Сердце огня и льда. Леди (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 10

Беван рассказал, что из всей семьи Дарро ордену нужна именно Вивиан, что мать молодой леди заключила сделку с братством и что Вэйдалл создаёт иллюзию ухаживаний за девушкой, в перспективе собираясь привезти её в империю. Правда, добавил Беван насмешливо, у Вэйдалла возникли некоторые проблемы, вернее, одна белокурая проблема и поэтому в ближайшее время мы можем не опасаться внезапного приезда леди Дарро в Эллорану. И я, признаться, вздохнула с облегчением. Несмотря на привязку, несмотря на чувства, пусть бы даже и прошлые, Дрэйка ко мне, я не представляла, как может отреагировать он, увидев девушку, похожую на его давно погибшую невесту. Как вообще можно отреагировать на нечто подобное. И план братства по использованию леди Вивиан подтверждал, что едва ли Дрэйка и Хейзел могло связывать что-то серьёзное.

Во дворец едем на нанятом Беваном автомобиле с водителем. Для меня день прошёл в суете тревожной, нервной, перемежающейся подготовкой к выходу и балансировкой на тонкой грани между показным спокойствием и попытками сорваться на крик из-за любой мелочи. Я и жажду встречи с Дрэйком, и боюсь. В Нордане я уверена, хотя и понимаю, что поменяйся мужчины ролями, и ситуация сложилась бы совершенно иначе. Кто знает, как Нордан провёл бы этот срок, не окажись он в ловушке сна?

На площади перед дворцом меньше зевак и фотографов, но плотнее оцепление. Впрочем, несмотря на рассылаемые регулярно приглашения на балы, без которых посещение любого светского мероприятия считается немыслимым, на территорию по-прежнему пропускают беспрепятственно. На неискушённый взгляд. Беван же мгновенно подмечает наличие магической защиты, указывает нам с Лиссет на амулеты, развешанные на арке ворот, входе в сам дворец и укрытые в кронах деревьев, тянущихся по обеим сторонам подъездной аллеи.

– Интересно, и на какие средства оплачиваются частые балы и услуги колдунов? – вполголоса удивилась Лиссет.

– Как обычно – налогоплательщиков.

Подобно Эллоране, дворец не изменился. Величественное белое здание, декоративные башенки по углам синей крыши, длинная, ведущая к парадному входу лестница. Негромкая музыка и люди, поднимающиеся по покрытым алой ковровой дорожкой ступенькам. Когда-то от красоты дворца захватывало дух, и я видела перед собой ожившую вдруг сказку, сбывшуюся неожиданно мечту. Дворец, бал, Дрэйк рядом, трепет и восхищение дебютантки. Сегодня я смотрела на холодный, заслоняющий вечернее небо фасад, равнодушные профили кариатид, позолоченный герб правящей династии – двуглавый, свернувшийся тугими кольцами змей, – и ощущала остро, что это тюрьма. И колдуны, стоящие при входе наравне с лакеями и гвардейцами, проверяющие каждого гостя, словно бдительные стражники, лишь усиливали странную эту ассоциацию. Нас, как и других прибывающих, попросили остановиться и человек в чёрном, застёгнутом наглухо костюме обошёл нас кругом, бормоча что-то неразборчивое себе под нос и встряхивая непонятным предметом на длинной ручке, более всего похожим на детскую трещотку. Мы с Лиссет наблюдали за действиями колдуна настороженно, Беван – насмешливо. Умолкнув, человек сделал знак гвардейцам и те развели скрещенные перед нами пики, пропуская.

– Это что такое было? – шёпотом уточнила лисица, когда мы, миновав портик и охрану, направились по короткой галерее к бальному залу.

– Проверяли, не пронесли ли мы с собой что недозволенное, не имеем ли намерений каких нехороших в отношении монархов, – объяснил Беван.

– Лучше бы приглашения проверяли.

– Приглашения – дань элементарной вежливости. Да и если оно не именное, то подделать его особого труда не составит, тем более при наличии образца.

Галерея с колоннами, широкая, освещённая люстрами, отчего-то кажется тюремным коридором, с дверями камер по обеим сторонам, и люди идут неторопливо, словно не замечая ни темниц, ни томящихся в них узников.

Тот же огромный зал с окнами, выходящими на реку. Те же три пустых кресла на возвышении под красным бархатом. И гости будто те же, что и тогда, разве что женщины одеты немного иначе. Только теперь собравшиеся не пугают меня, но кажутся лишними, мешающимися. Музыка и голоса не позволяют сосредоточиться, разложить ощущения, как нитки для вышивания, по цветам. И всё же я, держась крепко за руку Бевана, опускаю ресницы, разбираю упрямо чувства-мотки, вычленяя нужный.

– Он здесь, – произнесла я наконец.

– Кто – Дрэйк? – спросил Беван. – Должен быть.

– Нет. Норд. Не в этом зале, а где-то во дворце, – и мне по-прежнему трудно объяснить, откуда приходит знание это, непоколебимая уверенность.

– То есть всё это время он так и был здесь? И его никуда не перевозили? Или Дрэйк хорошо выполняет свою работу, или Рейнхарт всякий страх потерял.

– А смысл его перевозить, если, как ты говорил, Рейнхарт не уезжает из империи? Так хоть практически перед глазами, – возразила Лиссет.

Небольшой круг по залу. Беван между нами, словно повелитель страны за Восточными горами, в окружении любимых цветочков своего гарема. Лисица всматривалась в лица, хмурилась иногда, Беван улыбался беззаботно, даже кивал кому-то, словно мы прибыли на бал по личному приглашению императорской семьи, словно нет прошедших трёх лет, словно мужчина не умер ради ухода из братства. По нам скользили взглядами равнодушными, удивлёнными, недоверчивыми, но не подходили, не спрашивали, не уточняли. Едва ли кто-то помнил меня, однако Лиссет наверняка знали многие и уж тем более не забыли бывшего собрата.

Новое ощущение вплелось аккуратно, легло рыжей нитью, наполнило лёгкие ароматом сандала и лета. Я вздохнула глубоко, дёрнула Бевана за рукав фрака, вынуждая остановиться. Лисица поморщилась с досадой, я же ждала, отмечая, как стихли вокруг нас шепотки, как расступились находившиеся рядом гости.

Тревожно. Страшно до дрожи, до холода по спине. Вдруг я действительно больше ничего для него не значу? И если так, то смогу ли отпустить, как отпустил он когда-то? Хватит ли сил смириться с подобным исходом или я слишком слаба для такого великодушного шага?

Запах усилился, окутывая жарким облаком, и я, отпустив руку Бевана, обернулась. Улыбнулась, встречаясь с взглядом карих, расчерченных огненными всполохами глаз.

Глава 3

Между нами четыре шага. Отрез отполированного до блеска паркета. Горячий воздух, впитывающий родной аромат. И разлука чёрной трещиной.

Элегантный фрак. Перстень братства на указательном пальце правой руки. Тёмно-каштановые волосы немного отросли, но всё равно тщательно зачёсаны. В глазах недоверчивое, настороженное изумление, какое, должно быть, возникает, когда вместо ожидаемого привидения видишь живого человека, и тень неясная, мне непонятная. Я могу лишь догадываться, какой была бы наша встреча наедине, однако сейчас вокруг люди, наблюдающие пристально, заинтересованно. И Хейзел, рассматривающая меня почему-то без особого удивления.

– Где страстные объятия и слёзы радости? – спросил Беван шёпотом, и Лиссет пихнула его локтём под ребро.

– Я вас оставлю, – заметила Хейзел спокойно и, высвободив руку из-под локтя Дрэйка, отошла, шурша по паркету краем длинного чёрного платья.

– А мы тут рядышком постоим и сделаем вид, будто вас не слышим, – добавила лисица и потянула Бевана, вынуждая повернуться спиной к нам.

С трудом заставляю себя стоять неподвижно, только смотрю на Дрэйка, ищу знакомые и новые черты. И вижу, как мужчина столь же внимательно, недоверчиво вглядывается в меня. Сильно ли я изменилась? Зеркало показывало обычную меня: тёмно-каштановые, сейчас уложенные волнами волосы, карие глаза миндалевидного разреза, прямой нос. Линии тела смягчились немного, наконец отбросив задержавшуюся подростковую угловатость. Грудь и бёдра округлились чуть, хотя и не так сильно, как мне хотелось бы. Бежевое, телесного оттенка платье с завышенной талией и декольте не столь глубоким, в отличие от наряда графини. Быть может, и впрямь стоило по совету Бевана выбрать более откровенное платье? В конце концов, ему виднее, что нравится мужчинам.