Девушка по вызову - Данилова Анна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/69
• Следующая

Она посмотрела на часы. Скоро четыре. Где она будет ночевать? Положим, первые несколько дней она сможет пожить в самой дешевой гостинице, а что потом?

Но страха почему-то не было. Ею снова овладело сладчайшее чувство свободы и вседозволенности. Она могла идти туда, куда хотела, не рискуя наткнуться на Перова. Этого дьявола, который отравлял ей жизнь, больше не существовало.

Она легко поднялась со скамейки и хотела было уже направиться в сторону магазина “Наташа”, где еще утром приметила таксофоны, как произошла ужасная вещь. Порвалась нитка на маминых бусах, и они, эти драгоценные красные горошины, посыпались на асфальт и покатились в разные стороны… “Дурной знак!"

Она бросилась их подбирать, как вдруг услышала позади себя грохот и последовавший вслед за этим чей-то стон. Она подняла голову и, повернувшись, увидела мужчину. Судя по всему, он поскользнулся на горошинах и упал, да так неловко, что повредил себе руку, и теперь сидел, как-то неестественно изогнувшись, и держался за плечо. Рядом валялся в пыли его темно-желтый “дипломат”. Он раскрылся, и теперь легкий ветерок играл в нем бумагами.

– Господи, это вы из-за моих бус? Позвольте, я помогу вам… Простите меня, пожалуйста… Но это мамины бусы… – Эмма помогла ему подняться и усадила на “свою” скамейку. – Вы посидите тут минуточку, а я подберу ваш “дипломат” и бусы…

Она почти ползала в поисках бусин, пока не собрала, как ни странно, ВСЕ до одной. Сжимая их в ладонях, она села на скамейку, высыпала бусы себе на колени, пересчитала их и только после того, как драгоценные горошины перекочевали в сумку, вспомнила про человека, который продолжал стонать рядом с ней.

– Понимаете, я загадала. – Она повернулась к нему и увидела насмешливый и злой взгляд, который тем не менее не произвел на нее особого впечатления (“Мне с ним детей, что ли, крестить?”). – Ну так вот, что вы так на меня смотрите… Это же не я вас уронила, а вы сами упали… Понимаете, я загадала, если соберу все до одной, то мне в Москве все удастся… А если нет, то поеду в какой-нибудь другой город…

Она не знала, что мужчина, который в этот момент смотрел на нее, уже давно забыл про свою боль и теперь просто любовался девушкой в красивом красном платье и ее рыжими, очень длинными распущенными волосами, в которых запутались жаркие полуденные лучи солнца… А выражение лица еще просто не поспело за движениями его души. Поэтому, когда он улыбнулся, улыбка получилась неестественной и неожиданной.

– Ну что, дернуть вас за руку? – спросила Эмма и с готовностью приподнялась со скамейки. – Если это вывих, то через минуту все будет на месте, и вы поскачете дальше по своим делам…

Ей почему-то было весело. Может, она именно поэтому выбрала словечко “поскачете” и на какое-то мгновение почувствовала себя девчонкой?

– Нет-нет, спасибо, не надо меня дергать. – Мужчина снова улыбнулся. Эмма отметила про себя, что он напоминает ей какого-то актера, фамилию которого так и не вспомнила. Это был высокий красивый мужчина, холеный, с гладко выбритыми щеками, полными губами и очень выразительными глазами. Он был шикарно одет и источал тонкий горьковатый аромат. “Сейчас он предложит мне переспать с ним за пятьдесят долларов”.

– Зачем вам столько газет? – спросил мужчина, кивая головой на целую пачку. – Ремонт собираетесь делать?

– Собираюсь. Только ремонтировать не квартиру, поскольку у меня ее здесь нет, а… ЖИЗНЬ.

– Ремонтировать жизнь? Это оригинально. А вы кто?

– Никто. Пока никто, но уже очень скоро кем-нибудь да стану. Я еще очень молода, у меня много сил и желаний. Собственно, я ищу работу. Но только пусть ВАС это не заботит. Я не проститутка, – произнесла она с жаром. Да, она действительно изменилась. Стала дерзкой, храброй и отчаянной. “А еще дурой, которая выложила всю ситуацию первому встречному”.

– А что вы умеете делать? “Чему научил Перов, то и умею”.

– Если бы умела хоть что-нибудь, то не покупала бы эту макулатуру, – ответила Эмма уже более спокойно. Словно поделилась с ним своей проблемой. Нет, не умеет она все-таки разговаривать с незнакомыми людьми.

– Откуда вы приехали и когда?

– Сегодня. Из Парижа.

– Понятно. У меня есть для вас работа. Но для начала я должен показать вас врачу.

– Врачу? Это еще зачем?

– Уверяю вас, это не связано с проституцией… Вы любите детей?

– Не знаю… Наверное, а что?

– У меня есть дети, их двое. Моя жена дала неделю тому назад объявления во все эти газеты и никак не может подобрать няню… Она у меня очень капризная женщина, то ее не устраивает заячья губа няни, то ее произношение, то возраст, то уровень интеллекта, то зубы… Я уверен, что вы ей подойдете. Вы красивая, а она любит все красивое. Она и из нашего дома сделала музей. Ну так что, вы согласны?

– Так не бывает… Я же не успела еще позвонить ни по одному номеру…

– Но вы же собрали все бусы до одной? Значит, вам сегодня повезет…

Мужчину звали Владимир Александрович. Он взял у Эммы сумку, куда она все-таки сунула газеты (“На всякий случай…”), и повел ее к кинотеатру “Россия”, неподалеку от которого он оставил свой скромный белый “Форд”.

Он действительно привез ее в поликлинику. Они поднялись на второй этаж, Владимир Александрович вошел в кабинет с надписью “Терапевт” и вышел оттуда уже в сопровождении мужчины в белом халате, грузина или еврея, словом, лохматого, черного, смурного и практически немого.

– Сейчас Михаил Семенович отведет вас к другим врачам, а я подожду здесь, договорились? – Владимир Александрович ободряюще подмигнул Эмме, на что она как-то вяло и нерешительно попыталась улыбнуться.

Пожав плечами, Эмма покорно пошла за грузино-евреем в самый конец длинного коридора. Ну конечно, он привел ее в кабинет гинеколога. Молодая женщина, гинеколог, с которой Михаил Семенович поговорил в коридоре, вернулась в свой кабинет с видом человека, которому только что подарили бесполезный, но милый сувенир.

– Раздевайся и ложись… – произнесла она снисходительно.

– Разве мы с вами знакомы? – возмутилась Эмма, краснея, но все же снимая с себя платье через голову и путаясь в длинных волосах. – Если вас попросили меня осмотреть, это вовсе не означает, что вы имеете право мне “тыкать”… А если попробуете сделать мне больно, я закричу так, что у вас уши отвалятся… Поймите, я же здесь для дела… Я не в публичный дом устраиваться собралась…

– Ну ладно, тогда извини… – Похоже, этой дамочке было трудно обращаться к Эмме на “вы”, но тон ее заметно изменился, потеплел. – А то тут такого насмотришься… Такие девицы приходят, просто не знаешь, куда от них спрятаться… Раздвинь ноги и расслабься, я постараюсь, чтобы ты ничего не почувствовала…

Эмма закрыла глаза. Кресло было холодным и мерзким и ассоциировалось с пытками, болью и кровью. И хотя Эмма вела довольно активную половую жизнь, ей повезло – еще ни разу ей не приходилось лежать в таком кресле иначе, чем для осмотра. Скорее всего эти страшные ассоциации были вызваны рассказами других женщин.

– Ты предохраняешься?

Эмма вспомнила свой первый разговор с Перовым, когда он объяснял, чем ей предстоит заниматься и как себя вести с мужчинами.

– Я не буду платить за твои аборты, поэтому сходи по этому адресу, там тебе вставят такую штуку, благодаря которой ты никогда не забеременеешь… К этому же врачу ты будешь ходить раз в месяц, он будет тебя осматривать, брать анализы… Запомни, беременность – это твой конец. Мне не нужны осложнения.

– Ты предохраняешься? – гинеколог повторила вопрос. Теперь ее голос звучал встревоженно.

– Уже нет…

– Одевайся. – Звякнули металлом холодные инструменты, послышался шум воды, звук стягиваемых перчаток… – Анализы будут готовы послезавтра. Позвонишь Мише, он скажет, когда прийти… Ну а сейчас можешь пойти и обрадовать своего парня…

– Чем.., обрадовать?.. – не поняла Эмма, сползая с ледяного кресла и надевая трусики. – У меня там все в порядке?

• Предыдущая
• 48/69
• Следующая