Лучник (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич - Страница 5

Тощий мужчина лет сорока лежит на спине, лицо перекошено, руками сжимает стрелу, торчащую из живота. Еще две вошли в тело под острым углом, в районе паха. Рядом валяется дрянной лук из пересушенного дерева, чудо как не сломался при первом выстреле. Выругался сквозь зубы, глаза мертвеца два выпуклых зеркала.

– Что-то новое… Кто же ты?

На шее мертвеца татуировка, грубая, явно сделана неумехой и впопыхах. Перечеркнутый рот, символ человека, пережившего тюремные пытки, но не заложившего подельников.

– Не стукач значит? Ну да, теперь уже точно.

С отвращением вырвал стрелу из живота и бережно прополоскал в озере, протер клочком одежды трупа.

***

Калитка в воротах распахнута, у сторожки огромный детина мордует дворфа сидя на груди. Старик вяло отбивается, закрывает голову руками. Выйдя, окликнул бугая:

– Удобно?

Детина медленно повернулся, по роже расплылось идиотское удивление.

– А где Щепка?

Осознав тупость вопроса, с ревом бросился на меня широко раскинув руки. Дворф, избавившись от вдавливающей в камень туши, перевернулся и пополз к сторожке, глухо матерясь.

Увернувшись от двух атак, скользнул за спину и пнул в сгиб колена. Детина с воплем упал на колени, уперся руками в землю, став похожим на причудливый стол. Обернулся, пытаясь прожечь меня взглядом.

– Убью! Башку оторву и в дупу запихаю!

– Кто послал вас?

– Убью!

Огласив окрестности лютым ревом, метнул грязный булыжник и, поднялся и прихрамывая, бросился на меня. Камень отбил ладонью у лица и едва успел увернуться от кулака, костяшки черканули по скуле. Нож блеснул в темноте, громила отшатнулся, зажимая рану меж рёбер. Смахнул с клинка капли крови.

– Ну вот, ты уже мёртв.

Громила рассмеялся.

– От такой царапины? Такой даже бабу не убить.

Криво усмехнулся, откуда дурню знать, женщины куда живучее мужчин. Раны, от которых бывалые ветераны мрут, как мухи, у женщины заживут за недельку.

– Я твою башку отнесу Одноух…

Поперхнувшись, схватился за горло, глаза испуганно расширились и полезли из орбит. Истерично заколотил кулаком в грудь, опустился на колени. В уголках глаз закипают слезы, как у испуганного ребёнка. сел рядом, глядя ему в глаза.

– Царапина, царапиной. Да вот только через неё проникает воздух, сжимающий лёгкие. Забавное чувство, правда?

Огромные перья снега величаво опускаются на залитое кровью поле боя. Покрывают быстро краснеющим саваном посеченные трупы. Победители во всю мародерствуют, орки, матерясь дерутся над трупом в дорогих доспехах. Эльфы брезгливо косятся и сноровисто потрошат седла, в поисках золота или драгоценных камушков.

Снегопад усиливается, перерастает в завывающую метель. Мир исчезает на расстоянии вытянутой руки.

Большая куча трупов в центре поля просела, распихивая тела выбрался воин. Доспехи посечены в капусту, залиты загустевшей кровью. На лбу рваная рана, свежая кровь вяло течёт по лицу. С отвращением содрал посечённое железо, отшвырнул в метель.

– Зимородок…

Из пелены снега потянулись женские руки, нежно провели пальцами по щеке. Он с удивлением увидел Ту Самую, выходящую из белого шторма. Ветер развевает шелковое одеяние, похожее на саван, тянет за собой как паутину.

– Айрин…я скучал по тебе.

Девушка улыбнулась, сказала одними губами:

– Очнись.

Я вздрогнул, как от удара, душа арбалетным болтом влетела в тело. Растерянно огляделся.

– Это же…

– Да, именно здесь Старшие расы лишили пограничное королевство имени. Десять лет назад.

Пощупал рану на лбу, пальцы погрузились в омерзительно мягкую плоть.

– Мало что помню из того дня.

Айрин улыбнулась, сказала оттирая кровь краем савана:

– Тут меня подняла на копья эльфийская пехота, вот на этом месте. А ты, как полный идиот, схватил эту железяку и бросился на них. Умирая, я видела, как смерть тянет к тебе руку…именно тогда… Зим, я действительно испугалась.

Ткань сна пошла рябью как озёрная гладь от брошенного камня. Порывы ветра смели снег у моих ног, обнажили серебряные кирпичи дороги. Я обнял Айрин, прижал к себе зарываясь носом в волосы.

Она пахнет кровью.

– Я не хочу просыпаться…

– Ты должен, грядёт нечто страшное…в этот раз мы не отделаемся позором и именем. Мы потеряем всё.

На подходе к библиотеке увидел траурные ленты у входа и на окнах. Под коленной чашечкой засосало плохое предчувствие. Двери медленно отворились, выпуская на лестницу четверых дюжих докеров, с гробом на плечах. Поставив ношу у подножия, расселись по ступенькам со скучающим видом. Один начал раскуривать трубку, предварительно обстучав о перила. Прохожие с любопытством заглядывают в гроб, быстро отводят глаза и ускоряют шаг.

Подойдя, опустился на колени рядом с гробом вглядываясь в изуродованное побоями лицо старого друга. Черты заострились, кожа туго натянута на череп, синюшная с ссадинами, глаза заплыли синяками, нос свёрнут на бок.

Труп совсем не похож на бойкого старца из вчерашнего дня. Саван покрывает худосочное тельце, точно не верится, как в таком сухостое могла быть жизнь.

– Эй, уважаемые, от чего умер почтенный библиотекарь?

Докеры обернулись, ближний буркнул неприязненно:

– Тебе то какое дело? Иду куда шёл.

–Так я к нему и шёл.

– А, ну… вроде как от старости.

Докер с трубкой перебил, выпуская в небо дым колечками:

– Совсем дурень? Какая старость? Его пырнули раз двадцать, да ногами еще били. Говорят, какие-то бандиты ночью ворвались. Молодняк, наверное.

– Чей-то сразу молодняк?

– А ты сам подумай, дурья башка, какой матёрый пойдет грабить библиотеку? Ясно дело никакой, только дурной молодняк!

Тяжелый, зашоренный конь лениво подкатил видавшую виды телегу к лестнице, возница натянул поводья, конь послушно замер. Докеры погрузили гроб, расселись по бокам. Повозка медленно покатила, гремя по брусчатке по дороге за город, к общему кладбищу.

Проводил взглядом пока телега не смешалась с потоком прохожих и скрылась за поворотом. Зашел в безлюдный переулок, ярость закипает, душит другие чувства, как кот мышей. Спокойней, держи себя в руках, ярость ничем не поможет. Она вообще никогда не поможет, только трясёт руки мешая целиться.

Зеркальный герб, похищенная из склепа вещь, маг, пытавшийся нанять, вчерашние уголовники и смерть библиотекаря. Разгорячённый разум сшивает клочки информации белой нитью.

С злобой ударил кулаком стену, костяшки ожгло болью, на левой руке заныла дыра в ладони. По тряпице начало расползаться свежее пятно крови. В голове чуть прочистилось, пролегла сшитая цепочка фактов. Отверг предложение мага и убил теневика, в ответ он отправил за мной убийц из гильдии воров. Самое тупое решение из всех возможных, ведь он прекрасно знает кто я.

Он в отчаянье?

Вряд ли отказ Тени от сотрудничества мог так обеспокоить.

Письмо!

Он, лишь хотел не дать прочесть. Ладно, на поиски другого спеца уйдёт неделя или две. Значит есть большая вероятность, что через неделю письмо станет бесполезным набором каракуль, иначе бы он послал ребят по серьёзнее за мной. Кто он?

«Я твою башку отнесу Одноух…»

– Пора наведаться в гильдию

***

В темноте зажегся факел, еще один и еще, еще. Огненное кольцо света вырвало из тьмы широкую арену, засыпанную тёмным, кварцевым песком, высокие стены, смердящие старинной и кровью.

– Откуда эта вонь? – гнусаво спросил Торговец, зажимая нос душистым платком.

Чёрная фигура, стоящая в центре арены, ответила свистящим шепотом:

– Это ритуальный круг, друг мой. В древние времена тут творили магию крови.

– Больше похоже на гладиаторский ринг…

– Так и есть. Любая древняя магия довольно примитивна в своей основе. Вырывание сердец на вершине пирамид, сжигание на кострах, топление девок в реках по весне и прочие милые вещички. Магия крови требует схватки. Кровь должна кипеть, переполняясь силой!