Загадки для Зайки (СИ) - Алилекова Татьяна - Страница 23

— Ты правда не додумалась?! — так, стоп, разговор начинается на не допустимо повышенных тонах. — Знаешь что, пошли пока отсюда!

Выйдя в приемную, я с облегчением вздохнула, что ни говори, а атмосфера в кабинете тяжелая.

Властелина вышла следом, вид у нее был удрученный, она вздохнула и села на диван.

— Тань, извини, не знаю, что на меня нашло, — уже привычно прозвучало в голове.

— Ну что нашло как раз понятно. Так что не бери в голову. Ты только представь, как себя там все это время Знаменский ощущал. — Властелина только кивнула.

— Елена Викторовна, а где здесь ближайший супермаркет? — поинтересовалась я.

— За углом, а что? — все присутствующие смотрели на меня с удивлением.

— Нам нужна фольга, — начала я.

— Ну конечно! — завопила Властелина. Потом, уже нормальным голосом, добавила. — И впрямь просто.

— Может быть, кто-нибудь объяснит, наконец — то, что здесь происходит! — Молчанов, в который раз подскочил с кресла. И что ему объяснить? Что мы сейчас чуть не переругались с Властелиной из-за какой-то мерзкой тетки?!

— Вадим, Вы не нервничайте, — начала Властелина, — просто нам нужно закрыть изображение. Оно очень плохо действует на окружающих. Вот и все. Потом мы снимем картину и уберем отсюда.

После этой фразы, Елена Викторовна, не слова не говоря, встала и вышла из приемной. Я села рядом с Властелиной. Ну вот, минут пятнадцать можно отдохнуть.

***

Я случайно встретилась взглядом с Никитой. Он задумчиво меня рассматривал, и я четко осознала, что он пытается решить можно ли жить с человеком, который читает твои мысли или нет!

Я позвала Властелину: «Слушай, я кажется, начала читать мысли Знаменского!»

— И что? — чувствовалось, что она очень устала, даже думала с трудом.

— Я не хочу!

В это время Никита встал и прошелся по приемной, потом повернулся к нам:

— Девчонки, а вы, правда, можете общаться мысленно?

— Никита, ну хоть ты то с ума не сходи! — не понятно с чего вдруг взвился Молчанов. — Это уже ни в какие рамки не лезет! Полный бред!

Я усмехнулась, ой, Вадик, ну и наивный же ты! В какие рамки?! Ты что ли эти рамки ставил? И вообще успокойся! Разумеется, все это я думала про себя. Но Вадим, вдруг, как-то нервно сглотнул и обратился к Знаменскому:

— Здесь выпить чего-нибудь есть? — потом он пододвинул ко мне кресло, сел в него, взял меня за руку и заглянул в глаза, — Зверева, скажи, это же все не правда!

— Вадик, что с тобой?! — честно говоря, я испугалась, — что не правда, а?!

— Ты только что в моей голове сказала, что я наивный и что-то про рамки, — вот ни фига себе!

При этом Вадик нервно дернул головой. Извини Молчанов, я не хотела!

— Прекрати, пожалуйста! — мой давний друг начал истерить.

— Вадим, успокойтесь! — Властелина взяла Молчанова за руку. — Хватит!!! Возьмите себя в руки! Все нормально.

Потом укоризненно на меня посмотрела: «Не обращайся к нему, он почему — то начал тебя слышать!».

Вот уж действительно дурдом! Никогда не думала, что у них настолько тонкая душевная организация. На всякий случай я думала о Молчанове в третьем лице.

— Интересно, а почему я ничего не слышу, — произнес Знаменский, — даже обидно как — то!

Мы не успели обсудить эту тему — вернулась Елена Викторовна. Она молча достала из пакета рулон фольги, молча положила его на стол и вышла. При этом, всем своим видом она показывала, что ничего не хочет знать. Вот так вот! Как по-разному реагируют люди, когда понимают, что удивительное рядом.

Я посмотрела на часы, уже почти час! Однако, пора заканчивать с первой частью Марлезонского балета. Я встала, взяла фольгу и, повернувшись к Знаменскому, сказала:

— Дай ему холодной воды, и никакого алкоголя, ему еще сегодня в СИЗО ехать.

— Куда ему ехать?! Ты посмотри, в каком он состоянии! — начал было возражать Никита, но мне было некогда с ним спорить.

— Поедет как миленький! Работа его как раз в чувство и приведет! — я развернулась и пошла в кабинет, пытаясь понять, на кого я больше всего злюсь. Властелина молча пошла за мной следом.

***

Перед тем как войти в кабинет, я глубоко вздохнула. М-да, надо взять себя в руки. Но, не смотря на все старания, я ощущала, как во мне поднимается волна раздражения. Ну уж нет, тетенька, этот номер у вас не пройдет!

Мы зашли в кабинет. Вроде бы все было по-прежнему, но, приглядевшись повнимательнее, я заметила рядом с картиной легкое марево.

— Ты видишь то же, что и я? — спросила я у Властелины.

— Да.

— Очередной сюрприз, интересно, что это такое?

— Подожди, — Властелина напряглась, — мне кажется, я что-то чувствую…

Пока Властелина пыталась что-то уловить, я начала разворачивать фольгу. Рулон выскользнул из рук, и фольга слегка помялась. Я принялась было ее расправлять, но потом остановилась. Мятая фольга искажает изображение.

— Ну что там? — я повернулась к Властелине.

— Не поверишь, — ее что-то развеселило, — очень четко ощущается нервозность и беспокойство.

— И что?

— Да боится она.

— Интересно. Она оказывается, может бояться. Как сказал бы Молчанов — чудеса! Ладно, давай-ка закроем это художество.

Мы подошли к картине и закрыли ее экраном из фольги. Потом приподняли с двух сторон, и сняли со стены.

— Слушай, давай-ка мы ее, на всякий случай, и с другой стороны закроем, — предложила Властелина.

— Давай, это действительно будет не лишним.

Мы упаковали картину, закрепив фольгу скотчем. В таком виде мы и вынесли картину в приемную. Молчанов сидел в кресле и с кем — то разговаривал по телефону. Чудьненько, значит пришел в себя. Елена так же была в приемной, она сидела за своим столом и напряженно за нами наблюдала. И тут мне пришла идея, провести один, так сказать, следственный эксперимент.

— Елена Викторовна, у меня к вам маленькая просьба. — Помощница Знаменского напряглась еще больше. — Да не волнуйтесь вы так! Ничего страшного. Просто я хочу вас попросить зайти ненадолго в кабинет Александра Ивановича, а потом вы нам расскажете о своих ощущениях. Хорошо?

— А это обязательно? — спросила Елена, было видно, что моя просьба ей совсем не нравится.

— Ну пожалуйста, всего на пару минут, — я продолжала настаивать.

— Ну хорошо, — Елена встала, выдохнула и пошла к двери. На секунду задержавшись на пороге, она вошла в кабинет.

— Ну и зачем ты ее туда отправила? — поинтересовался Молчанов, закончивший к тому времени разговаривать по телефону.

— Нужно кое-что проверить. Ты, я надеюсь, пришел в себя?

— Типа того, — Молчанов смотрел на завернутую в фольгу картину, — и что вы теперь с этим будете делать?

— Сожжем.

— Здесь?

— Конечно! Прямо посреди приемной.

— Вот здорово! — почему-то идея спалить отцовскую приемную очень развеселила Никиту. — Пойду за бензином!

В это время из кабинета вышла Елена, лицо у нее было крайне удивленное. Она посмотрела на Властелину, на меня, а потом спросила:

— А как вы это сделали?

— Что именно они сделали? — спросил у нее в свою очередь Молчанов.

— Ну. Там все стало как прежде.

Мы с Властелиной переглянулись, что и требовалось доказать!

— Пошли, мальчики, нас ждут великие дела!

— А-а… — Молчанов, видимо решил начать допрос прямо сейчас, но кто бы ему позволил.

— Все объяснения потом. Вперед!

Мы вышли из приемной, оставив Елену Викторовну в полнейшем недоумении.

***

Во дворе наша дружная компания остановилась. Погода начинала всерьез портиться, на небо набежали тучки, не обещающие ничего хорошего.

— Дамы, и все — таки, где будем уничтожать этот шедевр черной магии? — в очередной раз поинтересовался Вадим.

— Я думаю, что здесь делать этого не стоит, — заявила Властелина, — нужно уехать, куда ни будь подальше.

— Хорошая формулировка, главное — точная. Мне вообще то уже в СИЗО пора. Или мне туда сегодня не ехать?

— Нет уж, езжай давай! Мы и без тебя справимся. И, пожалуйста, расспроси Валентину Павловну обо всем как можно подробнее. — Возможно, сказано это было более резко, чем нужно, но ничего — переживет.