Банк - Данилов Всеволод Семен Данилюка - Страница 22

• Предыдущая
• 22/64
• Следующая

— Очень приятно. — Директор поспешно смастерил некое подобие удовольствия. На полномасштабную улыбку времени явно не хватало. Что и подтвердили топтавшиеся в нетерпеливом недоумении охранники:

— Вы чего, мужики, не понятно, что ли? Вам же сказано…

— Да ты-то еще что за сопля?! — прежде чем успел отреагировать насупившийся Забелин, взвился Макс.

От невиданных этих слов квадратная двухметровая «сопля» скосился на зеркало. И начал пунцоветь.

— Ждите! Освободим! — тем голосом, какому привыкли повиноваться охранники, произнес Забелин.

— Да чтоб я каждому!.. — капитулировать Максим не собирался.

— Освободим! — жестко, перехватив по пути рванувшегося вперед друга, повторил Забелин. — А пока побудьте за дверью.

— Так босс!..

— Босс пусть заходит. Скажите ему, что здесь Забелин, вице-президент «Светоча». Он знает.

Едва убежденные последним аргументом, телохранители в сопровождении крутящегося меж ними директора неохотно двинулись к выходу.

— Ты чего это стелешься?! — не дожидаясь их ухода, выдернул руку Макс. — Рупь за доллар — мы б их вдвоем положили. Чтоб меня в Америке кто-то выставил! Да по мне хоть…

— Остынь чуток. Здесь все-таки немножко не Америка. Иль и впрямь никогда фамилию Онлиевского не слышал?

— У вас тут за эти годы столько дерьма развелось.

— Врешь — вспомнил. АИСТ не можешь не знать, значит, и владельца помнишь. Кличка у него — Черный аист. Потому как беду разносит. Они втроем начинали. Двоих через пару лет подстрелили при невыясненных. А он вот выжил.

— В смысле их со света. Слышал я душещипательную эту историю.

Дверь зала распахнулась, и в нее вошел грузнеющий большеносый, с глазами навыкате человек. Из длиннющих теннисных трусов его выглядывали неожиданно тонкие безволосые ноги. В некотором отдалении с двумя ракетками под мышкой двигался высокий, подвижный, несмотря на возраст, мужчина — начальник охраны Онлиевского, в прошлом один из руководителей КГБ СССР. Замыкал процессию официант с каталкой, уставленной соками и с лежащими сверху двумя мобильными телефонами.

— Интересно, в сортир он тоже под охраной ходит? — пробурчал Макс.

— Только прошу, не хами. Помни, что уехал ты из коммунистической земли, а вернулся в олигархическую. Так что, если не хочешь проблем, блюди себя.

— Да пошло оно! Не для того возвращался, чтоб каждой раздувшейся кубышке кланяться. Боссяги. — Принявшийся одеваться Максим никак не мог справиться с пуговицей на рубахе.

— Ба, Алексей Павлович! — признал с удивлением, будто никто ему ничего не докладывал, Онлиевский. — Так это я вас невольно?.. Вы уж извините. Выкроился часик до думского комитета.

— Ради бога. — Излучая удовольствие от встречи, Забелин пожал протянутую руку.

— Специально подъехали зальчик для вас придержать. Вот только прибраться не успели, — прокомментировал Максим.

— Мой товарищ, — представил смущеннный Забелин. — Только что из Штатов.

— Товарищ из Штатов — это недурно. Все равно как господин из ЦК КПСС. Так, может, пару сгоняем, а, товарищ? Нас ведь тоже двое.

— Да что-то настроение пропало, товарищ! Алеха, я тебя в баре подожду. Хлебну пока коньячишки.

— От моих предложений не отказываются, — нахмурился Онлиевский.

— В самом деле? А я что тогда делаю? — И уже от двери Максим подмигнул оставшимся.

— Заносчивый мальчик. Трудно ему будет, — недобро спрогнозировал Онлиевский.

— Освоится. — Забелин потянулся к сумке. — Ну, не буду мешать.

— Почему же мешать? Напротив. Раз уж представился случай. Присядем?

Онлиевский еще не закончил фразы, а два плетеных кресла диковинным образом оказались тут же, на изготовку.

— Слышал, вы с Второвым разбежались? — лениво похвастался информированностью Онлиевский.

— Не то чтоб совсем.

— Все-таки Второв ортодокс. — Не меняя позы и не поворачивая головы, он сделал жест в сторону ананасового сока и следующую фразу произносил уже со стаканчиком в руке. — Нет в нем истинного чутья. Ведь с чего он отстраиваться начал? Банкиров подбирать. А я?.. Первым делом разогнанные ГБ и разведку подтянул. Вторым движением — телевидение под себя подмял. Зато где теперь он и где я? Пока вы всем своим могучим банком цифирки, портя глаза, пересчитываете, я эти цифры одним министерским росчерком создаю. И недалек — предлагали ж ему в приватизации Первого канала поучаствовать. Так нет, он, видите ли, банкир, а не щелкопер. Вот зато теперь его самого по всем каналам и мочат. К тому же и просить не умеет — все норовит лапой загрести. Сунулся пару раз к дележу — ну и получил по сусалам. И никогда, никогда Второву вашему с его больным самолюбием до меня не допрыгнуть. Потому как он деньги из денег делает, а я — из информации. Кто держит информацию — держит мир. Похоже, и до него дошло наконец, ан поздно.

Забелин быстро нагнулся, потянувшись за соком, — настолько близко прошелся Онлиевский по последнему их с Второвым разговору — будто подслушал.

— Чем займетесь теперь? — словно и не заметил впечатления Онлиевский.

— Да есть компания. Попробую что-нибудь скупить. Может, институтик какой.

При информированности Онлиевского врать напропалую было бы рискованно.

— И чем занимается этот ваш институтик? — Онлиевский незаметным для собеседника жестом подключил к разговору приблизившегося начальника охраны.

— Понятия не имею, — убедительно соврал Забелин. — Мне главное — метры, квадраты. Что попонятней. Скупил акции, продал площади. Разницу — в карман.

— И это грамотный рыночный подход. Без всяких там заумных второвских материй, — к облегчению Забелина, одобрил Онлиевский. — Только если все так просто, зачем тебе Лагацкая-то понадобилась?

— Лагацкая? А! Это Юля, кажется?.. Да, рекомендовали. А что, действительно ценность представляет?

— Да как тебе сказать? Помнишь, может, из русской истории: князь, которому построили редкой красоты храм, ослепил зодчего.

— Чтоб больше никому не строил.

— Вот именно. Так вот жаль иногда, что не князь.

И от шутки его Забелину сделалось зябко.

Официант, в отдалении отвечавший на беспрерывные звонки, подошел с трубкой в руке к начальнику охраны.

— Там вице-мэр, — доложил тот.

— Пусть подождет. — Онлиевский поднялся, потянулся, пару раз энергично присел, разминая хрустнувшие колени. — Впрочем, площади и мне нужны. Так что имей в виду — если Второву не подойдет, я — первый покупатель. А то обижусь. М-да, разбрасывается Второв кадрами, — вернулся Онлиевский к прежней мысли. — Добром не кончит. Помяни мое слово: зарвется и рухнет.

— Упасть любой может.

— Упасть — да. А вот чтоб рухнуть… Даже если у меня сейчас все отнимут, заново поднимусь. А почему? Многовековой опыт предков — они наживали, у них отнимали. Генная привычка.

— Второв тоже не из слабаков.

— Да? А кто его на настоящий-то излом пробовал?.. А тебя, если что, подберу. Ты, как погляжу, — верный.

Чуть заторможенно кивнув, Забелин вышел из зала.

— Интересный парень, — тихонько оценил начальник охраны.

— Ты журнал «Хочу все знать» помнишь? — Онлиевский перевернул руку, давая возможность вложить в нее трубку. — Очень продвинутый был журнальчик. Полезный… Слушаю, дорогой!

Понятливо кивнув, начальник охраны сделал запись в блокноте.

— А где мой?.. — Забелин обвел глазами опустевший бар.

— Минут с десять как укатил, — ответила барменша. — Вылакал… простите, выпил в присест два по сто пятьдесят и заказал такси. До этого меня пытался заказать. Вам просил передать, что поехал по казино. Найти бы его, а то что-то завелся мужик. А судя по всему…

— Да, с тормозами у него проблемы. — После разговора с Онлиевским на душе у Забелина стало тягостно.

Мобильный телефон у Максима оказался отключен, и отыскал Забелин загулявшего приятеля лишь в пятом по счету казино, на окраине Москвы. Со слипшимися от духоты и возбуждения волосами, с бокалом шампанского, тот сидел у игрального стола, обложенный фишками, и неотрывно следил за крупье. Справа от Максима нервно перебирала руками увешанная драгоценностями дама бальзаковского возраста, над которой, изящно изогнувшись, навис тоненький, со сложенными в обиженную складку губами мальчик лет двадцати.

• Предыдущая
• 22/64
• Следующая