Император Вечерних Звезд (ЛП) - Таласса Лаура - Страница 29

Глаза Калли широко раскрываются при виде зверя, и футболка выскальзывает из-под ее руки и, уже забытая, падает на пол.

— Это… лама.

Иногда я просто не могу справиться с этой девчонкой.

Калли направляется на улицу, оставляя вопрос о том, какой идеальный сувенир мне подыскать. Моя в меру сдержанная пара подходит к мужчине и ламе, сюсюкаясь с существом.

Ах, нужно успокоиться.

Я следую позади нее, и на испанском спрашиваю человека:

— Вы не против, если моя подруга погладит вашу ламу?

Бесполезный вопрос. Калли уже стоит, зарытая носом глубоко в мех ламы.

Все равно я вытаскиваю и отдаю деньги мужчине; он кажется достаточно счастливым, что позволил красивой девочке-подростку потрогать ламу.

— Дес, думаю, ламы могут стать моими новыми любимыми животными, — говорит Калли.

— Я думала, это долгопятые. — Она утверждала это после того, когда мы посмотрели документальный фильм про природу. «Потому что у них такие большие глаза», — объяснила ангелочек, будто это действительно имело смысл.

— Нет, определенно ламы. — Калли продолжает гладить существо, и очевидно, что мое внимание полностью приковано к ней.

Ее волосы случайно скользят через плечо, и, черт возьми, эта девчонка обалденна. Она даже понятия не имеет.

И вот я, пресловутый холостяк Царства Ночи, пытаюсь впервые в жизни приложить немного усилий к вниманию женщины — и все без ее ведома о моих истинных чувствах.

Ох, и так случилось, что эта женщина — подросток.

Я официально являюсь ведущим дерьмового шоу.

Я отхожу от Калли, пока та отвлечена животным, и покупаю для нее резную тыкву.

В тысячный раз я клянусь себе, что это последний раз. Больше никаких встреч с Калли, пока она не повзрослеет.

И уже знаю, что эту клятву я не сдержу. Либо эта маленькая сирена позовет меня или же я начну скучать по ней слишком сильно.

В такие моменты, как этот, я не уверен, что знаю, что значит обещание.

Май, семь лет назад

Сегодня воздух вокруг Академии Пил густо наполнен магией. Она оседает во рту, и, если бы у нее был запах, я бы назвал ее «подростковым возбуждением».

Ах, ничто не сравнится с порогом юности. Моя была дерьмовой, но я здраво подходил к осознанию возраста.

В коридоре общаги девчонки визжат, а количеством духов, которыми пропитан воздух, можно убить здорового быка.

— Твою ж мать, — говорю я, материализуясь в комнате Калли. — У вас в коридоре все носятся, сломя голову.

Я шагаю к окну и смотрю наружу. По всей территории кампуса в смокингах и вечерних платьях суетятся студенты, и все они направляются к Замку Пил.

— Что сегодня намечается? — интересуюсь я.

Каждый сияет немного ярче самих звезд сегодня вечером. Это моя любимая магия — чистая, без всяких заклинаний. Если бы я вернулся в королевство, это бы насытило ночь, увеличив мою силу. Сейчас же я чувствую, как она оживает во мне. Человеческая магия с фейской весьма не совместимы, но ее достаточно, чтобы пропитанный ею воздух повлиял на мою силу.

— Майский бал, — произносит Калли.

Есть что-то в ее голосе, что задевает меня. Она сидит за компьютером в боксерах и поношенной футболке с пучком, из которого выбилось половина волос.

— Почему ты не готовишься?

— Потому что не пойду. — Она прижимает ноги к груди.

— Не пойдешь?

Калли с трудом старается держать лицо безэмоциональным.

— Меня никто не приглашал.

Хочется засмеяться. Я никогда не спрашивал ее идти со мной на сделки или проводить совместные вечера, или вносить нежность в мое сердце и жизнь, — она все просит или делает сама.

— С каких пор ты ждешь дозволения? — спрашиваю я. — И, к тому же, как такое возможно?

В смысле, что парни-подростки думают только глазами и членами, а Калли также прекрасна, как и солнце. Она горит совершенной яркостью, что порой даже больно на нее смотреть.

— Как возможно что? — Она пялится на свои колени.

— Что тебя никто не пригласил.

Калли приподнимает плечо.

— Мне казалось, что это по твоей части — разбираться в людских мотивах.

Я складываю руки. Хочется хлопнуть себя по голове. При всем моем понимании людей, только сейчас вижу, что что-то упустил.

Несмотря на уникальность Калли, она все еще остается девочкой-подростком. Она по-любому хочет пойти на танцульки и оторваться по полной. Хочет хоть один чертов день показать своим ровесниками, что она намного большее, чем те предполагали.

Калли хочет, чтобы мы были реальны, хотя бы на один вечер.

Я могу ей это устроить.

— Что? — спрашивает она, когда видит мой взгляд.

Это плохая идея. Танцы в старшей школе означают перетерки локтями с множеством подростков. Это значит разоблачение. Но я хочу, чтобы она была счастлива. Всегда.

— Ты хочешь пойти на Майский бал? — интересуюсь я.

— Не понимаю, разве это имеет значение?

Говорит она одно, но в словах слышится много подтекста. Калли хочет пойти, хоть она и думает, что не является нормальной девушкой с обычными мечтами.

— Имеет. Ну, так что?

Ее уста приоткрываются, но Калли не может сказать, что это именно то, что она хочет.

Моя сладкая сирена.

Я сокращаю между нами расстояние и встаю на колено. Крылья болят от необходимости показаться. С каждым днем становится все сложнее скрывать их, и из-за этого сегодня для меня будет худшая ночь.

Придется раскрыть себя.

Но прямо сейчас это не имеет значение. Глаза Калли широко раскрываются, что мне очень нравится. Я беру ее руку в свою.

И начинаю улыбаться.

— Не хотела бы ты, Каллипсо Лиллис, отвести меня на Майский бал?

Май, семь лет назад

Я приношу Калли платье, так как у нее ничего не было, а затем ухожу примерно на час, чтобы она смогла подготовиться. Из того, что я знаю о женщинах, этого времени для прихорашиваний недостаточно, но это все, что у нее есть, если Калли хочет прийти на танцы в положенное время.

Когда возвращаюсь, я стучу в дверь. На данном моменте я решаю поиграть в нормальное свидание — каким оно и должно быть.

Некоторые девочки в проходе пугались, когда видели меня, стоящего у двери Калли с руками в карманах. Их взгляд пробегается по мне, когда те проходили между мной и дверью. Я часто приходил к Калли и знаю, что эти хихикающие идиотки даже не общаются с ней.

Дверь передо мной открывается, и все мысли о соседках Калли испаряются.

Черт побери.

Распущенные волосы Калли волнами ниспадают по спине, а ее гипнотические глаза, кажется, светятся изнутри. Я никогда не был против платьев, но прямо сейчас начинаю ревновать. Оно нежно облегает каждый изгиб сирены.

Я сделал ошибку, смертельную и ужасную ошибку. В этом платье Калли не выглядит как подросток — она выглядит как моя королева.

Стремление утвердить ее своей возрастает во мне. Она твоя. Теперь и навсегда.

Дай ей вино. Обрати. Покажи ей, что действительно значит быть твоей парой.

Я сразу же отпихиваю мысли, как только они всплывают в голове.

Этот вечер, наверное, убьет меня.

Взгляд Калли падает, и она начинает нервно двигаться из-за платья, выглядя одновременно довольной и смущенной от того, что надела его.

— Тебе не стоило этого делать.

— Ангелочек, ты когда-нибудь видела, чтобы я делал то, чего не хотел?

— Как насчет моего первого желания? — напоминает она.

Измазанная кровью кухня, запятнанная кровью девочка, мертвый монстр у ее ног.

Я смотрю на нее сбоку.

— Это не считается.

— Почему? — интересуется Калли, но это одно слово почему-то так тяжело весит.

Потому что никогда не думал об этом.

Я вздергиваю голову.

— Мне кажется или ты очень настойчива сегодня с вопросами?