я ожидаю, что они планируют украсть завершённую формулу моего зелья, как только я доведу её до совершенства, — её губы изогнулись в коварной улыбке. — Им это не удастся.

— Как только мы покончим с демонами, мы пошлём монстров, чтобы устранить Стражей. Затем мы будем править космосом, — сказала Майя.

Зарион нахмурил лоб.

— Нет смысла спрашивать, знала ли ты о замысле Меды.

— Я на стороне моей сестры, — Майя взяла Меду за руку. — Всегда.

Воспоминание, застывшее перед нами, вдруг пошло рябью и превратилось в другую сцену.

Меда стояла за столом, держа в руках сосуд с серебристой жидкостью. Сыворотка Жизнь. Она сняла крышечку и вылила её в небольшой котелок. Меда помешивала зелье, пока оно не поглотило серебристые струйки Жизни. Затем она наполнила зельем шприц и вышла в комнату за шторой.

Внутри кто-то лежал на кушетке. Когда Меда приблизилась, он заёрзал, натягивая путы.

— Ну же, ну же, нет необходимости сопротивляться, — сказала Меда. — Я принесла твоё лекарство.

— Лекарство? — произнёс сухой, надломившийся голос. Он казался знакомым. — Ты хотела сказать «яд».

— Доведение до совершенства требует времени. Ты это знал, когда мы пошли по этому пути. Твой дискомфорт скоро закончится. А затем ты не только станешь сильнее всех ангелов, что когда-либо жили на земле; твоё место будет среди богов.

— Очень хорошо. Продолжай.

Меда наклонилась, чтобы сделать укол, и её движение открыло лицо мужчины. Это был Осирис Уордбрейкер.

— Теперь уже недолго, — произнесла Меда уговаривающим голосом.

Архангел закрыл глаза и поджал губы, когда игла вошла под его кожу. Его мышцы напряглись, затем дрогнули, затем забились в настоящих судорогах. Он бешено задёргался на столе, взревев в агонии. Из его рта полились проклятья. Цепи врезались в его кожу. Тонкие струйки крови потекли по его телу, капая на белый кафельный пол.

— Всё ещё что-то не то, — пробормотала Меда, делая заметки в блокноте. — Усиление магии мешает агенту, балансирующему магию, — она холодно рассматривала кричащего архангела на кровати. — Мне нужно ещё поработать с формулой.

После этих её слов Осирис Уордбрейкер резко рванулся и порвал одну из цепей. Меда сотворила заклинание, чтобы заменить порванную цепь. Он наградил её суровым взглядом, и в его глазах пылал красный огонь.

Образ померк, впитавшись в зеркало в руках Лейлы. Молчание, холодное и зловещее, как неминуемая метель, повисло над палатой богов. Меда не просто экспериментировала над монстрами. Она экспериментировала над ангелом. Вот почему Осирис Уордбрейкер обезумел. Вот почему он совершил серию убийств, которая привела к его гибели.

Майя выронила руку сестры. Она замерла совершенно неподвижно. Она даже не дышала.