Человек-Паук. Майлз Моралес - Рейнольдс Джейсон - Страница 5

– Свали с площадки, Брюс Брюс Ли, – сказал Коротышка.

– Что еще за Брюс Брюс Ли? Может, Брюс Ли? – спросил Ганке.

Парни удивленно переглянулись.

– Ты не знаешь, кто такой Брюс Брюс? Он стендап-комик, – Коротышка широко развел руки и надул щеки, изо всех сил стараясь изобразить толстого человека. – Забавный жирдяй. А Ли, потому что…

– Потому что это моя фамилия, – невозмутимо произнес Ганке. Майлз подавил смешок.

– Стой… твоя фамилия – Ли? Реально? – спросил Коротышка.

– Ага. А его, – Ганке указал на Майлза, – зовут Майлз Дэвис.

Майлз вздохнул, возвел глаза к небу.

– Как того чувака-джазиста?

– Не, как чувака, который заберет у тебя деньги, – выпалил Ганке.

– Ух ты, отвечаешь? – заговорил другой паренек. У него была бледная, как слизь, кожа. Он тоже был подкачанный, видимо, благодаря постоянным тренировкам. – И как он это сделает?

– Сделаем ставки на лучший данк[6].

– Погоди… что? – возмутился Майлз, наконец робко выйдя на площадку.

Парень с кожей цвета слизи улыбнулся и хлопнул по плечу чувака, стоявшего рядом с ним. Тот, сложенный как… надо признать… супергерой, заговорил:

– Вот это по-нашему. Не знаю, в теме ли вы, с кем связываетесь, но на районе не каждая кошка сможет прыгнуть выше меня, – хвастливо сказал он.

– Это точно. Бенджи как кролик. Экстремально крут, – подыграл ему Слизистый.

– Стопудово. А у маленького джазиста, по ходу, еще яйца мхом не покрылись. А еще у него, по ходу, нет денег, – присоединился к разговору последний парень. До этого он стоял на краю площадки и пил воду. И он был… как медведь. Ну, не совсем как медведь, но что-то близко к этому.

– Денег у него и правда нет.

Стоило Ганке сказать это, и парни отмахнулись от них как от назойливых мух.

– Но, – добавил Ганке, – ставлю на кон вот это, – он сбросил кроссовки. – «Эйр Макс 90 Инфраред». Любой себе такие хочет, а я их надел сегодня первый раз. И стоят они, я думаю, около трехсот баксов.

Ганке, в отличии от своего отца, не был фанатом кроссовок. У его отца было два любимых хобби: задалбывать Ганке школой (в этом он был похож на родителей Майлза) и коллекционировать редкие кроссовки, часть которых он отдал сыну, когда съехал от них, при условии, что Ганке о них позаботится. Разумеется, Ганке не приходилось этим заниматься, потому что Майлз заботился о них вместо него.

– Что? – снова воскликнул Майлз.

– Какой размер? – спросил парень по имени Бенджи – тот, с телосложением супергероя.

– Десятка, – не обращая внимания на Майлза, Ганке оценивающе посмотрел на ноги Бенджи. – Как раз твой размер.

Бенджи улыбнулся, демонстрируя щели между кривыми зубами. Он наклонился и выудил из носка несколько скомканных купюр. Его друзья полезли в карманы, носки, сумки и тоже достали свои деньги. Насчитав три сотни баксов, они положили их на площадку, а сверху придавили кроссовками, чтобы их не унесло вечерним ветром.

Затем все расступились перед баскетбольным кольцом, освобождая место для Бенджи и Майлза. Бенджи дриблинговал[7] так ожесточенно, будто бил об асфальт чью-то голову. Майлз понял намек. Он бросил взгляд на Ганке, который теперь повесил рюкзак Майлза на себя спереди. Ганке улыбнулся и, как обычно, пожал плечами.

– Малец, наверное, даже до сетки не дотянется, – бросил Бенджи. Он взял мяч двумя руками, сделал два шага и без усилий забросил мяч в кольцо. Без предупреждения. Без разминки. – Сделать его будет легче легкого.

– Или тяжелее тяжелого, – выпалил Ганке с боковой линии. Майлз резко обернулся и одарил его ледяным взглядом. Ганке одними губами прошептал: «Прости, прости», когда Майлз попросил мяч. Но как только Бенджи бросил его – метнув мяч, словно пушечное ядро – Майлз понял, что он практически ничего не знал о баскетболе.

Деревянной рукой он неуверенно ударил мяч пару раз о площадку. Ладно, хватит дриблинга. Дриблинг не его конек. Он схватил мяч, кончики пальцев тут же стали липкими. Казалось, что в нем разом выстрелили сотни маленьких пушек. В локтях и кончиках пальцев покалывало. Разряд электричества пробежал вниз по ногам, пульсируя под коленками. А затем, словно это не стоило ему никаких усилий, он сделал два шага, подпрыгнул – его глаза оказались на одном уровне с оранжевым кольцом – и с легкостью забросил мяч.

– Йо-о… – произнес Слизистый, качая головой. Это все, что он сказал. Дальше тишина. Остальные тоже молчали, но их лица выражали то же самое: йо-о…

– Ладно, малец, я все понял, – сказал Бенджи, взяв мяч. – Теперь давай покончим с этим. На этот раз все будет по-взрослому.

Он отошел к трехочковой линии, разогнался, прыгнул и на полпути развернулся в воздухе спиной к кольцу. Держа мяч обеими руками, он пронес его между ног, затем вывел над головой и с тяжелым вздохом вколотил мяч в корзину за спиной.

– Уф-ф, – повторил Коротышка его вздох, как и подобает хорошему подпевале. Он взялся за грудь и драматично произнес: – Это было так четко, что у меня чуть крыша не сдвинулась.

– У-у-у! – заулюлюкал Слизистый.

– Попробуй повтори, малец, – похвастал Бенджи, бросив мяч Майлзу.

– Да он еще лучше сделает! – крикнул Ганке.

– Ну-ну, это мы еще посмотрим, Брюс Брюс.

Майлз отошел к трехочковой линии. Снова без дриблинга. Он посмотрел на кольцо. Но прямо перед тем, как Майлз собрался разбежаться, Ганке замахал руками.

– Стой, стой, стой, – он подбежал к штрафной линии, как был, босиком и с двумя рюкзаками. – Слушайте, народ. Это, конечно, весело и все такое, но, по правде говоря, я не хочу проторчать здесь всю ночь. Как насчет того, чтобы разобраться с этим побыстрее?

– Разберемся, как только твой дружок облажается, пытаясь повторить то, что сделал я.

– Э-э-э… – Ганке поднял вверх палец, а затем указал на Бенджи. – Нет. Как тебе такой расклад: если он повторит твой данк без разбега, то мы выиграли.

– Погоди, – заговорил Коротышка. – То есть ты хочешь сказать, что если он сделает обратный данк, как Бенджи, только с места, то вы выиграете?

– Именно. А если не получится…

– То выиграем мы, а вы унесете отсюда свои тощие задницы?

– Да, – сказал Майлз. Вся эта задумка изначально была плохой идеей, но эта ее часть была единственной, которая звучала не так уж плохо. Им еще нужно было успеть в школу. Майлзу нужно было позвонить родителям. И хотя он мог сказать, что поезд задержался – тем более что поезд всегда задерживался, – он не хотел врать.

Бенджи выглядел удивленным, но все снова ушли с площадки, когда Майлз вышел к кольцу. Он посмотрел наверх: знакомое переплетение сетки, ржавый оранжевый круг, грязный стеклянный щит. Он глянул на Ганке, перевел взгляд на баскетболистов-громил: Коротышку, Слизистого, Бенджи и Медведя.

Во всех фильмах, который Майлз смотрел, в такие моменты у супергероя в голове звучала ободряющая речь или напряженная барабанная дробь, но у Майлза в голове играла глупая музыка – вроде свиста и главной темы из «Супербратьев Марио»[8]. К черту. Все равно этот сконцентрированный взгляд на кольце был просто для галочки. Когда напряжение в его теле достигло предела, Майлз прыгнул. Он развернулся прямо в воздухе прежде, чем развести ноги в почти полном шпагате, провел под собой мяч, затем поднял его над головой и заколотил в корзину с такой силой, что по стеклянному щиту побежали трещины.

Ничего особенного. Для Майлза или Ганке.

Но, судя по лицам баскетболистов-громил, они могли с тем же успехом стать свидетелями второго пришествия Джордана. Или второго пришествия Эрла «Козла» Маниголта – все в Нью-Йорке слышали легенду о том, как Эрл, при росте метр восемьдесят пять, снял с верхушки щита долларовую купюру и оставил сдачу. Бенджи и его команда были совершенно потрясены.

До тех пор, пока Ганке не потянулся за своими кроссовками. И деньгами. Удивленные крики сразу превратились в лай. Потрясение сменилось гневом.