Плюшевый свидетель - Данилова Анна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/36
• Следующая

– Вы знакомы с Мариной? Вот уж поистине… Но я не сержусь на нее. А теперь это и вообще не имеет никакого значения. Ведь благодаря ей, получается, я встретила Сашу… Захар Иванович, расскажите мне, в каких отношениях были Нагаев и Августа. Неужели они так тесно дружили, что он посвящал ее даже в свою личную жизнь?

– Их отношения нельзя было назвать дружбой. И вот здесь я не могу понять Рената… Столько лет они были вместе…

– Вместе?

– …Августа была ему вроде жены, вот так-то вот.

– Вы шутите… Она никогда не говорила мне… Ведь я дружила с ней, мы часто виделись… Они что же – жили вместе?

– Ренат приблизил ее к себе настолько близко, что любая женщина на месте Августы возомнила бы себя его возлюбленной. Но он не любил ее, вот в чем все дело. Я говорил ему, причем неоднократно, что когда-нибудь она потребует свое…

– Что вы имеете в виду?

– Ребенка, к примеру… Ведь она лет двадцать опекала его, жила у него подолгу, готовила, убирала. Бывало и такое, что она жила с ним в то время, когда в квартире поселялась его очередная возлюбленная. Да, Ренат любил женщин, очень любил. И у него их было много. Но он мог себе это позволить. Во-первых, он был холостым, а во-вторых, у него были деньги, на которые он мог содержать практически всех своих любовниц. Даже моя крестница и та какое-то время пыталась жить с ним. Но он умудрился изменить даже ей. А ведь она красивая девочка. Но, правда, эгоистка страшная. Вся в мать.

– Августа была его любовницей? – Вера не могла поверить, что и у открытой Августы могла быть своя, скрытая от посторонних глаз, личная жизнь, тайна. Вероятно, кроме Собакина, об этом мало кто знал. Разве что те девушки, которые жили у Нагаева…

– Пожалуй, что даже больше, чем просто любовница. Говорю же, она была его женой, частью его жизни, если хотите, и иногда мне казалось, что он, держа ее при себе, словно расплачивается с ней за что-то. Он не любил, когда я говорил с ним об Августе. Одно время она, казалось, насовсем перебралась к нему, помогла ему сделать ремонт, кажется, в то время она то ли забеременела от него, то ли сделала вид, что ждет от него ребенка, я не могу сказать точно, но вот тут уж Ренат поступил как настоящая скотина. Взял и уехал в Венецию с какой-то школьницей.

– И что же было потом?

– Ничего. Думаю, Августа переживала тогда самые тяжелые свои времена. Она любила его, понимаете? И ревность стала ее второй натурой. Ее основным состоянием. Но и бросить его, уехать, забыть его и начать новую жизнь она, как мне казалось, тоже была не в силах. Она приросла к нему.

– Я ушам своим не верю… Она никогда мне ничего такого не рассказывала. Я знала, что у нее есть мужчины… – Вера вдруг поймала себя на том, что они просто-напросто сплетничают о ее приятельнице.

– Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Августа совершила тяжкое преступление, и вы пришли сейчас ко мне, чтобы услышать это от меня как бы в подтверждение своих догадок, не так ли?

Вера почувствовала, как запылало ее лицо. Августа – убийца? Это невероятно! И сидящий перед ней Захар Собакин так спокойно говорит об этом.

– Вы это серьезно?

– Только она могла это сделать. Больше некому. Мне жаль ее. И только она была способна сначала вынести из его квартиры все ценное, припрятать, чтобы потом, сделав опись и разослав письма в прокуратуру, вернуть… Она – удивительная женщина, наделенная сильными чувствами. И хотя внешне она выглядела порой весьма нелепо и много суетилась, за этим скрывалась цельная личность и глубоко несчастная женщина.

– Вам совсем не жалко ее? Вы говорите мне такие вещи… Вы уверены?

– Дело в том, что я по своим каналам выяснил, что она в данный момент уже далеко. Направляется в Питер, а оттуда за границу. Она сейчас похожа на рыжую лисицу, которая заметает след… Она наслаждается последними часами свободы, зная, что обязательно попадется. Она готова к этому, просто напоследок играет с судьбой. Но она не из тех, кто бросается под поезд или режет себе вены. Сейчас она в полете…

«Ты что, Верочка, летишь?» – вспомнила Вера Августино любимое выражение. «Лечу». Они обе летали. Иногда вверх, но чаще вниз… Какие разные женские судьбы…

– И что же теперь с ней будет? И как она могла так поступить со мной?

– Думаю, что она, совершая все это против вас, Вера, не желала вам зла. Вам, быть может, покажется это нелепым, да и объяснить это сложно…

– Эвтаназия?

– Да… в какой-то мере. Вижу, она и вам уже успела рассказать кое-что. Мы с ней часто беседовали на темы психологии. Меня всегда интересовал человек, его психическое состояние. Особенно же мне было любопытно, что толкает человека на убийство. Лишить жизни другого человека. Быть может, даже я косвенным образом подтолкнул ее к тому, что она сделала… Но я всего лишь рассуждал. Вот вы говорили ей о том, что не хотите жить?

– Она и это вам рассказывала?

– Безусловно. Она говорила мне о многих, не называя имен. Но теперь-то я понимаю, кого она имела в виду. Ведь именно у вас нашли ее пистолет…

– Августа и пистолет… Чудовищно. Не верится…

– У нее их было несколько. Она постоянно носила один из них в своей сумочке. Без всякого разрешения, разумеется. Боялась темноты…

– И что же она вам обо мне рассказывала?

– Что вы очень несчастны, что не хотите жить. Что ваш муж дошел до того, что привел в дом другую женщину! Скажите, Вера, только искренне: ведь это вы спровоцировали его на этот низкий поступок?

– Да, – честно призналась она. – У меня была черная полоса… И я не хотела его как мужчину. Я разлюбила его и не знала, как ему это сказать. И он от одиночества или отчаяния привел в дом Марину… Но что Августа?

– Она сказала, что вы страдаете, что не хотите жить. Что совершенно не следите за собой, плохо питаетесь, словом, погибаете… И тогда она решила…

– …добить меня? Она решила произвести эдакую психологическую эвтаназию? Чтобы у меня, едва я окажусь на скамье подсудимых, разорвалось сердце? Да что вы такое говорите?

– Но ведь она же дала вам шанс.

– Психотерапевт? – горько усмехнулась Вера.

– Да. Причем она предположила, что вы не пойдете на встречу. Больше того, она была уверена, что не пойдете. Поэтому-то и назначила день и час смерти Рената, совпадающий с вашей встречей. Знала она и о том, что вы солжете ей и скажете, что встречались с психотерапевтом…

– Да откуда вам все это известно?

– Она сама мне рассказала. Она знала, что я никогда не сдам ее…

– А как же та женщина… Вера… которая звонила ему? Вы все это придумали вместе с ней? Вы что же, выходит, соучастник?

– Думаю, что Августа сама звонила Ренату и, изменив до неузнаваемости голос, морочила ему голову этими бредовыми разговорами и угрозами. Понятное дело, что, называясь Верой, она уже тем самым подставляла вас. Ведь если все хорошенько проанализировать, то получится, что эти звонки начались приблизительно в то же самое время, когда в вашей квартире, Вера, поселилась моя крестница. Это было началом вашей жестокой депрессии. Поэтому я не лгал, когда говорил о том, что Ренату звонила сумасшедшая по имени Вера. Все это я знал с его слов. Это сейчас я понимаю, что звонила Августа… А тогда мог только догадываться.

– А зачем она убила фотографа?.. Ведь это она, она украла мое пальто и подстроила все таким образом, чтобы на снимке Нагаев был со мной? Хотя на скамейке сидела она, Августа, одетая в мое пальто и мою обувь… Ей было проще всех добыть мои вещи, ведь она бывала у меня чуть ли не каждый день, часто отлучалась из комнаты, выходила в коридор, ванную комнату… Что ей стоило снять пальто с вешалки и сложить его вместе с ботинками в сумку? Какая же она гадина…

– Вы так ничего и не поняли… Да она была для вас, Вера, самым лучшим психотерапевтом. Ведь теперь вы полны сил и вам хочется жить, не так ли? – и он вдруг громко, раскатисто расхохотался.

– Вы – сумасшедший старик! Вы и Августа, да и ваш покойный Нагаев… Вы все – сумасшедшие! Для вас люди – что подопытные кролики. И вы можете говорить об этом таким спокойным тоном? Скажите мне лучше, где находится дача Нагаева, уж не в Жасминном ли поселке?

• Предыдущая
• 33/36
• Следующая